Иные миры. Будущее возможно... - Альберт Дебейер

– А-а! Да это, кажется, немцы! – воскликнул один из подошедших людей, стройный человек с белокурой бородой и голубыми глазами.

– Да, мы немцы! – ответил Штиллер из гондолы. – Пожалуйста, помогите нам прикрепить шар. Вот канат с якорем.

– С удовольствием! – ответил незнакомый господин. – Помогите-ка! Вы, там! Укрепите хорошенько якорь! – Эти слова были обращены к стоящим вокруг темнокожим. Эти повиновались приказанию, и вскоре исковерканный циклоном «Мировой Пловец» стоял, прочно укрепленный на якоре, среди пальмового леса.

– Где же мы находимся? – спросил Пиллер через окно гондолы.

– На немецкой территории.

– С каких же пор кокосовые пальмы растут в германской империи.

– С тех пор, как у нас есть колонии, – послышалось в ответ со взрывом смеха. – Вы на архипелаге Бисмарка, на острове Матупи.

– Ах, вот как! Значит, действительно в германских владениях! Вот это так счастье, при всей неудачности нашего спуска, – засмеялся Бруммгубер.

– Вон из гондолы, друзья, вон из гондолы и, наконец, на твердую почву! – торопил остальных Штиллер.

Когда ученые вылезли, услужливый белокожий представился им под именем Севастьяна Шеуфелэ из Каннштата в Штутгарте, уже три года назначенного правительственным начальником округа на Матупи.

– Да и мы ведь тоже швабы, – со смехом ответил Штиллер. – Мы профессора Тюбингенского университета, и в свое время поднялись из каннштатскаго парка на воздушном шаре. По-видимому, всюду на свете можно встретить швабов. Если вы когда-нибудь попадете на далекий Марс, вы и там даже встретите своего земляка.

Начальник округа посмотрел на говорившего с некоторым недоумением, так как совершенно не мог понять его слов.

– Вы прилетели на своем шаре из Каннштата?

– Не прямым путем; косвенно же – да; мы прибыли сюда прямым путем с Марса! Не приходилось ли вам когда-либо слышать об экспедиции на Марс? Конечно, прошло уже два и три четверти года с того дня, как мы поднялись из каннштатскаго парка.

– Ах, да! теперь я припоминаю, что когда-то читал об этом совершенно невероятном путешествии в «Швабском Меркурии». И вы действительно эти семь швабов? Но я здесь вижу только шестерых, которые...

– Сын Земли и наш земляк, – прервал его Пиллер торжественным тоном, – вы неужели думаете, что шестеро почтенных швабских профессоров станут сообщать вам небылицы? Мы именно те семь швабов, которые отправились на Марс. Мы прожили там два года и вернулись вшестером только потому, что седьмой предпочел остаться там, наверху. О, человек, поверьте же, наконец; неужели я должен сейчас же представить вам вещественные доказательства того, что мы действительно те, за кого себя выдаем? Кстати, мое имя – профессор Параклеус Пиллер.

– Нет, нет! – протестовал Шеуфелэ. – Извините меня, я верю вам на слово; я только совершенно растерялся, и мысли мои перепутались под впечатлением всего, что я от вас услышал.

– Ну, мы охотно окажем вам снисхождение под тем условием, что вы подкрепите нас, уже полгода не видевших горячего супа, обедом и хорошим вином.

– Конечно! Непременно! С величайшим удовольствием. Пожалуйста, зайдите ко мне, господа!

– Хождение для нас несколько затруднительно. Наши ноги порядочно-таки отекли, – объяснил Штиллер начальнику округа, следуя с некоторым трудом за ним, в его расположенное по близости жилище. – Мы отправились с Марса 7-го марта. Сегодня, если я не ошибаюсь, 31-е августа. Согласно с этим, мы пробыли в гондоле почти шесть месяцев. Долгое, томительное время!

– Как я рад тому, что вы опустились на Землю именно тут, у нас!

– Ну, недоставало весьма немногого, чтобы экспедиция наша погибла в последнюю минуту, и никто не узнал бы результатов нашего путешествия. Но пока довольно об этом! Мы, по-видимому, уже дошли до места.

– Войдите в мой дом, который с настоящей минуты становится вашим, и позвольте мне первым приветствовать на немецкой почве вас, самых отважных путешественников, когда-либо живших на свете. Простите, что я только теперь произнес это приветствие. Ваше внезапное появление здесь заставило меня совершенно растеряться! – Шеуфелэ горячо пожал руку каждого из профессоров и представил им остальных господ, смотревших с нескрываемым уважением и удивлением на гостей, буквально свалившихся к ним с неба.

Мировые путешественники прежде всего освободились от своих меховых одежд и охотно приняли предложение любезного начальника округа заменить тяжелое дорожное платье легкими белыми тропическими костюмами, которые он приготовил для них в соседней комнате. Переодевание окончилось очень быстро, и вскоре ученые удобно расположились в больших плетеных креслах на прохладной веранде. На дворе лил дождь, и его плеск по крыше еще увеличивал чувство уюта и комфорта.

– Я сейчас же сообщу в Штутгарт по телеграфу о вашем прибытии, – объявил Шеуфелэ. – Какую огромную сенсацию вызовет это известие на нашей родине!

Путешественников устроили в домах разных служащих на Матупи, и вскоре они погрузились в глубокий спокойный сон.

В эту же ночь Шеуфелэ отправил уже упомянутую телеграмму в Штутгарт.

После того, как путешественники на следующее утро освежились купаньем в прозрачных водах бухты, из Штутгарта Великого пришла ответная телеграмма. Правительство и городской совет прислали первые горячие приветствия из отечества и просили в то же время сообщить об участи Фромгерца, имя которого не упоминалось в списке вернувшихся.

Фромгерц по собственному желанию остался на Марсе. Экспедиция добралась туда благополучно. Прожили два года на планете. Надеемся приблизительно через четыре недели быть в Штутгарте.

Штиллер.

Через несколько дней ученые на пароходе покинули гостеприимный остров.

Глава X

НА РОДИНЕ

Профессора, наконец, прибыли на станцию Газенберг. Хотя уже настала осень, все здесь сияло ярким убором из цветов. Представители двора, Тюбенгенского университета, отцы города, одетые в белое девушки, хоры музыкантов и многотысячная толпа ожидали здесь отважных путешественников.

Сели в электрические автомобили. В первом ехали вместе шесть ученых с гигантскими букетами в руках. Медленно пробирались автомобили через волнующуюся, кричащую толпу вниз, в разукрашенный флагами город.

Во главе торжественного поезда, среди оглушительных приветственных криков запрудившей все улицы толпы, ученые были отвезены в новый величественный концертный зал города. В этом зале должна была произойти официальная встреча. В огромном здании ученых ждало избранное общество высших представителей города. При входе в зал они были встречены ликующими криками собравшихся.