Проигравшему достается жизнь - Наталья Андреева

– Что, девочка, надумала вернуться? – ласково спросил Василий Андреевич.

– У меня кукла, – несмело сказала она.

– Знаю, что у тебя.

– Я хочу ее вернуть.

– Давно пора! Вещь моя, поняла? Я ее тебе подарил, теперь хочу забрать. Она мне нужна.

– Куда мне ее привезти?

– Давай встретимся с тобой завтра на прежнем месте. В ресторане отеля. Только Строителя больше не зови. Нам свидетели не нужны.

– Он… Мы… Мы расстались, – с трудом выговорила она. – Я хотела бы попросить… Попросить за него.

– Вот встретимся и поговорим.

– Но он здесь ни при чем!

– Уж не влюбилась ли ты?

– Нет. Это другое.

– Ага. Порядочная стала. Из чувства благодарности. Я тебя, девочка, не узнаю. Но ты мне такая нравишься.

– Так вы ему поможете?

– Как вести себя будешь, – рассмеялся Василий Андреевич. – Я тебя жду в девять.

– Вечера?

– Нет, утра!

– Хорошо.

«В девять вечера… Это значит… К нему поедем? Господи, он ведь женат! Неужели квартиру для меня снял?» Она вернулась на кухню. Володя пил чай.

– Я тут похозяйничал, – сказал он. – Пить очень хотелось.

– Послушай, ты меня не отвезешь?

– Куда?

– На встречу, – она не решилась сказать «свидание». – Мне надо передать это.

Она взглядом указала на куклу.

– Ну, уж нет! Я к этому больше не имею отношения! И так под статьей ходил! Спасибо! А если бы меня милиция остановила?

– Не остановила же!

– На такси поезжай.

– С этим? На такси?

– Почему я должен тебе помогать? Ты меня уже кинула однажды. Ладно бы Рина, мы вроде как дружили. А ты кто такая? У меня своих проблем хватает.

– Ладно, сама как-нибудь.

– Ты думаешь, что отдашь эту куклу и все?

– В каком смысле все?

– За тобой следить перестанут?

– А разве нет?

– Тебе надо пойти в милицию, – серьезно сказал Володя. – Написать заявление о том, что тебя преследуют.

– Ты с ума сошел?! Может мне еще и наркотики в милицию сдать?! Как я докажу, что это не мое?!

– Тебе надо…

И тут в прихожей раздался крик:

– Эй, хозяйка!

– Строители, – сказал Володя. – Дверь привезли.

– Одолжи мне денег, – попросила она, поспешно накрыв полотенцем куклу и чайное блюдце с кокаином. – Вечером приедет мама, она привезет. И я смогу отдать долг.

– Чья мама? – с иронией спросил Володя.

– Моя.

– Она тоже пьет?

– Что значит, пьет?

– Хозяйка! – в кухню заглянул мужчина в спецовке. – Надо бы оплатить доставочку!

Володя полез в карман.

– Спасибо, – сказала она, беря деньги.

– Я вообще-то не Рокфеллер. Сам на мели.

– Я отдам, – пообещала она.

– Ты вот что… – он замялся. – В общем, я тебя отвезу.

– Спасибо! – обрадовалась она. – Заезжай за мной в семь. Договорились?

– Договорились.

В шесть приехала мама. Увидев новую дверь, вздохнула:

– Хорошая. Сколько стоит?

– А ты сколько привезла?

– У меня были сбережения… Вот, – мама протянула ей несколько пятитысячных купюр. – Времена сейчас тяжелые, самой бы пригодились, но что ж делать? Они тебе сейчас нужнее.

– Да, у меня проблемы, – призналась она.

– А как же любимый мужчина?

– Не сложилось.

– Выходит, зря старалась? И лицо новое не помогло?

– Мам, мне и так плохо. Я знаю, что ты права, но не надо больше, хорошо? А тут еще соседка! Поговори с ней, скажи, что Марта уехала за границу. Замуж вышла, на работу устроилась. Что угодно. И что деньги я плачу тебе.

– Дочка, дочка… – мама тяжело вздохнула. – Сама изовралась и меня заставляешь. Я уж и так не знаю, что людям говорить? Как в глаза смотреть?

– Должно же это когда-нибудь закончиться? Черная полоса? Вот увидишь: и на нашей улице будет праздник! Я этого добьюсь!

– А я вижу, ты изменилась, – мама смотрела на нее пристально. – Вон, какая стала! Холеная.

– Я?!

– Смотришь по-другому, говоришь по-другому. Да ты ли это?

– Ну, конечно я! Кто же еще может жить в моей квартире? Мам, сходи к соседке, я тебя прошу! Она ведь в милицию пойдет!

– Этим все и закончится, – мама нехотя поднялась.

– Перестань!

– Если бы я могла тебя остановить… Чужая жизнь не пальто, надел, погулял и – в шкаф. Не то ты сделала, дочка. Не то…

… На следующий день она сидела перед Василием Андреевичем, держа на коленях картонную коробку с куклой. Все еще не верилось, что такой солидный, богатый мужчина так долго охотился за ее опасной начинкой!

– Привезла?

– Да.

Она поставила коробку на стол. Василий Андреевич взял ее бережно, открыл и, заглянув внутрь, с удовлетворением кивнул:

– Она. Ну, вот: полдела сделано.

Потом закрыл коробку, так же бережно поставил ее рядышком, на свободный стул и сказал:

– Теперь вернемся к нам с тобой. Я хочу сделать тебе предложение.

Она залилась краской:

– Но вы ведь… ты ведь женат!

– А я и впрямь подумал, что ты поумнела, – поморщился Василия Андреевич. – Разумеется, я женат. Какие твои условия?

– Условия?

– Какое ты хочешь содержание? Квартиру в подарок? Дом? Я нынче разжился недвижимым имуществом, так что не стесняйся.

– Что будет с Олегом? – она сразу поняла, какое имущество имеет в виду Василий Андреевич.

– Если ты не перестанешь об этом спрашивать, то плохо ему будет, – сказал он.

– Ты вернешь ему фирму?

– Еще чего! Пусть по судам побегает! А я теперь посмеюсь, – Василий Андреевич ласково погладил коробку с куклой. И в сердцах сказал: – Да забудь ты про него! Чаплыгин – фуфло! В штаны наделал, когда понял, какой сюрприз я ему приготовил. Да разве это мужик?

– А ты бы повел себя иначе, если бы у тебя все отобрали?

Василий Андреевич засопел и размеренно сказал:

– Со мной, девочка, бывало всякое. Но свалить меня – этого никому не удастся. Удавлю!

– Я поняла. Хочу дом.

– Хорошо, – кивнул Василий Андреевич. – Завтра поедем смотреть.

«Завтра… До завтра надо что-нибудь придумать…» Она выговорила себе всего один день. Василий Андреевич видимо догадался о ее мыслях:

– Стерпится – слюбится. Я тебе хорошо заплачу. Не каждая нынче может так-то. Чего тебе еще надо? Агента твоего больше нет, только ты да я. Расстанемся – не обижу. Имущество на тебя запишу. А ребенка родишь – обоих буду содержать.

Она вздрогнула:

– Ребенка?

– Я согласен. Только чтоб мой был. Я проверю.

Он говорил размеренно, тяжеловесно, давя на нее, заставляя подчиниться, и она постепенно сдавалась. И в самом деле: куда бежать? С кем? Олег ее предал. Володя? Да Василий Андреевич раздавит его как муху! Некуда бежать.

– Но почему именно я? – спросила она жалобно. – Так много женщин на свете! Тебе только свистнуть – очередь выстроится!

– Такое мое желание. Я пришлю за тобой машину часиков в десять. Выспись хорошенько, и поедем смотреть дом.

Она обречено кивнула.

– Ну что, выпьем? – Василий Андреевич взял стакан с виски. Она послушно потянулась к бокалу с вином.

Чокнулись.

– Жизнь, девочка, сложная штука, – наставительно сказал он. – Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Вот ты, когда в коме лежала, небось, думала: все? Конец?

– Я ни о чем не думала.

– Ан, нет! – не слушая ее, продолжал Василий Андреевич. – Это было начало нашей с тобой новой жизни. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

«Да это же ходячая энциклопедия народной мудрости! Сколько я смогу вытерпеть? Год? Два? Десять? А потом что? Судно из-под него выносить? Пока он меня не отпустит, я вынуждена все это терпеть», – тоскливо подумала она. А «папаша», очень довольный собой, продолжал учить жизни. Вечер казался бесконечным, а сколько их еще предстоит? Но деваться некуда.

На следующий день она встала в девять, позавтракала, привела себя в порядок и стала ждать машину.

В десять за ней никто не приехал. В одиннадцать тоже. Машину не подали и в двенадцать. Позвонила, было, Василию Андреевичу – телефон не отвечал.

Он уже поняла: что-то случилось.

4. 5

Наконец-то! В начале февраля в студии у Володи появилась Жанна! Картина была неполной без имени женщины, которая забрала из «Медины» анализы Рины Кудрявцевой.

Жанна загорела, похудела, перекрасила волосы и теперь носила очки.

– Я – серьезная девушка, – предупредила она. – И скоро у меня будет диплом искусствоведа. Сниматься буду только в очках!

– А в купальнике?

– Все равно в очках!

– Идет! Раздевайся!

– А зачем тебе мои фото? И сколько мне за это заплатят?

– Я с тебя денег не возьму. А снимки попробую толкнуть в глянец.

Жанна кивнула и стала раздеваться, с работой сейчас было плохо. Он принялся изображать бурную деятельность. Снимки вышли неплохие, в другое время Владимир Стеценко с легкостью бы их пристроил. Но сейчас приходилось искать другой способ заработать деньги. И только когда девушка устала от бесконечной смены поз, фотовспышек и перестала что-либо соображать, он спросил:

– Ты давно не видела Рину? Я знаю, что вы подруги. – И Стеценко спрятался за объектив, наставив его на Жанну.