Мост в Ниткуда - Андрей Негрий

Тем временем Юля помогла Аэле подняться с пола, успев прошептать:

— Он нас забирает отсюда. — И на немой вопрос «Куда?», только пожала плечиками. — Не знаю, но думаю, хуже не будет.

Они вышли в холодный, пронизанный ветром вечер, кутаясь в свои жалкие лохмотья, следом за непонятным человеко–ящером. Недалеко стояла машина. Спустя некоторое время Чикк'рри жестом приказал выходить. Судя по тому, что он привез их на взлетную площадку, их ждал перелет на другую планету, к новым обязанностям и, может быть к новым надеждам.

Небольшой космический корабль, который ждал Командора, встретил их сырым теплом грузового отсека. Сюда вел отдельный шлюз, на полу лежали какие‑то тюки и большой тюфяк, набитый сухими водорослями. Горел неяркий свет. Юля помогла Аэле удобнее устроиться, порылась в мешках и нашла лоскут чистой тряпицы — не синтетики, а какого‑то натурального полотна, которым и перевязала сочащуюся сукровицей рану на плече Аэле. Потом она легла, свернулась калачиком у неё под боком, и через мгновение уснула.

Аэле долго лежала, не смыкая глаз. Рана ее не беспокоила, и она, глядя на чумазую мордашку сморенной усталостью девчушки, пыталась понять, что же с ними происходит. Куда их везет этот странный ящер? Почему именно их, из сотен и тысяч работников гигантского комплекса? Эти и другие вопросы вертелись в голове девушки, не находя ответа.

Наконец раздался гул, пол мелко задрожал, и сила тяжести вдавила их в импровизированную постель, но Юля даже не проснулась. Через несколько минут тяжесть исчезла и амазонка, немного поворочавшись, обняла девочку, закрыла глаза и тоже провалилась в тяжелый сон без сновидений.

Командор Чикк'рри сидел в пилотском кресле и думал. Он много думал в последнее время. О себе, о девочке, об адмирале, и о том, как странно переплелись их судьбы. Он думал о предстоящей войне и о том, что не сможет уже вести боевые звездолеты против Внешних миров. Что‑то сломалось у него внутри, какая‑то маленькая, незаметная, но очень важная пружинка, дававшая завод ненависти против гладкокожих, и таких чуждых созданий.

Чикк'рри поклялся, что наступит день, когда он вернет детеныша отцу и попросит разрешения остаться рядом до конца. Он знал, что в предстоящей войне у галактики нет шансов выстоять, она будет растоптана и уже ни когда не поднимется из руин. И только раса рептилий, не знающая жалости и сомнений, будет властвовать железной рукой на обломках рухнувших миров. Вернее властвовать будет древняя раса Имхито — Хшшерр'х, а Ихтио будут выполнять всю грязную и кровавую работу. Но это знание не ослабляло желания, наоборот, еще больше разгоралось, и он хотел приблизить это время.

Рабочий день начинался рано, — с прибытия автоматических платформ, которые развозили пищу по домам командного состава. Это были часы самой «тяжелой» работы по дому: освежеванную тушу нужно было разрубить на части, отделить мясо от костей, отбить, делая мягким и нежным, и замочить в ледяной воде, чтобы оно оставалось свежим весь день. Холодильников здесь не было. Мясо доставлялось с одной из многих животноводческих планет, где разводились специальные породы скота, поступающие к столу аристократии и высшего командного состава. Мороженая пища и еще концентраты, были уделом беднейших слоев населения Империи.

Потом, дождавшись приезда мусороподборника, загрузить оставшийся костяк, обрезки жил и отходы от овощей.

После утренних работ Аэле готовила завтрак себе и Юле, а потом, девушки вместе перебирали и чистили овощи. К обеду они должны были убраться в помещениях, сделать влажную уборку всех комнат, вычистить и вымыть кухню, а так же принести льда для холодильного водоема.

Обычно, сразу после завтрака, Командор улетал по делам и возвращался очень поздно. Без четкого разграничения времени суток, поначалу было трудно ориентироваться, но постепенно девушки стали время просто чувствовать. Чикк'рри редко прилетал на обед, иногда задерживаясь, на сутки и более, в разъездах по служебным делам. Благодаря этому и бесстрашная амазонка, и ее воспитанница, зачастую были предоставлены самим себе, ничуть этим не тяготясь. Они продолжали свои тренировки, оттачивая мастерство техники боя и доводя его до совершенства. Нужда и голод остались в прошлом, там, на серой планете, и они все реже и реже вспоминали о том кошмаре.

Командор относился к ним, мало сказать — хорошо. Он внимательно следил, чтобы ни самка, ни детеныш, не знали ни в чем нужды. А временами, когда выдавалось свободное время, просил Юлю учить его русскому языку, чем та, с удовольствием занималась. И он был очень усердным учеником — старательно запоминал слова, понятия, обороты речи и даже интонации, совершенно не свойственные речи рептилий. Это было очень нелегко, если учесть неприспособленность его голосовых связок и раздвоенного языка.

Шли годы, приближая развязку.

Минуло одиннадцать лет, с тех пор, как Аэле и ее подопечная попали в плен после падения планеты Виллар-2, в последние дни галактической войны.

Девочка постепенно выросла, превратившись в высокую, стройную красавицу. Ее учительница с радостью отмечала что, не смотря на годы, проведенные в неволе, Юля не озлобилась на мир, не замкнулась в своей беде, а осталась доброй, отзывчивой и внимательной к чужой боли. Ее тело, за время тренировок, налилось силой, стало гибким и упругим, словно стальная пружина. Даже в повседневных заботах движения ее носили характер спортивных упражнений. Аэле была довольна своей ученицей, да и было отчего: не смотря на свой юный возраст, она, по уровню мастерства, теперь превосходила свою «мамочку». Но Юля это полностью отрицала, а в свою очередь уже не представляла, как когда‑то обходилась без Аэле. И, конечно же, обе с надеждой смотрели в будущее.

Неожиданно найдя в своем хозяине внимательного и заботливого друга, который их оберегал, они со временем узнали и причину, такого отношения. Общение с адмиралом не прошло для Чикк'рри даром. Аэле чувствовала, что этот свирепый, с виду, «рептилий», как его называла Юля, скрывает под маской холодности душевную незащищенность. После бегства, он так и не смог отыскать самого себя в этом, ставшем для него чужим, мире. Общаясь с девушками, Командор словно сбрасывал с себя панцирь жесткости, мечтая вместе с ними о том дне, когда они вырвутся за границы Империи. Они мечтали вслух, и Юля звонко смеялась над речью Командора, которая часто срывалась на неразборчивое шипение. Это происходило, когда Чикк'рри волновался, что, конечно же, не давало поводов для обид.

Однажды Чикк'рри возвратился домой взволнованный до рассеянности, чего раньше он себе ни когда не позволял. На вопрос: «Что произошло?», он пригласил девушек следовать за собой, и привел в самую дальнюю, изолированную комнатку пещеры.

— Через четыре оберота я должен принять командование над одним из флотов Вторжения.

— Вы успокойтесь… — Юля взяла в руки его холодную лапу.

— Ты не понимаешь… — Командор вздохнул. — После этого я, в составе флотского соединения, должен передислоцировать свои армады к Внешней границе. — Русский язык давался ему с трудом, и он перевел дыхание. — Нас переводят на военное положение, а всех рабов, находившихся в услужении, отправляют на новые места работы. — Юля побледнела.

— И что же теперь делать?

— Пока не знаю. — Признался ящер. — Я уже давно собираю на флагманском корабле тех, с кем прошел Первую войну. Их осталось мало, даже для одного экипажа, но они будут основными командирами. Это дает надежду.

— Вы успеете?

— Постараюсь… — Командор вздохнул почти как человек. — Ждите меня или моего рассыльного. Забрать вас могут через неделю. А сейчас — прощайте! — он развернулся и быстро вышел.

Несколько дней девушки провели в тревожном ожидании. Юле казалось, что вот сейчас откроется дверь, ввалятся надсмотрщики с Серой планеты, засвистят кнуты….

Аэле старалась отвлечь девочку от ее страхов, нагружая на тренировках так, что та падала с ног. К тому же выполнять работу по дому тоже нужно было своевременно.

На исходе пятых суток на посадочной площадке за домом опустился планетарный челнок. Аэле знаком подозвала Юлю — по гравийной дорожке к ним шел Чикк'рри. Даже на расстоянии было видно, как он похудел и осунулся. Кожа складками свисала на шее из‑под расстегнутого воротника комбинезона. Некогда черно — зеленая и блестящая, она приобрела землистый оттенок.

Юля наложила ему полную миску свежеприготовленного мяса, на которое он сдержанно набросился, глотая куски сочной мякоти, почти не прожевывая. Так продолжалось несколько минут. Наконец, когда чувство первого голода было утолено, ящер отодвинул миску и посмотрел на девушек.

— Я это сделал. — Произнес он устало. — Это только половина моего экипажа, но они без сомнений выполнят все, что я скажу.