Россия будет воевать - Роман Носиков

— Василий Иванович! А как же нам тогда с гомосексуалистами быть? Они нам кто? Мы за них или против? — Петька явно был взволнован.

— А Ленин за кого был? — хитро прищурился Чапай.

— За интернационал, — ответил Фурманов, туша докуренную папиросу.

— Вот и мы — за него же.

Об исключительности наций. Как умирает «идеальный хищник капитализма»

30 сентября 2013

…Существуют ли исключительные нации? Что такое исключительность нации? Откуда она происходит, какую играет роль в истории и чем заканчивается?

Умеет наш Президент подкинуть актуальную проблемку для обсуждения.

В данном случае круги дискуссий широко разошлись от брошенного в информационное море утверждения о «не-исключительности» американской нации.

Напомню, что произошло это в статье за авторством Владимира Путина в «Нью-Йорк таймс»:

«Президент США предпринял в своей речи попытку обосновать исключительность американской нации. Проводимая США политика, по словам Президента США, «отличает Америку от других». «Вот что делает нас исключительными», — прямо заявил он. Считаю очень опасным закладывать в головы людей идею об их исключительности, чем бы это ни мотивировалось. Есть государства большие и малые, богатые и бедные, с давними демократическими традициями и которые только ищут свой путь к демократии. И они проводят, конечно, разную политику. Мы разные, но когда мы просим Божьего благословения, мы не должны забывать, что Бог создал нас равными».

Эффект фраза произвела. Сначала было довольно красноречивое молчание. Полученную оплеуху нужно было осознать и переварить. И только потом пошла реакция.

Надо сказать, что спектр реакций был очень широк — от полного одобрения и восхищения до яростного оспаривания. Что любопытно, одобрение не всегда исходило откуда-нибудь из Китая или Белоруссии — были и американские источники, прямо признавшие правоту Путина. Вот, например, Томас Тревор из American Thinker:

«Если бы речь шла о настоящей идее американской исключительности, о той, что выражена Рашем Лимбо и Карлом Кэнноном (кто эти люди, интересно. — Прим. ред.), то товарищ Путин попал бы пальцем в небо. Однако Путин говорил именно об американской идее исключительности в понимании Барака Обамы. К сожалению, Путин абсолютно прав».

Или вот кусочек интервью бывшего заместителя министра финансов США Пола Крейга Робертса:

«Это прекрасное заявление сигнализирует о величайшей смене ролей в истории человечества. Путин теперь утвердился в роли лидера свободного мира, в роли защитника власти закона, а Обаму считают лидером жульнического, противоправного, разжигающего войны государства, которое изолировано в мировом сообществе».

И так далее, и тому подобное. В нашей стране наибольшую известность приобрела реакция сенатора Джона Маккейна, который написал гневную статью на портале «Правда. ру» (что уже демонстрирует степень адекватности сенатора, ибо он явно был уверен, что публикуется в главном издании русских — газете «Правда»). В статье автор настолько шикарно играл в «Думу» в закоулках собственного мозга, что ее постеснялись пиарить даже профессиональные путиноборцы из отечественных электронных СМИ.

Но были и другие реакции, тысячи их — от краткого «меня тошнит» (сенатор Менендес) до многословного «Я считаю Америку исключительной нацией, потому что она проявила готовность, жертвуя кровью и богатствами, отстаивать не только свои узкие интересы, но и интересы всего мира» (президент Обама, трибуна ООН).

Короче, все это дает нам повод поговорить о национальной исключительности — и о том, что под этим имеется в виду. Очень хочется понять причину такой гипертрофированной реакции американских друзей. А это возможно только в том случае, если мы поймем, во что, в какое чувствительное место ударил Путин. И как именно.

Можем ли мы сказать, что американская нация совершенно обыкновенная, что она ничем не отличается от других наций, не выделяется на их фоне?

Мне кажется, это было бы как минимум лукавством.

Безусловно, американская нация — не такая, как все. Америке слишком многое удалось в новой и новейшей истории, чтобы мы могли закрывать глаза на исключительную роль, которую сыграла эта страна в истории человечества. Америка достигла небывалого величия, власти и богатства. Это не просто какие-то там большие богатства, большая, значительная власть. Это исключительная власть и исключительное богатство.

В чем причина подобного успеха? Понятное дело, что сильно помогла география. Но нас интересует не она.

Этот уникальный и — повторюсь и настою — исключительный успех Америки связан прежде всего с национальной философией и особенностями складывания американского государства.

Дело в том, что сама Америка, в отличие от большинства остальных государств, создавалась на самой заре капитализма и в условиях ускорения технического прогресса. Если все государства имели корни не только в феодализме, но помнили также времена военной демократии и варварских вождей, то американская нация была построена с нуля именно капиталом, только капиталом и в противовес всему остальному миру, отягощенному пережитками, стереотипами, традициями и сомнениями старых, уже отживших свое формаций. США были созданы капиталом и технократами для капитала.

Американская конституция — это манифест капитала.

Американская философия — это философия денег.

Американская политика — это политика денег.

Американская власть — это власть денег.

Американская нация была нацией турбо-модерна, а его сила заключалась в исключительной актуальности в условиях жизни в капиталистическом мире. Американская нация — идеальный хищник этих джунглей. Американская философия идеально подходит для решения этических вопросов именно в условиях капитализма.

Именно эта исключительная актуальность и соответствие условиям позволили США одержать победу в холодной войне над СССР, элита которого утратила свою актуальность, разменяв ее на власть.

Это не значит, что СССР не был актуален. Это не так. Проблема СССР была в том, что его актуальность находилась в будущем. СССР создавался людьми, во многом опередившими свое время. Ленин и Сталин прямо заявляли, что им приходится менять условия существования советского государства, а не приспосабливать само государство к ним. Проблема в том, что подобный подход требует сверхмобилизации всех сил общества, которая не может быть осуществлена без насилия и сверхограничения потребления. Система СССР просто не выдержала соревнования с самой средой — техническим уровнем мира, степенью информатизации, глобализации, экономической системой.

США же соответствовали этой системе идеально. Они были порождены этой системой. В то время как СССР был антисистемой — очагом бунта против нее.

…Как я уже говорил, для своей среды США — идеальный хищник. Исключительный.

А потом произошло следующее. Победив СССР, США перестроили весь мир под себя. Теперь все, грубо говоря, так работают, все так думают, все так живут. Теперь США — как все, только больше и сильнее. США — больше не исключение из мира. Они — больше не новое слово.

Так что же разозлило американцев? В чем дело? Если у них все так хорошо, если они так исключительно актуальны, так приспособлены — на слова русского Путина можно было бы только хмыкнуть, а то и просто пропустить их мимо ушей.

Дело в том, что слова Путина констатировали очень неприятную вещь — мир изменился. Поменялись условия и правила игры.

В этих новых условиях США — уже не идеальный хищник, а устаревшая модель, пораженная жадностью, праздностью, хлебом и зрелищами, ипотечными компаниями и долларовым станком, — всем тем, что полагается победителю за счет побежденных. Отягощенная всем тем, зачем побеждала.

…В эпоху динозавров T-Rex был царем животного мира — суперхищником. Но метеорит, врезавшийся в землю, изменил климат, и ящер превратился в пищу для ничтожных ранее млекопитающих.

То же самое происходит сейчас на наших глазах в глобальной политике, экономике — и недолго осталось ждать перемен, например, даже в философии.

Роль метеорита в данном случае сыграл технический прогресс, обеспечивший многократный рост скорости передвижения людей и грузов и на сотни порядков ускоривший обмен информацией.

Он уничтожил непреодолимую стену между метрополиями и колониями.

Раньше, когда информация, грузы и люди путешествовали медленно, колониальные товары возникали как бы из ниоткуда, а грабеж, война и насилие происходили как бы нигде. Потом все это стало происходить очень далеко. Потом чуть ближе.

А сейчас, благодаря информационным и транспортным технологиям, все происходит прямо здесь. Здесь идет война, здесь убивают людей, здесь добывают нефть. И все все видят. Откатить технологии назад не получается и не получится, поэтому правящий класс пытается откатить назад само умение видеть что-либо вокруг себя, вышибая из своего населения механизмы сознательности — образование, христианство, традицию, старательно дегуманизируя человека.