Исповедь оборотня - Виталий Агафонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
положили на вытрезвление? Обработали рану, попросили пойти к травматологу? Ты нам так
за это спасибо говоришь? Ты же знаешь, что это сделали не мы! Мы тоже знаем! Тебе чего?
Деньги, что ли нужны? Или что-то другое приспичило? Что, решил за счёт нас разжиться? –
не выдержав, спросил Лёша.
– Да! Давайте договоримся! Вы мне дадите деньги, и я заберу своё заявление! А то у
меня даже хлеб ни на что купить!..
– Нет уважаемый! – перебил его, – сначала заберите заявление, дайте нам на руки.
Только потом мы поговорим про остальное.
– Давайте прямо сейчас!
– Нет, так дела не делаются! Мы вам дадим деньги, а вы скажете, что ничего не брали!
Так можно всю жизнь за счёт нас жить! Сначала заявление, потом деньги! Да, я ещё хотел
спросить, кто такой Догадин? Мне что-то про него следователь говорил!
– Я не знаю такого! – затрясся Соломин, ещё сильнее.
– Мне кажется, что вы его знаете! Потому что про него написали в заявлении! Но
почему-то не говорите!
– Нет! Нет! Не знаю!..
– Ладно, это не столь важно! В 15:00 сегодня же встречаемся у прокуратуры! Вы,
выйдете из здания с заявлением, дадите нам на руки! Если мы попытаемся вас обмануть, то
прокуратура рядом! Вы обратитесь за помощью к ним! Согласны?
– Да! Давайте так и сделаем!..
Справочный материал
Уголовно-процессуальный кодекс в Российской Федерации для осуществления
уголовного преследования предусматривает три формы обвинения:
Публичное обвинение – форма уголовного преследования по делам, которые
возбуждаются уполномоченными законом государственными органами и лицами (согласие
потерпевшего не требуется) и не подлежат прекращению в случае примирения потерпевшего
с обвиняемым.
Частно-публичное обвинение – форма уголовного преследования по делам,
которые возбуждаются не иначе как по жалобе потерпевшего (или его представителя), но, в
отличие от дел частного обвинения, не подлежат прекращению в случае примирения
потерпевшего с обвиняемым или даже отказа от жалобы. Частно-публичное обвинение, как и
публичное, в суде поддерживает прокурор.
Частное обвинение – форма уголовного преследования по делам, которые
возбуждаются не иначе как по жалобе потерпевшего (или его представителя) и подлежат
прекращению за примирением потерпевшего с обвиняемым. Такое обвинение
поддерживается самим потерпевшим «в частном порядке».
Узнать к какому виду обвинения принадлежит та или иная статья уголовного
кодекса, можно в 20 статье уголовно-процессуального кодекса.
К тому времени, я не знал, что согласно стати 20 и 447 УПК РФ, возбуждённое
уголовное дело не попадает под частное обвинение. Соломин забрать свое заявление не
может. Даже, если заберёт, то уголовное преследование не прекратится. Предложение,
сделанное следователем Сорокиным Андреем Андреевичем, на допросе свидетеля, уловка,
придуманная со стороны прокуратуры, чтоб заманить меня в свой капкан.
В назначенное время Соломин не пришёл. Вместо него, из прокуратуры вышел
Сорокин, пригласил нас с Лёшой Кругловым внутрь здания. Ивана Мелькова отправили
домой.
В кабинете Сорокина, мне, включили диктофонную запись нашей встречи с
Соломиным, около ДК Солдатова.
– Ну что, попался!? – снова кричал на меня Горячев, после прослушивания записи.
– В чём я попался интересно? – спросил, подражая его манере.
– А тем, что ты предлагал ему деньги! – с усмешкой произнёс помощник прокурора.
– И какую сумму денег я ему предложил?
– Как какую? – переспросил меня.
– Да, речь шла о деньгах, но что-то в записи не слышал, что я ему предлагал какую-то
сумму денег? – с усмешкой сказал, глядя ему в глаза.
Горячев со злостью ударил ладонью об стол и вскочил из привычного своего места.
– Если бы ты не совершал этого преступления, то и встречу бы не назначил! А, так,
чувствуете свою вину, вот и пытаетесь теперь выкрутиться!
– Так! Андрей, Андреевич, вы же сами мне предложили встретиться, решить эту
проблему мирно!
Сорокин, опустив свой взгляд, сделал вид, что не слышал моих слов.
– Выворачивай карманы! Выкладывай всё на стол! – пролаял Горячев.
– А что, для прокуратуры законы не писаны? Вы, сначала, составьте протокол личного
досмотра, пригласите понятых! А потом уже и карманы можно проверить! Всё, как
положено! – предложил в ответ.
– Составим, не бойся! У нас вещи не пропадают, как у вас, на мойке!
– Я думал, что прокуратура, это тот орган, который следит за выполнением законов и
сама, в первую очередь, неукоснительно исполняет их! Оказывается, что вы, просто,
прикрываетесь законами в свою пользу! Во-первых, я не боюсь! Во-вторых, выворачивай-те,
выкладывай-те! Или вас не учили в прокуратуре культуре поведения, культуре речи! У нас,
вытрезвителе, это в порядке вещей! – выцедил из себя. После этого вытащил из карманов
всё, что там у меня лежало. Он внимательно перебрал вещи:
– Всё!?
– Да, всё! Денег, как видите, нет! Вы, это хотели увидеть? – развёл в сторону руки.
Он пощупал меня, больше ничего не нашёл.
– Присядь! – прошёлся взад вперёд, заложив руки за спину о чём-то размышляя.
Наклонился надо мной:
– Ты, в бывшем, военный? Я знаю, военный! Сознайся чистосердечно, мы это учтём!
– Мне, не в чем сознаваться! Я уже в прошлый раз всё сказал!
– Ты, до конца не понимаешь сложность своего положения! Мы же сейчас поедем к
тебе домой! Там, проведём обыск, наверняка найдём какой-нибудь боеприпас, или ещё хуже,
оружие! Это в первую очередь позор, перед соседями, перед знакомыми! Все узнают, какой
ты!
– Какой я? Александр Васильевич! У вас есть основание, для проведения обыска? Или
для вас законы не писаны? – обратился к нему, смотря прямо в глаза, – Езжайте, проверяйте,
найдите, что хотите! Вот только не пугайте меня! Я уже вышел из этого возраста! Соседи,
знакомые знают меня очень хорошо! У них давно сложилось впечатление обо мне! Вы сами
себя опозорите! Станете посмешищем!
– Я вам даю последний шанс! – зло выкрикнул Горячев.
– Шанс на что? – спросил спокойно.
– Если скажешь правду, то мы тебя отпустим, если нет, то сегодня же окажешься в
Изоляторе Временного Содержания!
– Хорошо! Я вам очередной раз расскажу правду! Но предупреждаю! За это время,
совершенно ничего не изменилось! А, то, что вы хотите услышать не является правдой!
Оговаривать себя, ради вашей прихоти, я не собираюсь! Так что извините меня! Ничего
нового вы не услышите!
– Всё ясно! Выйди в коридор! Там подожди!
Я присел в коридоре на лавочку. На часах показывало время: 20:35. Через полчаса
Горячев, выйдя из кабинета Жданова, подошёл ко мне, от него пахло салом и водкой:
– Ну что, готов рассказать, или будем дальше упираться?
– Извините! Я не могу рассказывать то, что вам хочется услышать! Так же я не
упираюсь, как вы изволили мне сказать!
– Андрей Андреевич! Сажайте в
