Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

Пакет стоят прямо за дверным проемом. Не дальше. Не слишком большой, не особенно тяжелый. Но не менее ароматный, чем другие.

– Его было бы лучше держать на улице.

– Чтобы вся улица дышала кровью и давилась страхом?

Кровью? Так вот, что за запах примешивается к прочим. Но страх-то тут причем?

– Разве упаковка недостаточно герметичная? В смысле, если её закрыть, как полагается, пахнуть не будет. Не должно.

Она посмотрела на меня. Неподвижным пронзительным взглядом.

– Хороший мальчик. Плохой мальчик. Снова хороший и снова плохой. Оборот колеса, и все повторяется. Шаг влево, шаг вправо, а надо бы вперед… Но круг замкнулся. В самом начале времени. Нерушимый навеки. Он может только расти или чахнуть. Только так. И только по воле своего хозяина. Она есть, эта воля. Есть сила. Почему же границы круга до сих пор так узки?

Хрип в голосе нарастал с каждым словом, пока не превратился в самый настоящий скрежет. Это немного пугало, но не настолько, чтобы бросаться в бегство. Тем более, с пакетом, который грозил в любой момент выскользнуть из рук и оставить на комбинезоне новые грязные пятна.

– Доброй ночи, сеньора.

Бормотание ещё долго неслось мне вслед, совсем неразборчивое, но настойчивое. И даже за перекрестком цепочка странных фраз не пожелала оставить в покое мой слух. Теперь уже внутренний.

Мешок с мусором полетел в кузов, вопрос – в меня:

– Обошлось?

– Что должно было обойтись?

Коротышка сузил глаза, рассматривая моё лицо. Как будто искал в нем признаки чего-то особого. Потом выдохнул, то ли с облегчением, то ли разочарованно:

– Значит, обошлось…

– Странная женщина, только и всего.

– Ага.

– И странно, что за ней не приглядывают. Такие могут в один момент взять и стать буйными. И тогда будет слишком поздно. По крайней мере, для соседей.

– Угу.

На обеденный перерыв мы, конечно, не успели. Всего-то пара задержек, вроде бы недолгих, а время утекло сквозь пальцы. Так что, прямиком из Вилла Лимбо мусоровоз направился в Низину.

С одной стороны, здесь нечего было опасаться подвоха с коробами. Ввиду отсутствия последних: мешки народ выносил к входной двери. Но тут скрывалась как раз вторая сторона проблемы. Модификация тары была той же самой, что и для механической упаковки. Видимо, в целях экономии. Однако самостоятельно затягивать тесьму получалось далеко не у всех. Единственное, что спасало от постоянной возни с шампунем и швабрами, это возможность визуально оценить качества груза, предназначенного к переноске. То есть, сразу догадываться, просыплется мусор или нет.

И да, в Вилла Баха мне не пришлось рассиживаться. Потому что от двери до двери в среднем требовалось пройти не больше пары десятков шагов. Напарник не вылезал из кабины, я шел от мешка к мешку. Миля за милей.

Наверное, если взглянуть сверху, это выглядело бы топтанием в периметре пяти-семи кварталов, но ноги-то мерили длину пути, а не площадь. И когда коротышка щедро предложил: «Давай, подвезу до дома», я согласился. Поспешно и непредусмотрительно: вместо расслабленного отдыха пришлось проговаривать каждый поворот, диктуя маршрут.

Ночь отступала быстро, оставляя после себя мутный туман утренних сумерек. Серо-сизый. За ним угадывалось светлеющее небо, первые лучи солнца и все прочее, но взгляд поднимался с трудом. Хотя пока ничего не болело. Только тянуло, ограничивая свободу действий, а значит, к следующей смене меня ожидала необходимость разминки. Через силу и весьма неприятные ощущения.

Стоило бы и сейчас не лениться, залезть под душ, растереться как можно сильнее, но сознание все глубже и глубже тонуло в тупой усталости. А перед глазами плыли заборчики, двери и мешки. Друг за другом. Каруселью. Кружа голову.

Нет, в таком состоянии сначала лучше полежать. Вытянуться. Хотя, как это можно сделать в кресле? Да ещё если оно…

Занято?!

Знакомая дырявая шаль поверх знакомого щуплого угловатого тела. Ровное безмятежное сопение. И даже что-то вроде причмокивания.

– Эй, малявка! Ты домом не ошиблась?

Она вздрогнула, почувствовав прикосновение моей руки. Но не проснулась. Пришлось потрясти основательнее.

– Что ты тут делаешь, а?

Когда её веки все- таки распахнулись… ладно, расползлись, девица, разглядев моё лицо через остатки сна, рассеянно улыбнулась:

– А, пришел!

– Я пришел, потому что живу здесь. И кажется, гостей не приглашал.

– Злюка.

Вместо того чтобы подняться, она повернулась к другому подлокотнику. Чтобы и оставаться лежать, и лучше меня видеть.

– Нет, правда. Чего тебе надо?

– Я с вечера тут.

– Интересно, с какого? Я уходил уже по темноте.

– Ну… с моего вечера. Как смогла, так пришла, - недовольно пояснила девица. – Думала вытащить тебя на улицу. Погулять. А папаша Ллузи сказал, что ты работаешь.

Часть 2.6

Гулять это хорошо. Замечательно. Собственно, именно этим я всю ночь и занимался. А теперь, когда из носа почти выветрились помойные ароматы, начинает хотеться есть. Жрать, если точнее. Отличная работа, ничего не скажешь: на свежем воздухе, с силовыми нагрузками. Питание подобрать – наберу мышечную массу в два счета. За пару недель.

Стоп. Я разве говорил пьянице, куда отправляюсь? Не припоминаю. Значит, тот подслушивал. Мой разговор с Хэнком. М-да, с такими длинными ушами в «родном» доме не стоит рассчитывать на неприкосновенность личной жизни! Хотя, папаша – это ещё полбеды. Вторая половина куда как настырнее.

– Да, работаю.

– По ночам?

– Так получилось.

Она потерла пальцами уголки глаз.

– Плохо.

– Это ещё почему?

– Как почему? Ночью же все веселье!

– Обойдусь. У меня пока поводов веселиться нет.

– Как называют человека, который думает только о себе? Святой отец иногда это слово говорит… Вот ты как раз он и есть!

Видимо, имеется в виду эгоист.

– А о ком ещё прикажешь думать?

Надутые губы. Взгляд исподлобья.

– Ну почему мужчины всегда такие непонятливые? И… - она принюхалась и совсем грозно нахмурилась: - Жадные. Всю ночь, небось, конфеты ел, а друзей угостить ни одной не принес!

– Вот не поверишь: во рту ни крошки не было. С самого вечера.

– А чем тогда пахнет?

– Грязным комбинезоном.

Кстати, о грязи. Хорошо, что я не успел заснуть, не раздеваясь. Вернее, что мне не дали заснуть. И плохо, что поддался соблазну подъехать домой: одежда-то осталась в шкафчике. Придется теперь искать новый комплект в сундуках. А рабочие принадлежности лучше оставить в кладовой. За плотно прикрытой дверью.

– И ещё чем-то пахнет.

Хоть девица весила и немного, согнутая спина отозвалась на новый груз нытьем мышц.

– Ну, ты ещё с ногами заберись!

– Приглашаешь?

Зря я это сказал. С тем же успехом мог прикидываться пальмой перед обезьянкой.

– Не