Человек в лабиринте. Сборник зарубежной фантастики - Сидней Боундс

Он и раньше прикидывал, произойдет ли встреча с Мюллером во время его дежурства. Скорее всего — нет. Боудмен опасался, что в такой ответственный момент новичок у руля может все испортить. Его оставили на дежурстве, а он взял и подвинул своего робота на несколько метров дальше, и вот сейчас смотрит на Мюллера.

Роулинг вглядывался в его лицо, отыскивая на нем следы подавленности и мучений. О мучениях ничто не говорило. Мюллер жил здесь одиноко уже несколько лет, неужели это не оставило следов?

— И то — та скверная штука, которую сыграли с ним гидраны, — разве не отразилось на его лице? Насколько Роулинг видел — не отразилось.

Да, глаза Мюллера полны печали, а губы крепко сжаты. Но Роулинг ожидал чего-то более драматического, романтического — лица страдальца. А тем временем он наблюдал за лицом равнодушным, почти окаменевшим, лицом сдержанного сильного человека, уже немолодого. Мюллер поседел, одежда его была настолько потрепана: заметно было, что ее стирали. Но разве можно выглядеть иначе, прожив девять лет в таком изгнании? Роулинг хотел чего-то большего: теней под глазами, выражения горького разочарования.

— Для чего ты здесь? — между тем допрашивал Мюллер робота:

— Кто тебя прислал? Почему не уходишь?

Роулинг не посмел ответить. Он не знал, какой гамбит запланирован на этот случай. Он внезапно выключил робота и помчался бегом в палатку, где спал Боудмен.

Боудмен покоился под балдахином системы жизнеобеспечения. Ведь ему было по меньшей мере лет восемьдесят, хотя никто таких лет не давал, а единственный способ борьбы со старостью, это еженощное включение в свой регенератор. Роулинг остановился, несколько сконфуженный своим вторжением, когда старик спит в сети своих приборов. Два электрода, прикрепленные ремнем ко лбу, гарантировали нужное и здоровое протекание сновидений, освобождая разум от дневного утомления. Сверхзвуковой фильтр очищал артерии от осадков. Таинственная паутина, облепляющая грудь, регулировала выделение гормонов. Все это было подключено к корабельному мозгу и им управлялось. В оправе этой замысловатой системы Боудмен казался восковым манекеном. Дышал он медленно, ритмично, пухлые губы обвисли, щеки словно размякли и опухли. Глазные яблоки вдруг задвигались под веками — это означало какие-то видения в глубоком сне. «А можно его разбудить безболезненно?» — колебался Роулинг.

Он предпочел не рисковать. В любом случае не полагалось будить непосредственно. Роулинг покинул спальню и подсоединился к ближайшему выходу централи:

— Сон для Чарльза Боудмена, — распорядился Нэд. — Пусть ему приснится, что мы нашли Мюллера. И поэтому надо проснуться. Эй, Чарльз, Чарльз, ты нам нужен. Понятно?

— Принято к сведению, — ответил мозг корабля.

Импульс перелетел из палатки в корабельную централь, обрел необходимую форму и возвратился в палатку. Известие от Роулинга проникло к Боудмену через электроды на лбу. Довольный собою, Роулинг возвратился в спальню и ждал.

Боудмен пошевелился. Скрюченные пальцы легонько подергали опутывающую его аппаратуру.

— Мюллер, — пробормотал он.

Открыл глаза. Еще с минуту ничего не видел, но процесс пробуждения начался, а система жизнеобеспечения успела достаточно зарядить организм.

— Нэд? — сорвалось с губ Боудмена. — Что ты здесь делаешь? Или мне приснилось, что…

— Это не сон, Чарльз. Это моя программа для тебя. Мы достигли сектора А. Нашли Мюллера.

Боудмен отключил систему жизнеобеспечения и сел, вполне проснувшийся.

— Который час?

— Уже светает.

— Давно его обнаружили?

— Минут пятнадцать назад. Я сразу остановил робота и побежал к тебе. Но я не хотел вырывать тебя из сна…

— Хорошо, хорошо, — Боудмен выбрался из постели.

Вставая, он слегка пошатывался. «Еще не хватает ему дневной бодрости, — подумал Роулинг. — Сейчас виден его настоящий возраст». Он отвел взгляд и принялся рассматривать систему жизнеобеспечения, чтобы не видеть жировые накопления Боудмена.

Когда он доживет до этого возраста, поставил себе Роулинг, то будет регулярно проходить процесс омоложения. Это не дань суете. Это вежливость по отношению к людям. Мы не должны выглядеть стариками, если не желаем. Не следует шокировать людей своим видом.

— Пошли, — сказал Боудмен. — Надо включить того робота. Я хочу увидеть Мюллера.

Используя централь в тамбуре палатки, Роулинг включил робота и увидел на экране вектор А, который выглядел несколько уютнее окружающих секторов. А Мюллера не было видно.

— Включи фоно, — приказал Боудмен.

— Включено.

— Куда он подевался?

— Может, вышел из поля зрения видео? — предположил Роулинг.

Робот совершил полный оборот, показывая низкие шестиугольные строения, стрельчатые дуги и нагромождения стен вокруг. Заметили убегающего зверька, похожего на кота, но не было и следа Мюллера.

— Он стоял там, — жалобно настаивал Роулинг. — Он, Мюллер.

— Все в порядке. Ведь он не должен был ждать, пока ты меня разбудишь. Пусть робот осматривает окрестности, услышал Роулинг.

Опасаясь новых опасностей, он управлял роботом очень осторожно, хотя повторял себе снова и снова, что те, кто создал лабиринт, не могли нашпиговать внутренние зоны, в которых обитали сами, всевозможными ловушками. Вдруг из одного здания без окон вышел Мюллер и остановился перед роботом.

— Ты опять? — спросил Мюллер. — Воскрес, да? Почему ничего не говоришь? Ты с чьего корабля? Кто тебя сюда послал?

— Может быть, нам надо ответить, — спросил Роулинг.

— Нет.

Боудмен приблизил лицо к экрану. Убрал руку Роулинга с приборного щита и сам настроил изображение так, чтобы ясно выступило лицо Мюллера. Отдал несколько распоряжений роботу, передвигая его так и этак, стараясь не допустить, чтобы Мюллер снова ушел.

— Поразительно, — произнес Боудмен тихо. — Это выражение лица Мюллера…

— Мне оно кажется почти спокойным.

— Что ты знаешь? Я помню этого человека, Нэд. А это лицо выходца из преисподней. Сильно выступают скулы. Глаза жуткие. Видишь этот изгиб губ? Левый уголок опущен. Он, быть может, перенес легкий инсульт. Но держится неплохо.

Встревоженный Роулинг искал на лице Мюллера признаки гнева. Не заметил их раньше, не находил и сейчас. Но, разумеется, он не встречался с Мюллером в нормальных условиях. А Боудмен был несравненно лучшим физиономистом, чем он.

— Вытащить его оттуда будет нелегко, — сказал Боудмен. — Он не захочет и с места двинуться. Но он нужен нам, Нэд. Он нужен нам.

Мюллер, шагая рядом с роботом, произнес хриплым, жестким голосом: