Человек в лабиринте. Сборник зарубежной фантастики - Сидней Боундс

— Почему решили нарушить изоляцию этой планеты?

Боудмен медленно вздохнул.

— Мы сочли, что наступило время для контакта. Мы возимся вокруг них уже десять лет, а еще не поздоровались. Это не по-соседски. И поскольку эти гидраны и мы — единственные разумные существа в нашей галактике… есди кто-то не прячется неведомым способом… то мы признали, что следует с ними подружиться.

— Твои недоговорки меня не очень убеждают, — сказал Мюллер. — Ведь после годовых дебатов Совет принял безоговорочное решение. Большинством голосов решено оставить гидранов в покое по крайней мере на сто лет… если ничего не будет указывать, что они выходят в космос. Кто отменил это решение, для чего и когда?

Боудмен только хитро, по-своему, ухмыльнулся. Мюллер знал: чтобы не оказаться втянутым в это начинание, следует идти во фронтальную атаку. Через минуту Боудмен вяло пояснил: — Я не собираюсь вводить тебя в заблуждение, Дик. Это решение отменено на заседании Совета восемь месяцев назад, когда ты был по дороге к Ригелю.

— А почему отменено?

— Один из внегалактических зондов доставил сведения, что в шаровом скоплении проживает вид разумных существ, господствующих над другими.

— В каком скоплении?

— Это неважно, Дик. Извини, этого я сообщить не могу.

— Прекрасно.

— Хватит и того, что они для нас — неразрешимая проблема. Они имеют галактические корабли, следовательно, в течение столетия мы можем ожидать их прибытия… Когда же они явятся, мы можем оказаться в весьма щекотливой ситуации. Поэтому большинство голосов одобрило установление богатейшего контакта с обитателями Беты Гидры IV.

— Ты хочешь сказать, что необходимо установить добрые отношения с соседями по галактике, пока не прибыли гости?

— Верно.

— Я бы сейчас выпил.

Боудмен указал рукой. Мюллер налил себе из крана крепкого коктейля, быстро выпил и попросил еще. Он внезапно сообразил, что еще многое следует обдумать. Отвернувшись от Боудмена, бережно, словно реликвию, взял со стола кубик видео.

Люди уже два столетия исследовали звезды, но не встретили себе подобных. Среди обнаруженных планет многие годились для жизни, на удивление многие были подобны Земле, но это предполагалось и раньше. На небе много звезд классов Ф и Г, около которых может развиваться жизнь. Процесс возникновения планет — не редкость, и большинство систем состоят из пяти и более, до десятка, планет, при этом масса и плотность некоторых таковы, что способны удержать атмосферу и не исключают эволюции жизни. Большинство этих планет расположены на орбитах, где не бывает слишком низких или высоких температур. Поэтому там обилен животный мир, и галактики — просто рай для зоологов.

Но все же в своей хаотической экспансии за пределы солнечной системы люди наталкивались на следы древних видов разумных существ. Только звери устраивали свои логова в руинах невообразимо древних цивилизаций. Наиболее живописным наследством великого народа являлся лабиринт на Лемносе, но и на других планетах были обнаружены остатки городов, уничтоженные атмосферными воздействиями до фундаментов, кладбища и горшечные черепки. Космос оказался раем и для археологов. Охотники за неизвестными животными и охотники за неизвестными останками имели достаточно работы. Возникли новые отрасли наук. Делались попытки воссоздать жизнь обществ, исчезнувших тогда, когда в человеческих умах еще не зародилась идея пирамид.

Однако из исследований вытекало, что все эти разумные расы погибли странным образом. Вероятно, случилось это так давно, что успели вымереть даже их выродившиеся потомки. Попросту, Тур и Ниневия исчезли с лика земли. Более подробные исследования показали, что самая молодая внесолнечная культура погибла 80 000 лет назад.

Но галактика обширна, и человечество неустанно разыскивает братьев по разуму, ведомое противоестественным сочетанием любопытства и страха. Хотя открытие сверхпространственной связи и позволяло достигнуть любой точки Вселенной, но не хватало специалистов и межпланетных кораблей, чтобы исследовать все, что хотелось. И человечество даже после нескольких столетий путешествий по галактике не перестает совершать открытия, некоторые даже под боком матушки-Земли. Звезда Бета Гидры окружена семью планетами, и выяснилось, что на четвертой из них обитает какой-то вид разумных существ.

Там еще никто не высаживался. Чтобы избежать нежелательных последствий поспешного вмешательства, тщательно исследовались все возможности и составлялись планы. Наблюдения велись из-за слоя туч, окутывающих планету. Хитроумные приборы измеряли активность излучений за коварной пеленой. Было уже известно, что энергия, производимая Бетой Гидры IV, достигает нескольких миллионов киловатт в час. Были составлены карты с обозначением районов планеты и определена их «наследственность». Изучая выделение тепла, определили степень развития промышленности. Не подлежало сомнению, что у Беты Гидры развивается могучая, агрессивная цивилизация, находящаяся, если привести ее к земному уровню, в конце XX века. Была только одна существенная разница: гидраны еще не вышли в космическое пространство. Этому помешала завеса туч вокруг планеты. Трудно вообразить, чтобы раса существ, никогда не видевшая звезд, жадно стремилась их достичь.

Мюллер был посвящен в суть тех лихорадочных конференций, которые проводились после открытия гидранов. Знал, почему они окружены карантином, и догадывался, что если карантин снят, то причина должна быть нешуточной. Ведь человечество могло не справиться со всеми последствиями навязанного контакта и поэтому разумно стремилось держаться подальше. Однако сейчас ситуация изменилась.

— Как же это будет? — спросил Мюллер. — Некая экспедиция?

— Да.

— Когда?

— Наверное, в будущем году.

Мюллер напрягся:

— Возможно, что и ты, Дик.

— Почему «возможно»?

— Но ты можешь не захотеть.

— Когда мне было восемнадцать лет, — начал Мюллер, — то я был на Земле, в лесу, с одной девушкой. В калифорнийском заповеднике. Мы любили друг друга, для меня это было не впервые, но впервые все было так, как надо… а потом мы лежали навзничь на земле и смотрели на звезды, и тогда я сказал ей, что полечу туда, чтобы ходить по звездам. А она сказала: «Ах, Дик, как это чудесно!» — хотя ничего необыкновенного я ей не сказал. Каждый молодой парень говорит такое, когда смотрит на звезды. И тогда я сказал ей, что собираюсь совершить там, среди звезд, открытие и останусь в людской памяти, как Колумб и Магеллан, и первые астронавты, и вообще… И я говорил, что уверен, что буду всегда в первых рядах, и буду летать среди звезд, как Бог. Я был очень красноречив. Подобным образом говорил с десяток минут, и нас это захватило, и бросило друг другу в объятья, и я тогда уже не видел ни звезд, и именно эта ночь пробудила во мне тщеславие. — Мюллер фыркнул. — Есть вещи, которые можно говорить только в восемнадцать лет.