Провал гитлеровского наступления на Москву - неизвестен Автор

Неимоверно трудная была обстановка. Враг, не считаясь с потерями, озверелый, ослепленный первыми успехами, рвался к столице. Операцию по захвату Москвы гитлеровцы назвали Тайфун. Они рассчитывали, подобно всесокрушающему урагану, безостановочно прорваться к советской столице. Около половины всех сил и боевой техники, имевшихся на советско-германском фронте, гитлеровцы стянули на подступы к Москве. Здесь действовало до 77,5 дивизий, в том числе 14 танковых и 8 моторизованных и около тысячи самолетов.

Советское Верховное Командование, считая Западное направление основным, готовило силы и средства для отпора врагу под Москвой. Однако наши войска, как известно, к началу наступления не имели превосходства над противником по численности и вооружению. Но в нашем народе была великая сила любви к Родине, огромная ненависть к захватчикам, ясное сознание правоты своего дела. А это сознание сильнее бомб и снарядов, крепче всякой брони. Защитники столицы знали, что за ними - Москва, вся страна, что армию поддерживает весь народ.

30 сентября гитлеровцы начали осуществлять свой план. Против войск Брянского фронта перешли в наступление 2-я танковая группа (позднее 2-я танковая армия) Гудериана и 2-я полевая армия, а 2 октября на Центральном направлении против войск Западного и Резервного фронтов двинулись основные силы группы армий Центр (9-я и 4-я армии, 3-я и 4-я танковые группы). Противник стремился окружить наши войска в районе Вязьмы, а потом главными силами развить наступление на Москву. Вражеская авиация все время наносила удары с воздуха.

Гитлеровцы продвигались вперед, имея большое численное преимущество, особенно в танках. Гитлер ликовал. В обращении к войскам Восточного фронта он заявил, что это последняя и решающая битва года. А Геббельс провозглашал на весь мир, что Красная Армия разгромлена и что она никогда больше не поднимется.

Я в это время был на Дальнем Востоке. Там тоже все понимали, как трудно нашим войскам на подступах к Москве. В штаб поступало много рапортов от офицеров с просьбой направить их на фронт. Солдаты, сержанты также горели желанием поехать туда, где решалась судьба нашей Родины.

8 октября враг занял Орел, 12 октября - Брянск, на следующий день Вязьму. Гитлеровцы приближались к Можайску. 14 октября подвижные войска гитлеровцев заняли Калинин.

Наша 78-я стрелковая дивизия прямо с учений по тревоге была отправлена на станцию погрузки. Здесь представитель штаба 35-й армии вручил нам директиву Ставки о включении дивизии в состав действующей армий. Вспоминаю, какой патриотический подъем вызвало у воинов сообщение о том, что мы едем защищать родную столицу. Состоялись митинги. Воины давали клятву сражаться с врагом до полной победы. В течение 15 - 17 октября части дивизии погрузились в эшелоны и отправились к месту назначения. Дивизия в целом представляла собой серьезную боевую силу. В ее состав входили 40-й, 131-й, 258-й стрелковые полки, 159-й легкий пушечный и 210-й гаубичный артиллерийские полки, специальные части и подразделения. В дивизии было более 14 000 солдат и офицеров, 23 легких танка, несколько бронемашин, около 120 орудий полковой и дивизионной артиллерии и минометов, более 400 автомашин и 3400 лошадей.

Хотя мы и не имели положенного по штату комплекта зенитной и противотанковой артиллерии, но не сомневались в том, что дивизия подготовлена к участию в боевых действиях, так как еще до прибытия на фронт прошла длительную и серьезную школу боевой выучки. Тактические занятия днем и ночью, в жару и холод приучили личный состав к трудностям, закалили волю бойцов, выработали выносливость. Инспекторская проверка дивизионных учений показала, что наша работа не пропала даром. Все части и подразделения действовали хорошо, штаб отлично справился со своими обязанностями, а личный состав умело владел оружием и тактически грамотно применял его. Проведенные в конце учений ротные боевые стрельбы показали отличные результаты. Артиллерия тоже стреляла хорошо. Руководитель учений командующий 35-й армией генерал-майор В. А. Зайцев выразил полное удовлетворение подготовкой дивизии, особенно подчеркнув положительную роль штаба. Это было действительно так. Во главе штаба стоял грамотный, имевший большой опыт штабной работы полковник И. Ф. Федюнькин, его заместителем был подполковник А. И. Витевский. Артиллерией дивизии руководил майор Н. Д. Погорелов. Начальником политотдела был батальонный комиссар М. М. Вавилов, имевший богатый опыт партийно-политической работы в войсках. Как показали дальнейшие события, это был хорошо подготовленный, знающий свое дело командный состав.

Однако дивизия не имела боевого опыта. Требовалось как-то восполнить этот пробел. Было решено во время движения по железной дороге продолжать обучение людей, знакомить их с опытом ведения боя против танковых войск и авиации. В каждом эшелоне проводилась партийно-политическая работа. Политотдел произвел перестановку коммунистов. Часть из них была переведена непосредственно в роты, батареи. К началу вступления дивизии в бой в каждой роте и батарее имелись низовые партийные организации, объединенные в 15 первичных парторганизаций, в которых насчитывалось 870 членов и кандидатов партии. Кроме того, в дивизии было 17 первичных и 193 ротные и им соответствующие комсомольские организации, в которых насчитывалось 5083 члена ВЛКСМ{61}.

На станцию выгрузки (Новоиерусалимская) эшелон, в котором находились штаб и командование дивизии, прибыл поздно вечером 28 октября. 31 октября прибыли и были выгружены последние эшелоны. Дивизия в полном составе сосредоточилась в лесах западнее и юго-западнее города Истры по обеим сторонам железной дороги и Волоколамского шоссе. Штаб дивизии расположился в деревне Леоново. 1 ноября через штаб 16-й армии, который находился в Новопетровском, нами было получено распоряжение Военного совета Западного фронта одним полком, сменив 27-ю танковую бригаду, занять и упорно оборонять участок: Слобода, Городище, Барынино, а двумя полками выдвинуться на рубеж станция Холщевники, Кострово{62}.

3 ноября меня и комиссара дивизии Михаила Васильевича Бронникова вызвали в штаб 16-й армии. Здесь мы и узнали, что наша дивизия включается в состав этой армии, получившей боевое крещение в жестоких боях в августе 1941 года под Смоленском. В октябре она вела напряженные бои с танковыми и моторизованными дивизиями противника на волоколамском направлении. Одним словом, командование 16-й армии уже имело хороший боевой опыт. В штабе нас приняли командующий армией генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский и член Военного совета дивизионный комиссар А. А. Лобачев. Выслушав наш доклад, Константин Константинович поинтересовался всеми деталями укомплектования дивизии, ее подготовленностью, моральным состоянием бойцов и командиров. Потом познакомил нас с обстановкой на участке армии, тактикой и методами действий противника, рассказал, что в боях против 16-й армии противник применял различные тактические приемы, неоднократно пытался обойти ее части с флангов и перерезать коммуникации, делая попытки просочиться в стыках между частями и соединениями, засылая в тыл группы автоматчиков с танками. К. К. Рокоссовский считал, что опыт боев соединений армии под Смоленском, на реке Рузе и под Волоколамском дает основание сделать вывод, что с такой тактикой врага можно успешно бороться. Надо только для каждого боя тщательно отрабатывать взаимодействие пехоты с танками, артиллерией и авиацией, особое внимание обращать на организацию разведки, прикрытие стыков с соседними дивизиями и стыков между полками и батальонами.