Убийство на голубой яхте - Лесли Чартерис

— Джон Уайльд Лидс, Второй, — отчетливо произнес я.

— А вы, миссис Лидс? — повернулся он к Мэри.

— Да. Меня зовут Мэри. Мэри Мэрфи Лидс.

Был чудесный солнечный день, и моя жена в красном свитере и брюках, плотно облегающих ее стройные ноги, с небольшим румянцем на щеках и глазами, сияющими, как алмазы, выглядела просто великолепно.

— Ваш возраст, мистер Лидс?

— Тридцать восемь.

— А вашей супруги?

— Двадцать шесть.

— Вы живете одни?

— Да.

— А дети?

— У нас нет детей.

— Прислуга?

— Прислуги тоже нет.

— Ваша профессия?

— Я композитор.

Лейтенант записывал все эти сведения с безразличным видом.

— Это ваш собственный дом?

— Нет. Мы сняли его… на неопределенное время, — я заметил нетерпение Мэри и добавил, — все эти вопросы действительно необходимы?

— Так точно, — он даже не оторвал взгляда от блокнота. — Скоро мы перейдем непосредственно к делу. Вы носите очки?

— Да, — признался я, но только когда читаю. У меня дальнозоркость.

— И, тем не менее, вы не смогли прочесть название яхты?

— Нет, не сумел… она была слишком далеко… и слишком быстро передвигалась.

— Ваша жена сообщила нам, что это был голубой иол[2]. Вы с ней согласны? Вы тоже считаете, что это был иол?

— Я плохо разбираюсь в яхтах. Честно говоря, они меня не интересуют. Но я могу подтвердить, что у парусника было две мачты, одна повыше — ближе к центру, а вторая пониже — сзади. Вы считаете, что это похоже на иол?

Лейтенант на минутку задумался, покусывая губу.

— Судя по вашему описанию, вероятно так и есть. Значит, вы утверждаете, что бизань находилась на самой корме? Но в темноте довольно трудно оценить расстояние…

— Бизань находилась почти на самой корме, — вмешалась Мэри. — Это точно был иол, уверяю вас. За то время, что мы здесь живем, я научилась различать яхты.

— Допустим, что это действительно был иол, — согласился лейтенант. — А сейчас, что касается цвета… Вы согласны, — обратился он ко мне, — что он был голубого цвета?

— Это совсем другое дело, — я вздохнул. — Возможно, он голубой, но я не берусь утверждать этого. В темноте голубой цвет выглядит совсем как черный. Мое зрение не слишком хорошее, кроме того я был без очков, в возбужденном состоянии и, в основном, занимался веслами. Моя жена сидела на носу, у нее прекрасное зрение, и если она утверждает, что яхта была голубая, то я склонен думать, что так и есть.

— Миссис Лидс носит очки?

— Нет, конечно же нет, — улыбнулся я.

В этот момент мы оба посмотрели на Мэри, в ее ясные, сияющие глаза, а она почти вызывающе смотрела на лейтенанта. Казалось, она говорила, — К чему эти глупые вопросы. Я твердо знаю, что это был иол, голубой иол. Ведь я только хочу помочь тебе, несносный ты человек.

— У моей жены идеальное зрение, как у кошки. Она читает дорожные надписи в сумерках, когда я абсолютно ничего не вижу. А однажды, когда мы проезжали Аппенины…

— Благодарю вас, — невежливо прервал меня лейтенант, и на его губах появилась чуть заметная улыбка. — Значит, это был голубой иол, так?

И он во весь рот улыбнулся Мэри, но она холодно смотрела на него.

— Да, я ведь в этом уверена.

— Тогда, может вы расскажете мне более подробно, как все произошло, что вы слышали и видели прошедшей ночью. Я внимательно слушаю вас…

Я знал, что Мэри уже давно и с нетерпением дожидается этой минуты. И она принялась очень оживленно рассказывать об ужасном ночном происшествии, используя мимику и жесты, останавливаясь на различных деталях. Она даже пригласила лейтенанта в гостиную и показала ему диван, на котором ночью расчесывала волосы, в надежде, что это поможет ей заснуть. Расческа все еще лежала на подушке.

— Вы часто расчесываете волосы в этой комнате в такое позднее время? — спросил лейтенант.

— Да, когда мне трудно уснуть. Чтобы не мешать мужу своей возней, я спускаюсь вниз. Иногда читаю или делаю себе маникюр. А вчера я расчесывала волосы.

— Свет был включен?

— Нет, я сидела в темноте.

— Почему?

— Не знаю почему, — ответила Мэри, терпеливо улыбаясь. — Возможно, я боялась разбудить Джека.

— Понимаю, кивнул лейтенант. — И неожиданно вы услышали крик той женщины?

— Нет, — запротестовала Мэри. — Вовсе не неожиданно. Вначале я услышала голоса.

— Голоса?

— Да, голоса. Видимо вчера я забыла сообщить об этом по телефону, но сегодня утром я уже говорила Джеку, что знала о яхте до того, как услыхала крик. Я подошла к бару, чтобы налить себе немного виски…

— Где находится ваш бар? — заинтересовался лейтенант.

— Здесь, — Мэри подвела его к небольшой нише, в которой на маленьком столике выстроилась целая батарея бутылок. — Это наш импровизированный бар. Как видите, рядом окно, выходящее прямо на залив. И, когда я протянула руку за рюмкой, то, вдруг у меня появилось неясное ощущение, что снаружи есть какие-то люди.

— Гм, — буркнул лейтенант. — Какие люди?

— Этого я не могу сказать. Звук голосов был приглушенный, словно шел издалека. Сначала я решила, что Джек включил радио, но тут же вспомнила, что он спит, как сурок, и испугалась. Ведь это могли быть воры. Но когда я выглянула в окно и увидела огни на воде, то догадалась, что причалила яхта. Мне удалось разглядеть каюту, из которой доносились голоса.

— Ваше окно было открыто?

— Да, слегка. Мы часто оставляем его открытым. Голоса звучали совершенно безобидно, и я, выяснив, откуда они доносятся, перестала ими интересоваться. Летом часто случалось, что возле нашего берега останавливалась чья-нибудь яхта. Голоса были мужские: один низкий, густой, другой тонкий.

— Вам удалось разобрать, о чем они говорили?

— Нет, они находились слишком далеко от меня. Я сумела только разобрать, что один голос низкий, а другой высокий. И не придавала большого значения тому, о чем они говорили.

Мэри сидела с удрученным видом и бессознательно вертела в руках пробку от бутылки.

— Очень жаль, миссис.

— Да, сейчас я это отлично понимаю! — Мэри посмотрела на лейтенанта с таким огорченным видом, что, казалось, она вот-вот расплачется.

— Я была очень уставшей. Мы только вернулись из поездки, и кроме того, все, что там вначале происходило, казалось мне совершенно нормальным. Пока я не услышала этот крик. Джек его тоже слышал. Дважды. Когда женщина закричала во второй раз, я уже была уверена, что происходит убийство. Мы оба можем присягнуть, что все так и произошло…

Лейтенант улыбнулся своей странной улыбкой и взглянул на меня. Я утвердительно кивнул.

— Вы не могли бы описать каюту, миссис?

— Да, конечно. Стены были обшиты деревянными панелями, вероятно сосновыми, с потолка свисала оловянная лампа. Несколько бутылок на полке и полотенце в красно-белую клетку, висевшее на крючке. — Вот и все, что я смогла увидеть.

— А разговаривавших людей вы не видели?

— Нет, я никого не видела. Очевидно, они сидели вне моего поля зрения. А может были на палубе. Прежде чем раздался первый крик, свет потух.

— Понятно, — сказал лейтенант и обратился ко мне:

— Вы тоже слышали крик. Можете изложить мне свою версию?

Я описал все, что произошло, — страшный крик и последовавшие за ним звуки.

— Во сколько это произошло, приблизительно?

Я ответил, что около трех ночи. Потом описал нашу безрезультатную погоню по заливу. Он внимательно слушал, кивая головой, затем попросил меня:

— Вы не могли бы проводить меня наверх, в спальню, я хочу посмотреть в окно? И еще, мне нужно осмотреть весь дом и участок.

Его интересовали самые мельчайшие подробности. Однако меня удивило то, что лейтенант расспрашивал о всякой мелочи, касающейся меня и Мэри, и гораздо меньше его занимала судьба голубой яхты.

А между тем, у меня совсем не было желания потратить весь день на беседу с этим молодым человеком. Я хотел еще несколько часов поработать.

Когда мы наконец вышли на нашу пристань и лейтенант окидывал взором голубые воды залива, я спросил его напрямик, считает ли он возможным отыскать таинственную яхту.

— Это сложное дело, — вздохнул он, прищурив глаза. Его взгляд остановился на нашей лодке. — Очень жаль, что вы не позвонили нам сразу, мистер Лидс.

— Да, конечно, нам следовало тотчас же вам сообщить, но нас охватила паника. Кроме того, мы непременно хотели узнать название яхты. И мы надеялись, что когда начнем ее преследовать, она наскочит на мель…

Лейтенант задумчиво поскреб подбородок и сошел с пристани.

— А что бы вы предприняли, если бы узнали об этом раньше? — спросил я.

— Вероятно, выслали бы за ней патрульный катер, и, возможно, задержали бы их близ устья реки. — Он ковырнул ногой засохшие листья. — Сейчас слишком поздно. Они уже или на самой середине залива, или причалили в каком-нибудь порту. А вы сами знаете, сколько иолов в наших водах.