Куда уходит любовь - Гарольд Роббинс

– Не предложите ли мне руку, Люк?

Я улыбнулся ей в ответ.

– Почту за честь.

2

Стоянка была забита, и мне пришлось оставить свою машину в нескольких кварталах отсюда. С улицы до центрального входа вела дорожка, изгибающаяся меж аккуратно подстриженных кустов, которые приводил в порядок садовник в комбинезоне. Когда я прошел мимо него, то увидел, как под лучами утреннего солнца на лбу его блестели капельки пота.

На стеклянной двери в обрамлении золотых листьев была надпись крупными буквами:

ШТАТ КАЛИФОРНИЯ

ГРАФСТВО САН-ФРАНЦИСКО

Молодежный суд

Департ. инспекции

Совет по делам молодежи

Войдя, я оказался в большом холле, заполненном репортерами и фотографами. Блеснуло несколько вспышек, и меня окружили журналисты. Но они уже не были так напористы, как в первый день.

– Можете ли вы что-нибудь сказать нам относительно планов защиты вашей дочери, полковник Кэри?

Я покачал головой.

– Нет, не могу. Насколько я разбираюсь в законах этого штата, тут нет такого понятия, как суд над несовершеннолетним. Просто это заседание будет первым из слушаний о режиме содержания.

– Будете ли вы пытаться получить опеку над дочерью?

– Решение зависит от суда. Не сомневаюсь, что первым делом будут учитываться интересы моей дочери.

– Вы видели ее?

– Я посещал ее в воскресенье днем.

– Была ли с вами ее мать?

– Нет, она плохо себя чувствовала.

– Посещала ли вообще мать своего ребенка?

– Не знаю. Но мне известно, что она отправила ей передачу.

– Вы знаете, что в ней было?

– Одежда, книги, печенье.

– О чем вы говорили со своей дочерью?

– Ни о чем особенном. Как обычно говорят отец с дочерью.

– Рассказала ли она вам что-нибудь о событиях пятницы вечером?

Я посмотрел на человека, который задал этот вопрос.

– Мы вообще не говорили на эту тему.

– Выяснили вы что-нибудь, что может пролить свет на происшедшее?

– Нет, – ответил я. – Кроме того, что мне довелось услышать на рассмотрении дела у коронера, я ничего не знаю. Не сомневаюсь, что большинство из вас тоже там были. А теперь, если вы будете настолько любезны…

Они раздались, пропуская меня.

Молодежный суд располагался слева от центрального входа. Следуя за указателем, я прошел по длинному коридору и повернул за угол. Еще один указатель показал, что я должен спуститься. Открыв стеклянные двери, я вошел в зал Молодежного суда.

Он был невелик и в дальнем его конце находилась приподнятая платформа. Перед местом для судьи располагался длинный стол с несколькими стульями вокруг него. Чуть в стороне, неподалеку от скамеек, была конторка со стулом. Стены были выкрашены в привычный официальный охряно-коричневый цвет, а вдоль длинной стены протянулись четыре окна. Все остальное пространство было занято стульями и скамейками.

Пока я рассматривал зал, из дверей за креслом судьи вышел какой-то человек и остановился, увидев меня.

– Здесь ли будет слушаться дело Даниэль Кэри? – спросил я.

– Да, но вы пришли слишком рано. Суд начнется не раньше девяти часов. Вы можете подождать в зале ожидания. Вас вызовут.

– Благодарю вас.

В зале ожидания было несколько скамеек. Я посмотрел на часы. Было тридцать пять минут девятого. Я закурил.

Через несколько минут появился еще один мужчина. Посмотрев на меня, он тоже закурил и расположился рядом.

– Судьи еще нету?

Я отрицательно покачал головой.

– Черт возьми, – сказал он. – Ручаюсь, что мне это обойдется в зарплату за полдня. Каждый раз, как я сюда являюсь, это мне влетает в копеечку. Они никогда не берутся за мое дело раньше второй половины дня.

– У вас тут ребенок?

– Ага, – мотнул он головой. Пепел с сигареты упал на грязную рабочую куртку. Он не обратил на это внимания. – Они притащили сюда мою девку. Она всего лишь шлюха, вот и все. Говорил я им, что когда она в следующий раз окажется у них, пусть они и оставят ее себе. Но нет, каждый раз мне вручают ее обратно.

Он уставился на меня.

– Слушай, а я тебя откуда-то знаю, – сказал он. – Я тебя мог тут раньше видеть?

– Нет. Я тут в первый раз.

– Браток, ты тут еще будешь бывать. Они будут таскать тебя и таскать, пока не уговорят забрать свое потомство домой. Как они со мной поступают. Ей только пятнадцать с половиной лет, говорят они. Вы должны предоставить ей возможность жить нормальной жизнью, они говорят. Ну, и что получается? Через пару дней ее уже вытаскивают из мотеля, где она обслуживает всех клиентов за пять долларов с каждого. Копы взяли ее, и вот я опять здесь.

Он прищурился от сигаретного дыма.

– А ты уверен, что мы раньше не виделись?

Я кивнул.

Он еще несколько секунд присматривался ко мне, а потом щелкнул пальцами.

– Так я тебя знаю! Я видел тебя в газетах. Ты тот мужик, девчонка которого прикончила приятеля своей мамаши!

Я ничего не ответил.

Наклонившись ко мне, он заговорил доверительным шепотом.

– Ну не сучка ли? Что за дети пошли нынче! Слушай, а тот парень с ней тоже занимался? Ни капельки не удивлюсь, если так оно и было. В газетах и половины правды не говорят.

Я с силой сжал кулаки, но потом заставил пальцы разжаться. Не имело смысла выходить из себя. Нужно привыкать к таким вещам. Я почувствовал, как сдавило сердце. Дани тоже придется привыкать. И это хуже всего.

Вошли еще две женщины. Они походили на мексиканок, и оживленно болтали по-испански. Увидев нас, они внезапно замолчали и, подойдя к скамейке, сели. Та, что помладше, оказалась беременной.

Еще через несколько секунд появилась цветная женщина, а затем пришли мужчина с женщиной. Лицо у нее было опухшим и исцарапанным, а под глазом красовался синяк. Мужчина попытался взять ее за руку и усадить рядом с собой, но она сердито вырвала руку и расположилась у дальней стены. Она не смотрела на него.

Цветная женщина заговорила с одной из мексиканок.

– Думаешь, они вернут тебе девчонку обратно, милашка? Беременная женщина вскинула руки в классическом жесте незнания.

– Понятия не имею, – сказала она с легким испанским акцентом.

– Считай, что тебе повезло, если они решат оставить ее у себя, милашка. Уж я-то знаю. Если она будет здесь, это обойдется тебе всего в сорок баков в месяц за ее содержание. А если заставят взять ее домой, она будет тебе обходиться не меньше, чем в семьдесят. А это уже деньги, радость моя.

Беременная пожала плечами. Она что-то сказала по-испански другой женщине и они оживленно заспорили. Женщина с синяком под глазом начала тихонько плакать.

В зале понемногу начали скапливаться люди, и скоро все скамейки были заняты. Остальные заполнили коридор. В пять минут десятого появился Харрис Гордон в сопровождении Норы и ее матери. Я встал встретить их.