Там, где нас нет - Михаил Успенский

Потом Яртуровичи же оторвали у кого-то из убиенных колдунов голову, поделились надвое и стали перебрасывать эту голову друг дружке пинками ног.

В игре, как водится, начались ссоры и потасовки.

Разгневанный Яр-Тур отобрал у детей и зонтик, и голову.

— Я приказал им отныне разговаривать только о погоде, — заявил он, вернувшись. — Тогда не будет повода для размолвок.

Жихаревичи же, напротив, сидели тихонечко, кучкой, и богатырь заподозрил неладное:

— Мать честная — бражкой тянет! Уже бражку успели завести!

И побежал бороться с хмельной напастью. Борьба была долгая и трудная — воротился пошатываясь.

— Надеюсь, вы наставили их в законах, сэр Джихар? Ведь вашим тоже предстоит основать державу!

— Наставил, — вздохнул Жихарь. — Кому под левый глаз, кому под правый. Я им слово — они десять. Я говорю: пьяный не воин и не работник. Они мне: пьян да умен — два угодья в нем. Я говорю: краденое счастья не приносит. Они: от трудов праведных не наживешь палат каменных. На всякую мою поговорку у них своя отговорка. Ну да ладно, как-нибудь да урядятся. Завтра возьмем у них лошадок покрепче, мечи понадежнее…

— Как завтра, сэр Джихар? Как раз завтра я хотел им преподать наставление о правах человека и обязанностях простолюдина, а потом выработать регламент Круглого Стола — о, я не забыл ваш бесценный совет! Послезавтра с утра мы учимся играть в бридж, вечером у нас скачки на Кубок Большого Дерби в Саутгемптоне. Днем позже у нас заседание в Адмиралтействе, вечером же идем на премьеру в театр «Глобус»…

— Так ты что, жить здесь собрался? Нам, по-моему, кое-куда сходить надо, кое-что найти и кое-что сделать. Давай-ка отойдем подальше, я тебе пару слов скажу.

Побратимы отдалились на сколько следовало и уселись под кустом. Жихарь поделился отнятой у детей изо рта брагой («Добрый старый эль!» — оживился Яр-Тур), но сам он от хмеля становился все трезвее и задумчивее.

Принц вслух грезил о славе своего королевства, фундамент которого был заложен на сеновалах Окаянии, замышлял освободительные походы и очень справедливые войны. Походов и войн было много, богатырь устал ждать.

— Намечтался, королевич?! — рявкнул он наконец.

— Отчего же и не дать волю воображению, не распорядиться будущим…

— А мне сдается, что это нами кто-то распоряжается! Не верю я, брат, ни в долгие годы, ни в скорые роды. Ребята, конечно, на нас похожи, не спорю, но разве мы сами таких раздолбаев вырастили бы?

— Зато мы сберегли средства, необходимые на их воспитание и обучение, — возразил Яр-Тур.

— Где же сбереженное — без гроша маемся! Нет, не нравится мне все это. Сын отцу не должен быть ровней, это против всякого порядка…

— Вот уж не думал, что вы такой приверженец Порядка!

— Запомни, братка, я не за Порядок и не за Ералаш, я сам за себя. Только ведь дальше еще хуже будет, еще сильней все на свете перемешается. Пока мы прохлаждаемся, Змей наш Уроборос, похоже, заглотил свой хвост по самую репицу…

— Не представляю, где это у змея репица… И мы бросим тут, в чужом краю, этих бедных недоумков? Увы, сэр Джихар, мои сыновья, признаюсь, немного туповаты… Что вы хотите — безотцовщина!

— Зато мои — вострей некуда! На ходу подметки режут! Любой за стол сядет и один семерых до смерти заврет! Может, они тоже, как в предательском городе, и не люди вовсе, а… Ложка! — страшно закричал он. — Ложка где?! Где моя верная ваджра?! Куда ложку дели, сволочи?!

До Яр-Тура дошло, что дело серьезное.

Побратимы помчались к стоянке, добежали быстро, только никакой стоянки на поляне уже не было. Дымились кострища, стояли пустые телеги, на которых приволокли овес, но все Алджерноны и Незваны, Реджинальды и Зарубы сгинули.

Только топот множества копыт пропадал где-то вдали…

— Я же говорил… — завыл Жихарь. — Бежим, может, догоним еще! Куда мы без ложки-то?

— Уважаемые Жи Хан и Яо Тун ищут чудесный жезл Жуй?

Бедный Монах как сидел на одном месте, так и сидел, ласково расправляя перья на Будимире.

— Вот он. Увы, один из молодых людей по дерзости и глупости решил его присвоить.

— Надеюсь, это не мой потомок? — вскинулся Яр-Тур.

— Признаться, я не заметил, — опустил глаза Лю Седьмой. — Да и какая разница? Главное — жезл Жуй вырван из неумелых рук и возвращается к законному владельцу.

Жихарь расцеловал ваджру, а потом и ее спасителя.

— А куда же наши деточки делись? Чего это они вдруг надумали удрать?

— Позвольте доложить все по порядку. Когда я попытался урезонить расшалившихся после вашего ухода юнцов, они выказали крайнее презрение, стали меня дразнить и оскорблять. Одни кричали мне: «Чин-чин-чайнамен!» и требовали, чтобы я постирал им одежду. Другие почему-то спрашивали меня:

«Ходя, соли надо?», хотя ни в какой соли я не нуждаюсь. Видя столь явное отклонение молодых людей от пути Дзынь, я решил проверить, подлинные ли они существа или же призраки и бесы?

— Вот видишь, он то же подумал! — сказал Жихарь.

— Для проверки применяется собачья кровь. Она у меня всегда с собой в тыкве-горлянке. Но не успел я извлечь из тыквы пробку, как все войско, словно по приказу Полководца Южного Дворцового Крыла, вскочило на коней и помчалось прочь, образовав при этом боевой порядок, именуемый «Два берега у одной реки»… Так я и не узнал того, что хотел. Может быть, призраки почуяли губительную для них жидкость, а может быть, молодые люди убоялись сурового отцовского наказания и бросили беспомощных престарелых родителей на произвол судьбы. Я непременно составлю об этом возмутительном случае докладную на имя Сына Неба, и он прикажет разрезать негодяев на тысячу кусочков в течение трех месяцев…

Жихарь и Яр-Тур тоже никогда не узнали — то ли они попались в очередной обман, то ли и вправду стали прародителями двух великих народов.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Большую телегу вперед не пускай –

Сам будешь в пыли и песке.

Не думай о многих печалях своих –

Лишь сам изведешься в тоске.

— Да, сэр Джихар, не успели мы и оглянуться, а сыновья наши ушли в бой за свои державы, — вздохнул Яр-Тур.

Он и сам как-то мгновенно переменился: приобрел и королевскую стать, и властный волос, и борода погустела, и глаза начали то и дело метать молнии, и доспехи, убогие и залатанные, заблистали серебром и золотом. Такому герою зазорно метаться по свету в поисках неведомо чего, ему лишь на престоле восседать и движением руки приводить в трепет сопредельные племена. А Жихарь остался самим собой:

— Разве о таком народе я мечтал, разве такую страну искал?

— Каков же ваш народ, сэр брат, и какова страна?

— Нетрудно сказать. Молодые у нас все как один добрые, а девицы — красные, мужи — доблестные, жены — верные, старцы — премудрые, старушки — сердобольные, дали — неоглядные, леса — непроходимые, дороги — прямоезжие, города — неприступные, нивы — хлебородные, реки — плавные, озера — бездонные, моря — синие, рыбки — золотые, силы — могучие, брови — соболиные, шеи — лебединые, птицы — вольные, звери — хищные, кони — быстрые, бунтари — пламенные, жеребцы — племенные, зерна — семенные, власти — временные, дела — правые, доходы — левые, уста — сахарные, глаза — зоркие, волки — сытые, овцы — целые… Да что говорить, все равно не поймешь…

— Осмелюсь заметить, что уважаемый Жи Хан весьма точно описывает времена правления Желтого Государя, когда вся Поднебесная благоденствовала и процветала, — обозначил себя Лю Седьмой.

С богатыря все грезы мигом слетели. Он приподнял Бедного Монаха над землей.

— Скажи, дяденька, мы тебе разрешали над нами колдовать?

— Бедный Монах не имел времени объяснить уважаемым…

— Оставьте его, сэр Джихар, — вмешался Принц. — Еще неведомо, как бы обернулось дело без него. Не забудьте и то, что именно он отнял у нахального юнца золотую ложку.

Жихарь вернул чайнеца на землю.

— Готов сопровождать уважаемых до любых пределов земли, — предложил Лю Седьмой. — Умею гадать на черепашьем панцире, вырезать из бумаги людей и зверей, не говоря уже об отвлеченных понятиях. Буду требовать, чтобы в попавшихся нам на пути городах и селах уважаемым подносили для питья кровь белого лебедя, а для омовения ног — коровье и лошадиное молоко… Знаю также все придворные церемониалы и свойства трав…

Богатырь вспомнил о дальнейшем пешем пути и загрустил.

Над поляной выл холодный ветер, натягивал темные тучи, сулившие первый снег. Бесполезные телеги выставили оглобли в разные стороны.

«Вот в наказание запряжем косоглазого — и пусть тащит!» — подумал Жихарь, но сразу же другая, чудесная дума осенила его.

Если из двух телег собрать одну, но не простую, а такую, у которой задние колеса много больше передних, она ведь станет катиться сама собой, как бы с горки! И не надо никаких чар и заклинаний! И как это люди по темноте своей до такого сами не додумались, коней томили?