Императорский Див - Виктор Фламмер (Дашкевич)

угодно, господа? – поинтересовался Аверин. И второй, тот, что старше, отделился от парапета и шагнул к нему.

Колдун. Причем боевой. Ни малейшего сомнения в этом у Аверина не было. Более того, если хорошо подумать, можно даже вспомнить его лицо.

– Вы не могли бы уделить нам немного времени? И побеседовать?

– О чем же? – Аверин широко улыбнулся. – Желаете за чашечкой кофе вспомнить славные деньки в Академии?

В ответ старший колдун слегка поклонился:

– А вы наблюдательны, Гермес Аркадьевич.

– Поэтому до сих пор живой. Простите, не могу припомнить вашего имени.

– Это и не важно. Так что насчет времени?

– Боюсь, сейчас я немного занят.

– К сожалению, мы настаиваем, – вмешался в разговор второй. Тоже колдун. Плохо. Затевать бой на Невском среди бела дня – отвратительная идея. Аверин огляделся по сторонам. Где-то рядом их дивы. А Кузя остался дома.

– Ваше сиятельство, прошу вас, не беспокойтесь, – снова заговорил старший, – поверьте, никто не хочет вам ничего плохого. Мы не собираемся вас похищать. Просто препроводим к некой важной особе, которая желает с вами встретиться.

– Почему же особа не хочет прийти ко мне сама? Она настолько важная?

– Наиважнейшая, – заверил молодой колдун, – дело чрезвычайной важности и секретности. – Он вынул из кармана звезду колдуна и жетон с орлом. На золотом фоне блестела цветная эмаль.

Министерство государственной безопасности. Ничего себе…

– Я арестован? – поинтересовался Аверин.

– Ну что же вы, Гермес Аркадьевич! – всплеснул руками старший колдун. – Вам же ясно сказали: с вами желают поговорить. И это дело государственной важности. Прошу вас, пройдемте с нами. Мы с трудом вас разыскали.

– Это ваша работа, разве нет? Я же не жалуюсь… Хорошо. Ведите меня к своей важной особе, все равно вариантов у меня нет, верно?

– Верно, – подтвердил молодой, – прошу в автомобиль.

Аверин вздохнул. Оставалось надеяться лишь на то, что кто-то из сильных мира сего просто желает нанять его строго конфиденциально. Проклятье… как бы подать весточку Кузе?

– Я могу хотя бы фотоаппарат отнести в машину? – не особенно надеясь на положительный ответ, спросил он.

Молодой отрицательно помотал головой. А старший вежливо произнес:

– Можете отдать его нам, если вам мешает. Мы вернем его, как только ваша беседа будет окончена.

– Ясно, – снова вздохнул Аверин, – тогда не будем терять время. Где ваша машина?

Автомобиль оказался припаркован неподалеку. Перед Авериным любезно открыли дверцу, молодой колдун сел рядом с ним на заднее сиденье.

– А глаза мне завязывать не будут? – пошутил Аверин. Колдуны в ответ переглянулись, и тот, что старше, немного подумав, ответил:

– Нет, думаю, это излишне.

Ехали недолго. С Невского свернули на Фонтанку, петляя, пронеслись мимо Михайловского замка и оказались возле ворот. За ними виднелись столики – это был ресторан, уже выставивший летнюю веранду. Тепло в этом году пришло в город рано.

– Вы привезли меня в ресторан? – удивился Аверин.

Колдуны разом кивнули.

– Прошу следовать за нами, – сказал старший. И они вошли внутрь.

Ресторан оказался исполнен в традиционном стиле, с тяжелыми дубовыми столами и головами лосей и оленей на стенах. В углу стояло чучело медведя. Внутри не было ни души. Колдуны прошли дальше, за большим залом оказался зал поменьше. Здесь тоже было пусто. Но на столе были разложены столовые приборы.

– Садитесь, ваше сиятельство, – указал на стул старший. Аверин послушно сел.

Колдуны вышли.

Теперь, вероятно, придется ждать «важную особу».

Аверин осмотрелся. Этот зал был менее вычурным, чем главный. Стол посередине, еще несколько столиков у стен, аккуратные диванчики с кожаной обивкой. Красивый каменный камин в углу, где вовсю трещали дрова. В целом даже уютно.

Скрипнула дверь. Аверин раньше не заметил ее: дверь сливалась с интерьером. Он повернулся и встал.

И понял, что поступил очень правильно. Дверь открылась совсем, и в зал шагнул его императорское величество Александр Пятый.

Аверин поклонился. А когда поднял голову, император уже шагал к нему, и на лице его лучилась улыбка.

Подойдя, он протянул Аверину руку:

– Вы не представляете, как я рад вас видеть в добром здравии, Гермес Аркадьевич.

Аверин пожал руку, она оказалась сильной и горячей, и снова почтительно склонил голову:

– Ваше величество.

– Ох, а давайте без формальностей, а? Садитесь, прошу вас, сейчас подадут горячее. Я ужасно проголодался, а вы?

– Признаться, тоже, – немного смущенно ответил Аверин. Что все это значит? Официально император должен прилететь в Петербург только послезавтра, планировалась церемония приветствия. Почему он уже здесь? Зачем это странное приглашение? Встреча в каком-то ресторане…

– Надеюсь, мои люди вели себя пристойно? – поинтересовался император, садясь за стол. Аверин присел напротив.

– В целом да. Но я успел понервничать. Почему бы сразу не сказать, что мне назначена высочайшая аудиенция?

– Секретность, куда ж без нее. Так положено, хотя лично я сомневаюсь, что вы бы стали кричать на весь Невский: «О, меня хочет видеть сам император!», ведь правда?

– Разумеется, нет. Но, признаюсь, я польщен. За что мне такая честь?

– Ох, Гермес Аркадьевич, право, не нужно прибедняться. За ваши дела вас нужно бы еще раз наградить, да вот только я не знаю как. А тут еще я с очень деликатной просьбой.

– Готов служить всеми своими силами. А наград мне не нужно. Вы и так сделали все, чтобы дело Рождественского не удалось замять. Вы ведь знаете, двадцать второго суд над ним и его подельниками?

– Конечно.

Основная дверь открылась, и вошел официант с подносом. И принялся молча расставлять по столу блюда. Закончив, так же молча удалился.

– Давайте так, по-простецки. – Император подвинул к себе тарелку с ярко-красным борщом, – не стесняйтесь.

– Благодарю. – Аверин тоже взялся за приборы.

– Я очень рад, что получилось собрать много доказательств, – снова заговорил император, – и что бо́льшая часть виновных все же получит по заслугам. Они кормили дивов людьми, что же, будет справедливым, если теперь они разделят участь своих жертв.

– Полностью согласен, – подтвердил Аверин, – хотя… – Он замялся.

– Что такое? Говорите же!

– Понимаете, те, кто пытал дивов и формально не имеют отношения к убийству людей, не будут наказаны. А то, что они делали, – отвратительно.

Император кивнул:

– Я слышал, что рассказывают дивы, подвергшиеся пыткам. И не только то, что показывают по телевизору, мне присылали материалы дела. Но у меня для вас есть хорошие новости. Благодаря вашим стараниям это дело оказалось весьма громким и вызвало возмущение среди народа. Поэтому я инициировал подготовку закона «Об ответственном обращении с дивами». Как только он вступит в силу, за жестокость в отношении дивов их хозяева будут отвечать в полной мере. Виновные понесут наказание вплоть до тюремного заключения. А див будет конфискован в пользу государства.