Безрассудные сердца - Бонни Винн

Ей хотелось возразить, сказать, что он ошибается, но его прикосновение парализовало ее. А когда О’Доннелл погладил ее по щеке, она почувствовала, как все ее тело охватила слабость — неожиданная, нежелаемая, неопровержимая.

— Зачем вы так, Миранда?

У нее кружилась голова от его слов, от звука своею имени, слетавшего с его губ, от ощущения его прикосновений. Но она проглотила комок страха, застрявший в горле, желая скорее отделаться от своей мечты. Она знала, что в споре лучше наступать, чем обороняться, и поэтому сама напустилась на него:

— А вы, Камерон О’Доннелл? Я никогда еще не встречала такого свирепого человека.

Темная линия его бровей изогнулась.

— Замечательное признание, Миранда.

— Признание? — Она с опаской посмотрела на него.

— До настоящего момента вы делали вид, что не замечаете меня. — Он придвинулся поближе. — Я больше предпочитаю вас такой, какая вы сейчас.

Боясь быть разоблаченной, Миранда решила занять более прочную оборонительную позицию.

— Я не знаю, что вы имеете в виду.

— Здесь вы как раз и не правы. И именно это вас пугает.

— Ваша голова полна глупостей, — усмехнулась она, надеясь таким образом разрешить проблему. Миранда не имела опыта легкого флирта и не умела вести словесных баталий с мужчинами. Она говорила просто и незамысловато и не была знакома с различными уловками, которыми пользовались большинство мужчин и женщин, обмениваясь любезностями.

— Неужели это действительно так? — спросил он, и его голос, как и прикосновение, искушал до невозможности.

Миранда посмотрела на него. Сейчас Камерон О’Доннелл напоминал ястреба. У него были очень выразительные глаза, а лицо казалось особенно суровым в обрамлении черных густых бровей и черной же шевелюры. Его худощавая высокая фигура таила в себе неиссякаемую энергию. Миранда попыталась вспомнить, о чем он ее спросил, но была как в дурмане.

— Набита ерундой и глупостями, — повторила она, желая, чтобы голос ее прозвучал грубовато и небрежно, но, к своему ужасу, произнесла эти слова еле слышно.

Когда О’Доннелл наклонился к ней, Миранда в какой-то момент подумала, что он хочет ее поцеловать. Но вместо этого он поднял руку к выбившемуся из тугого пучка локону.

— Как жалко.

— Что? — Она попыталась унять вдруг участившееся дыхание и даже подумала о возможном инфаркте.

— Жалко стягивать такие волосы в узел.

Ее рука непроизвольно поднялась к пучку, в который она привыкла скручивать волосы. Воспоминание о том, как безжалостно ее дразнили в детстве из-за рыжей шевелюры, вспыхнуло — в сознании. Неужели и он опустится так низко, что оскорбит ее? Хотя, рассуждая логически, Миранда понимала, что цвет ее волос изменился и приобрел более спокойный оттенок, но воспоминание о прошлом давило на нее.

— Я буду вам весьма благодарна, если вы прекратите разговоры о моих волосах.

Его совсем черные глаза, как это ни странно, еще больше почернели.

— Они светят, как маяк. Богатым, роскошным и искушающим светом.

А с Мирандой случилось то, чего с ней не происходило уже много лет: она покраснела. Покраснела от корней золотисто-каштановых волос до ямочек на шее. Чувствуя, как к лицу приливает кровь, она напрягла всю волю, чтобы заставить краску исчезнуть, но по смешкам Камерона могла судить, что ее усилия тщетны.

— Очаровательно, — заявил он, снова удивив ее. — Немногие женщины, которых мне приходилось встречать, сохранили способность краснеть.

— Вы думаете обо мне, как о глупой старой деве! — горячо воскликнула она.

— Совсем нет, Миранда. — Его голос прозвучал неожиданно нежно. — Я просто не встречал никого, кроме восемнадцатилетних девственниц, кто мог бы так краснеть.

Упоминание о девственницах обожгло ее и без того уже болезненную восприимчивость.

— Ну, я полагаю, вам лучше знать.

— Да, по-видимому, лучше. Мисс Миранда, не пройдетесь ли вы со мной немножко?

Она никак не могла отбросить подозрения.

— Куда?

— Куда-нибудь… никуда. — Он улыбнулся, заметив смущение на ее лице, и предложил ей руку. — Со времени моего приезда мне немногое удалось здесь увидеть.

Миранда колебалась, вспоминая время, когда она с завистью наблюдала, как изящные маленькие блондинки проплывали по аллеям в объятиях ухажеров. Из-за того, что она была высокой, даже выше большинства мужчин, эти мечты оставались только мечтами. Но повернув голову и встретившись с Камероном глазами, она поняла, что рядом с этим высоким стройным человеком смотрится вполне приемлемо.

— Если вы действительно хотите осмотреть окрестности, я могу пройтись с вами.

— Да, именно этого я и хочу, мисс Миранда.

Несмотря на всю свою неопытность, она заметила в его тоне неожиданную интонацию, говорившую о чем-то другом, а не только о невинности его слов. Но пока она пыталась додумать их значение, он смотрел ей в глаза ласково и успокаивающе.

Не зная, как себя вести, Миранда пошла вперед. Легкое касание его руки ударило ее так, будто по телу прошелся разряд молнии. Она старалась унять дрожь, вызванную этим прикосновением, и шла, ничего не видя перед собой.

Последние лучи заходящего солнца освещали их путь через лужайку. Но путь, который предстояло пройти сердцу Миранды, был гораздо труднее. Она сделала первый шаг и теперь со страхом ожидала следующего.

После первой паники во время бури стадо в ту же ночь еще раз бросилось врассыпную. Животные поодиночке и целыми группами пытались убежать от основного стада, и все погонщики с позднего вечера до раннего утра были в седле, собирая их. К утру все были совершенно измучены, но стадо наконец успокоилось.

Бывает так, что стадо может начать движение, сорвавшись с места и впав в панику, и подобное начало нередко перерастает в привычку, от которой очень сложно избавиться. Но после первой паники стадо может и оправиться, и тогда привычка не закрепится. Поскольку за последнюю пару дней их стадо вело себя спокойно, можно было надеяться, что до конца пути оно таким и останется.

Абигейль измучилась. С того самого момента, когда она увидела могучее тело Бойда, она была одержима мыслями о нем. Когда он в ту ночь залез под фургон и улегся рядом с ней, она всю ночь не спала, представляя себе, что случилось бы, не убеги она с озера так трусливо. К тому же ей помнились касания его рук, и все это привело к тому, что она провела кошмарную ночь.

А еще ее мучила совесть: она нахально следила за ним, а он ничего не знал. Тем более раньше, в аналогичной ситуации, Бойд заверил ее, что не будет подглядывать. Как же она могла не только подглядывать за ним, но и наслаждаться этим зрелищем! В невероятном смятении она долго и мучительно раздумывала над тем, что было бы, если бы они с Бойдом довели свои взаимоотношения до логического конца, но выхода из создавшейся ситуации не находила.