Апокриф - Владимир Гончаров

— Э-м-м-м… — промычал по своему обыкновению Ланцер — Резоны есть в этом… Как вы думаете, Кафорс?

— Ну, в общем, да… — отозвался тот. — Хотя… победителей не судят… А у вас, Лаарт, что? Есть конкретные предложения?

— Есть. Давайте-ка вот что сделаем… Давайте-ка я, с подачи Генштаба, разумеется, переброшу военно-транспортный авиационный полк, что базируется на аэродроме рядом с венаровскими десантниками, куда-нибудь в другое место, или даже в тыл… на отдых там или на переобучение… не важно! А на его место пришлю другой, укомплектованный экипажами, в которых я уверен на все сто. Дружками своими рискну, если хотите знать. Снабжу их соответствующими инструкциями. Они десантников на борт возьмут, полетное задание от венаровской шантрапы примут, но привезут их не сюда, в столицу, а туда, куда я им скажу. А уж встречу обеспечить, — это я вам, дорогой Кафорс, уступаю!

— Хм… Хм! — заинтересовался Кафорс. — А ведь интересно может получиться! А, Ланцер?

Ксант, в отличие от возглавляемых им штурмовиков, был одет в обыкновенную полевую форму пехотного суперинтендента. В таком виде, вместе с адъютантом Книстом, он и возглавил тихую атаку ударного подразделения секретного ведомства на штаб маршала Венара.

Оба офицера ФБГБ, выйдя из временного укрытия в подвале Главной Государственной Резиденции, направились к лифту. За ними из помещения склада профессионально тихой и пластичной черной струей вытекла вся штурмовая группа.

Просторная кабина способна была вместить двенадцать человек, то есть как раз половину атакующих. Вторая половина пока осталась в подвале в ожидании сигнала. Лифтовый холл на третьем этаже, где располагался президентский кабинет, был по-прежнему пуст. «Ну, ей богу! Как дети! — отметил про себя Ксант. — Маршалу давно было пора Картэну в шею гнать. Работничек!»

Все складывалось как нельзя лучше. Вот, если бы пришлось прорываться через какой-нибудь дополнительный заслон, задача могла бы осложниться.

Бойцы штурмовой группы быстро распределились по полутемному помещению, проверив и взяв под прицел выход на запасную лестницу с одной стороны, а с другой стороны — арочный проем, за которым тянулся широкий коридор, куда выходили двери кабинета, где, собственно, и находилась дичь, на которую они в настоящее время охотились.

Ожидавшим в подвале штурмовикам был дан условный радиосигнал на выдвижение, и пустая кабина с почти неслышным гудением тихо пошла вниз, кстати сказать, мимо выставленного кем-то из Венаровских офицеров часового, бессмысленно сторожившего вход в лифт из парадного вестибюля на первом этаже.

Автоматчиков, охранявших вход в президентский кабинет, разумнее всего было бы просто снять снайперским огнем из бесшумной винтовки и, если бы ход операции складывался как-нибудь более сложно, Ксант не задумываясь отдал бы соответствующий приказ. Однако, при сложившихся обстоятельствах он решил проявить гуманизм, которого, в общем-то, принципиально не отвергал. Продырявить без острой необходимости головы двум молодым парням, бывшим в этой игре даже не пешками, а так — бессмысленным расходным материалом, который один из игроков весьма цинично использовал в своих целях, представлялось Ксанту не вполне изящным действом, не достойным присущей ему квалификации и не соответствующим склонностям его характера.

Быстро обменявшись с Книстом и командирами отделений штурмовой группы несколькими словами, сказанными на ухо, и несколькими профессиональными жестами, он определил диспозицию. Все, в том числе только что прибывшее из подвала подкрепление, замерли на исходной позиции.

Книст и, уступом на шаг позади него, — Ксант спокойным деловым шагом вышли из лифтового холла в коридор. Каждый из них сжимал в руке миниатюрный баллончик с нервно-паралитическим газом — недавней разработкой технической лаборатории ФБГБ. Один из командиров штурмового отделения наблюдал за ними из-за угла в специальный миниатюрный перископ, готовый в любую секунду дать своим людям команду на бросок.

Автоматчики у дверей президентского кабинета сначала насторожились, увидев приближающихся к ним офицеров, но, узнав адъютанта маршала, расслабились и вновь приняли довольно вольные позы, явно свидетельствовавшие о том, что особых подвохов внутри плотного кольца оцепления, созданного вокруг Главной Государственной Резиденции, они не ждут.

Книст и Ксант, подойдя к беспечным часовым, синхронно вскинули к их лицам свое тайное оружие и, задержав дыхание, чтобы самим случайно не хватануть газа, нажали на клапаны. Автоматчики, как снопы, повалились на застланный ковром пол, а нападавшие отскочили от них на пару шагов, опять же для того, чтобы не попасть под действие отравы.

В это же мгновение из-за угла лифтового холла в коридор выплеснулась бесшумная черная волна штурмовой группы. Находившихся в бесчувственном состоянии часовых, мгновенно оттащили от дверей, чтобы не мешались под ногами. Восемь бойцов тут же изготовились к прорыву в приемную президентского кабинета, еще одиннадцать — перекрыли парадный лестничный марш, а трое — остались контролировать лифтовый холл и запасную лестницу.

В следующую минуту штурмующие ворвались в помещение приемной. Находившиеся там автоматчик, офицер связи и второй адъютант ничего не успели понять и среагировать. Никто не кричал им: «руки вверх!», или «лежать!», или что-нибудь в этом роде. Всякое желание и возможность сопротивляться были изначально пресечены умелым применением грубой, молчаливой и чрезвычайно напористой силы. Профессиональные, безо всякого предупреждения и мгновенно «вырубающие» удары решили дело в течение трех-четырех секунд. Путь к маршалу Венару теперь был совершенно свободен.

На этом заключительном этапе захвата из-за спин спецназовцев снова выступили Ксант и Книст. Через двойную звукопоглощающую дверь они, один за другим, вошли в кабинет.

Ничего не подозревавший маршал сухопутных войск и новый, как он сам полагал, диктатор, поднял к ним свое лицо. Он явно удивился такому скорому возвращению своего посланца, который к тому же объявился в сопровождении незнакомого пехотного суперинтендента и двух до зубов вооруженных людей с разукрашенными черной маскирующей мастикой лицами. Один из этих — в черном, немедленно подошел со спины к находившемуся перед рацией связисту и сорвал с его головы наушники. Затем он одной рукой, положенной на плечо растерявшегося солдата, прижал его к стулу, а второй — приставил к затылку радиста пистолет. Вежливо и спокойно произнесенное вслед за этим: «Спокойно! Не двигаться!» — только усилило ощущение уверенной силы.

Венар еще только пытался осознать мизансцену, когда Ксант Авади, успевший обойти огромный президентский стол, подошел вплотную к маршалу и весьма обыденным голосом произнес: «Вы, господин Венар, арестованы. Затруднитесь, пожалуйста, встать из-за стола и пересесть вот на этот диванчик. И, пожалуйста, сдайте оружие, если оно у вас есть».

Видимо, пораженный неожиданностью и скоростью произошедшего события, а также обыденностью тона, которым ему объявили об аресте, Венар механически встал со своего места и направился к небольшому диванчику для отдыха, на который ему указал Ксант.

Пред диванчиком он оцепенело остановился. В тишине кабинета, казалось, было слышно, как в голове у маршала со скрипом пытаются провернуться застопорившиеся мысли. Аккуратный Ксант воспользовался этой заминкой и ловко выдернул из кобуры на маршальском поясе пистолет.

Это прикосновение, наконец, вывело Венара из ступора. Он резко повернулся и оттолкнул от себя Ксанта, но тут же сам получил мощный толчок в грудь от немедленно выросшего перед ним дюжего спецназовца, в результате чего малоизящно плюхнулся на мягкое сидение. Попытка вновь встать была пресечена столь же решительно и безапелляционно.

— Господин маршал! — на этот раз рявкнул Ксант. — Еще раз повторяю, вы арестованы! У меня четкие инструкции: при малейшем сопротивлении — стрелять! Понятно?!

При этих словах стоявший напротив Венара боец в черном штурмовом комбинезоне решительно поднял ствол своего автомата на уровень глаз маршала.

Венар обмяк и больше не делал попыток вставать, но, зато, заговорил, обращаясь к стоявшему за спиной Ксанта своему адъютанту, роль которого в совершавшихся действиях уже стала для него очевидной:

— Книст! Вы — сволочь! Сволочь и предатель! Вас же повесят, Книст! Вместе с этими подонками! Понимаете?! Десантный полк сейчас будет здесь… Понимаете?! Мы же всех вас передавим! Как тараканов!

Книст в ответ только пожал плечами, а Ксант счел необходимым ответить:

— Насчет того, кто здесь предатель, — будет разбираться суд, я так полагаю. К слову, подписанные вами и находящиеся в нашем распоряжении документы полностью изобличают именно вас в государственном преступлении. Впрочем, это не мое дело. Мое дело изложить вам предложения моего руководства…