Сильнее всего - Пегги Уэйд

Рука Ребекки замерла в воздухе.

– Ты не могла бы начать с более простых вопросов?

– Учитывая, что ты провела ночь в его объятиях и отдала ему свою девственность, я бы решила, что на этот вопрос легко ответить. Или он заставил тебя?

– Конечно, нет.

– Могу предположить, что в таком случае у тебя должны быть тайные чувства к этому человеку. Даже учитывая твое недавнее увлечение женскими свободами, ты не склонна к необоснованным решениям.

Ребекка вытерлась, отметив про себя болезненность между ног, явное напоминание о потере невинности. Скрывшись в своей кровати под балдахином, она завернулась в халат и уселась, поджав под себя ноги. Взгляд ее упал на вазу свежих белых роз на туалетном столике. Они немедленно напомнили ей об Адаме и их первом вальсе. Похоже, она нигде не сможет избавиться от этого мужчины. Он заполнил ее жизнь полностью. И она позволила ему это.

– Я думала, что рассмотрела все возможности. Покачав головой, ее мать встала и начала расчесывать спутанные волосы Ребекки.

– Ты помнишь первое Рождество, которое Адам провел с нами?

Ребекка кивнула, пытаясь понять, к чему мать клонила.

– Его родители погибли в том году. Твой отец стал его опекуном. Он подарил тебе твой первый кукольный дом. Ты вся сияла от восторга. В тот вечер, наконец, закончив расставлять в нем мебель вместе с Адамом, ты пошла спать. Помнишь, что ты тогда ему сказала?

Ребекка отчетливо помнила тот момент. Это было одно из тех воспоминаний, которые никогда не меркнут, а, наоборот, со временем становятся даже ярче, мучительнее, когда приходит зрелость и понимание. Стоя перед ней в черном вечернем костюме, Адам поблагодарил ее за чудесное Рождество и поцеловал ей руку. Она решила, что он самый очаровательный мужчина. Матери пришлось три дня уговаривать ее и пригрозить запретить кататься верхом, чтобы убедить Ребекку вымыть руку.

– Я тогда была ребенком.

– По-моему, я не слышала этой истории, – сказала Дженет, оторвавшись от своих записок. – Что же произошло?

– Адаму было четырнадцать, – объяснила Мириам. – Он не только винил себя в смерти родителей, он еще вынужден был принять на себя все обязанности эрла в таком юном возрасте. Долг, честь, что правильно, что неправильно – стали его повседневными принципами. Ребекке было пять. Даже тогда она говорила все, что думает, когда хотела чего-то. – Мириам взглянула на луч света, падающий в окно, и, казалось, унеслась в мыслях далеко-далеко, на ее губах блуждала мечтательная улыбка. – Ребекка горделиво плыла вверх по лестнице. Достигнув лестничной площадки, она обернулась, сделала реверанс и заявила более чем авторитарным тоном: «Адам Хоксмор, после того как мы поженимся, ты построишь мне точно такой же дом, как тот, что подарил сегодня».

Чувствуя себя не в своей тарелке из-за воспоминаний, которые всегда хранились в ее памяти, Ребекка хотела только одного – поскорее сменить тему.

– Мы обязательно должны предаваться воспоминаниям о детских глупостях? Я думала, мы обсуждаем потерю моей невинности.

Мать не обратила внимания на ее протест.

– Ты обожала Адама с того самого дня, как первый раз увидела его. Когда он гостил у нас, тебя было невозможно оттащить от него. Ты даже сделала ему предложение. Конечно, Мэри Уоллстоункрафт может видеть веские преимущества в женском образовании и интеллекте, но ты, разумеется, не предпочтешь жизнь без детей, жизнь старой девы, избегающей общества? Почему ты так настроена против брака? Чего ты боишься?

Дженет краем глаза наблюдала за ними, добавляя еще одно имя к растущему списку дам, которых следовало уговорить. Мириам терпеливо ждала, облокотившись на столбик кровати. Услышав прямой вопрос, который все равно рано или поздно был бы задан, Ребекка встала и начала, дрожа, мерить шагами уютные пределы своей спальни. Она задержалась перед драпировкой и стала играть кисточкой шнура.

– Ради Бога, мама, он расписывает на бумаге все свои планы на каждый день. Он ждет, что все остальные будут вести себя так, как он скажет. Ему нужна жена, которая будет тихо сидеть около него, как собачонка. А из меня не получится домашнее животное.

– Он мужчина, – заметила Дженет. – Они рождаются с такими запросами.

– Что, если мужчина ждет, что ты изменишься, а ты не сможешь? Что, если он будет разочарован тем, что ты ведешь себя совершенно не так, как он ожидает? Что, если он перестанет любить тебя потому, что ты не сможешь сделать его счастливым?

Внимательно глядя на Ребекку, Мириам сказала:

– Думаю, тебе лучше объяснить конкретнее, что тебя беспокоит.

– Возьмем Милисент. Она была моей лучшей подругой. Мы делились всем. А сейчас я не могу ее видеть потому, что муж считает меня неподходящей для нее компанией. И Милисент его слушается! – В поисках двух серебряных гребней Ребекка обшарила свой туалетный столик и продолжила расхаживать взад-вперед между столом и дверью. – Все мои подруги вышли замуж и стали дамами, которых я больше не узнаю. Как будто мы никогда не делились друг с другом своими мечтами. Я бы никогда не покинула своих друзей только потому, что мой муж этого требует.

– Они причинили тебе ужасную боль, я знаю. – Мать похлопала рукой по кровати. – Ни к чему протирать дырку в ковре, иди сюда.

Когда Ребекка неохотно присела рядом с матерью, Мириам взяла дочь за руку.

– Веришь или нет, но по разным причинам некоторые женщины предпочитают уступчивость и подчинение. Они часто думают, что это и есть любовь. Ты – сияющая звезда, излучающая энергию и свет. Ты обладаешь духом своего отца, его гордостью и верностью, даже его самонадеянностью. Ты никогда не удовольствуешься таким серым существованием. И я не верю, что Адаму требуется такое уж покорное создание.

– Но как же любовь? Я не уверена, что Адам способен полюбить. Он сам говорил об этом.

– Я думала то же самое о твоем отце.

– Мой Реймонд был даже большим идиотом, – подхватила Дженет, когда дописала и посыпала песком свое последнее письмо. – Мужчины такие тупоголовые. Они редко понимают свои чувства, а уж говорить о них и вовсе не умеют. Можно с тем же успехом ждать, когда заговорит коза. Это женская обязанность руководить мужчинами, научить их, как выражать себя. Адам любит тебя. Он просто еще не осознал, что на самом деле чувствует.

– Видишь, дорогая, – добавила Мириам, – мужчины путают любовь со многими вещами. Вожделение, покорность, ответственность, обязанность – список бесконечен. Правда в том, что женщина узнает по этим чертам, что есть на самом деле. Мужчина может объяснять понятие любви фривольностью. Цветистые слова приятно слушать, но большинство мужчин неспособно говорить их. Это не значит, что их сердца не полны любовью. И даже если Адам признает, что не может полюбить – в чем я очень сомневаюсь, – он по крайней мере признает, что является человеком. Понимаешь, человек не может начать меняться, если сначала не поймет, в чем его недостатки.