Цирк проклятых. Кафе лунатиков - Лорел Гамильтон

Это был спокойный, уверенный голос хищника. Я помню, когда он работал с огнеметом, его голос был таким же. Гладким и ровным, как дорога в Ад.

Я убрала руку от пистолета. Эдуард меня застрелит, если я его вынужу. И лучше его не вынуждать — пока что. Пока что.

Я положила руки на голову, не ожидая, пока он мне это прикажет. Может быть, готовность к сотрудничеству зачтется в мою пользу. Ой, вряд ли.

Эдуард вышел из темноты, как белокурый призрак. Он был весь в черном, кроме волос и бледного лица. Руки в черных перчатках держали девятимиллиметровую «беретту», твердо направленную мне в грудь.

— Новый пистолет? — спросила я.

По его губам скользнула тень улыбки.

— Да. Тебе нравится?

— «Беретта» — хороший пистолет, но ты же меня знаешь.

— Знаю, ты фанат браунинга, — сказал он.

Я улыбнулась. Два старых приятеля ведут профессиональный треп.

Он прижал ствол к моей груди и взял мой браунинг.

— Прислонись и расставь ноги, — сказал он.

Я оперлась на спинку дивана, а он меня ощупал. Искать было нечего, но Эдуард этого не знал, а неосторожным он никогда не был. Одна из причин, по которой он до сих пор жив. Это — и еще то, что он был очень, очень умелым.

— Ты говорил, что не можешь взломать мой замок, — сказала я.

— Я принес инструменты получше.

— Значит, он не защищен от взлома.

— От большинства людей — защищен.

— Но не от тебя.

Он посмотрел на меня глазами мертвыми, как зимнее небо.

— Я к большинству не принадлежу.

Я не могла не улыбнуться:

— Это ты можешь сказать с полным правом.

Он нахмурился:

— Дай мне имя Мастера, и нам не придется этого делать.

Его пистолет не шелохнулся. Мой браунинг торчал у него из-за пояса. Я надеялась, что он не забыл поставить его на предохранитель. Или, наоборот, забыл.

Я открыла рот, снова закрыла и просто смотрела на него. Я не могла выдать Эдуарду Жан-Клода. Я была — Истребительница, но Эдуарда вампиры называли — Смерть. И он это имя заслужил.

— Я думала, ты сегодня будешь за мной следить.

— Я поехал домой, когда ты подняла зомби. Наверное, мне следовало остаться поблизости. Кто тебе рот раскровянил?

— Я тебе ни черта не скажу, и ты это знаешь.

— Любого можно сломать, Анита. Любого.

— Даже тебя?

Снова эта тень улыбки:

— Даже меня.

— Кто-то превзошел Смерть? А ну-ка расскажи.

Улыбка стала шире.

— В другой раз как-нибудь.

— Приятно слышать, что будет другой раз.

— Я здесь не для того, чтобы тебя убивать.

— А только запугиванием или пыткой заставить меня назвать имя Мастера?

— Да, — ответил он тихим и спокойным тоном.

— А я-то надеялась, что ты скажешь «нет».

— Дай мне имя Мастера этого города, Анита, и я уйду.

— Ты знаешь, что я не могу этого сделать.

— Я знаю, что ты должна это сделать, иначе нас ждет очень долгая ночь.

— Значит, нас ждет очень долгая ночь, потому что ни хрена я тебе говорить не собираюсь.

— Ты не хочешь дать себя запугать.

— Ага.

Он покачал головой.

— Повернись, обопрись грудью на диван и сцепи руки за спиной.

— Зачем?

— Делай, что я сказал.

— Чтобы ты мне руки связал?

— Выполняй.

— Что-то не хочется.

Он снова нахмурился:

— Ты хочешь, чтобы я тебя застрелил?

— Нет, но стоять столбом, пока ты будешь меня связывать, мне тоже не хочется.

— Связывать — это не больно.

— Меня беспокоит то, что будет потом.

— Ты знаешь, что я сделаю, если ты будешь упираться.

— Тогда делай.

— Ты не хочешь мне помочь.

— Уж извини.

— Анита, Анита!

— Я просто не привыкла помогать людям, которые собираются меня пытать. Хотя я не вижу бамбуковых щепок. А как можно кого-то пытать без бамбуковых щепок?

— Перестань!

Он начинал злиться.

— Что перестать?

Я выкатила глаза и постаралась придать себе вид невинный и безобидный — просто не я, а лягушка Кермит.

Эдуард рассмеялся — легким смешком, который все рос и рос, пока Эдуард не присел на пол, свободно держа пистолет и глядя на меня сияющими глазами.

— Ну как я могу тебя пытать, когда ты меня смешишь?

— Не можешь, так и было задумано.

Он покачал головой:

— Нет, не было. Ты просто острила. Ты всегда остришь, Анита.

— Приятно, что ты это заметил.

Он поднял руку:

— Анита, хватит.

— Я буду тебя смешить, пока ты пощады не запросишь.

— Просто скажи мне это дурацкое имя, Анита. Прошу тебя, помоги мне. — Смех исчез из его глаз, как уходит с неба солнце. Ушли доброжелательность и человечность, и глаза его стали холодны и пусты, как у куклы — Не заставляй меня делать тебе больно.

Я была единственным другом Эдуарда, но это не помешает ему меня пытать. Было у Эдуарда одно правило: сделай все, что нужно, чтобы закончить работу. Если он будет вынужден меня пытать, он это сделает, но ему этого не хотелось.

— Теперь, когда ты заговорил вежливо, попробуй снова задать первый вопрос, — сказала я.

Его глаза прищурились, потом он спросил:

— Кто ударил тебя в рот?

— Один Мастер вампиров, — сказала я спокойно.

— Расскажи мне, что произошло.

Эта просьба слишком на мой вкус отдавала приказом, но оба пистолета были у него в руках.

Я рассказала ему обо всем. Все о вампире Алехандро. О том, которого я ощущала у себя в голове таким старым, что у меня кости заныли. И я добавила только одну крохотную ложь, которая утонула в потоке правды. Я ему сказала, что Алехандро — Мастер города. Правда, одна из лучших моих находок?

— Ты и в самом деле не знаешь места его дневного отдыха?

Я покачала головой:

— Если бы знала, я бы тебе его выдала.

— Почему такая перемена настроения?

— Он сегодня пытался меня убить. Все обязательства отменяются.

— Не верю.

Это была слишком хорошая ложь, чтобы ей зря пропадать, и потому я попыталась ее спасти.

— Он тоже одичал. Это он и его прихвостни убивают невинных граждан.

При слове «невинные» Эдуард скривился, но придираться не стал.

— Альтруистический мотив — в это я верю. Не будь ты так чертовски мягкосердечна, ты была бы опасна.

— Я свою долю гадов истребляю, Эдуард.

Он смотрел на меня пустыми синими глазами, потом кивнул:

— Правда.

И отдал мне мой пистолет рукояткой вперед. Судорога в животе отпустила меня. Я смогла испустить глубокий, долгий вздох облегчения.

— Если я найду, где этот Алехандро, ты хочешь принять участие?