Борьба за жизнь - Луи Буссенар

Бедняги открыли наконец глаза и увидели полдюжины негров, заботливо склонившихся над ними. Сердца беглецов наполнились чувством глубокой благодарности. Поль взял руку одного из спасителей и слабо пожал. Марьетта уже жадно пила из миски светлый бульон. Но гигант, вместо того чтобы радоваться, смотрел вокруг со страхом и недоверием. Вдруг из его горла вырвался вопль. Так кричит раненый зверь. Майпури увидел ловкого приземистого мужчину, одетого в сине-зеленую форму, в кепи, с саблей на боку и большим пистолетом на поясе.

— Проклятье! Бригадир Розенталь! Голландский офицер из Альбины… ищейка… Скольких беглецов он поймал!

— Да, мой бедный Майпури! — хладнокровно отозвался офицер на прекрасном французском языке. — Увы, это я. В третий раз ловлю тебя на земле короля Вильгельма. И в третий раз отправлю вместе с твоими спутниками в Сен-Лоран.

— Ах нет, бригадир, вы этого не сделаете! Вы ведь неплохой человек… Возьмите меня, но отпустите моего товарища и бедную девушку. Он не виноват в преступлении, уверяю вас! Она приехала к нему из Франции, чтобы разделить его страдания. Пощадите любовь и преданность! Если вас соблазняет награда в пятьдесят франков, мы дадим в десять, в сто раз больше!

— Да предложи мне миллион, я откажусь! — Лицо офицера стало суровым. — Я солдат, у меня приказ, приказ должен исполняться. Вы пленники. Впрочем, не волнуйтесь, о вас позаботятся как подобает. Будем кормить и понесем, потому что вы слишком слабы для ходьбы. Только не пытайтесь подкупить моих людей, получите пулю в лоб. Приказ вам известен — доставить живыми или мертвыми, не забывайте.

Убитый горем Поль сжимал в объятиях Марьетту. Майпури, поняв, что всякое сопротивление, так же как и подкуп, бесполезны, спросил у голландца:

— Скажите, бригадир, на каком расстоянии находится Марони?

— Самое большее, шесть лье.

— А Сен-Лоран?

— Десять или двенадцать лье.

— Но мы идем уже девять дней!

— Ты стал забирать вправо, приятель. Не было компаса?

— Нет, но…

— Вы описали большой круг. Хочешь знать мое мнение? Вам крупно повезло, что я с моими людьми был отряжен сопровождать геодезиста, приехавшего составлять карты здешних земель. Теперь вы спасены. Черт побери! Жизнь лучше, чем смерть!

— Жизнь… — слабо прошептал Поль. — Для меня это десять лет каторги по приговору и пожизненное пребывание здесь. Для Майпури — новый приговор. А для бедняжки Марьетты, как для моей сообщницы, тюремное заключение. Всем троим лучше было бы умереть.

— Не теряй надежды, мой дорогой Поль, не теряй надежды… — выдохнула чуть слышно Марьетта.

Глаза девушки закрылись, и она вновь потеряла сознание. Все бросились приводить несчастную в чувство, а обессилевший Поль уронил голову на колени невесты, прошептав:

— Ах, если бы нам умереть вместе!

ГЛАВА 32

ПРИЧИНЫ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ ДЕНИ

В то время как Поля судили по навету Виктора и приговорили к каторге, Мели, вдохновительница преступления, жила с Дени в Лондоне. Художник пил еще больше, чем раньше, и совсем опустился. Он ничего не знал об истории с чековой книжкой. Провернувшие это дельце Мели и Виктор не посвятили в него сожителя певицы.

История с чеками была такова: по первому чеку Виктор легко получил деньги во Французском банке. Было решено, что Мели уедет с Дени в Лондон под предлогом контракта, а ее молодой любовник попытается реализовать второй чек, на более крупную сумму, и присоединится к ним. Парочка собиралась немедленно сбежать в Португалию, бросив Дени в Лондоне. По их расчетам, подозрения обязательно должны были пасть на приемного отца Поля. Но, как мы знаем, Виктор был арестован у окошечка банка, и вторая часть плана провалилась. Понимая, что привлечение сообщницы ему не поможет, Виктор обрушил всю тяжесть вины на Поля. Юноша работал у Отмона, и это делало его уязвимым, тем более что последнее время он занимался кассой и к нему часто приходил отец.

Мели была уверена, что Виктор не потянет за собой подругу, но боялась, что ее имя все же всплывет на суде и на нее падут подозрения. Она опасалась также, как бы Дени не узнал из газет об аресте сына и не вернулся в Париж. Если его привлекут, он докажет свою невиновность и бросит тень на сожительницу.

В Лондоне пара остановилась в маленькой скромной гостинице. Мели записалась под вымышленным именем, уверив Дени, что это будет ее театральный псевдоним. Когда махинация с чеками раскрылась, певица хотела было уехать в Португалию, оставив художника в Лондоне. Но он мог узнать о процессе и написать Полю, указав свой адрес. Опытная женщина решила пока остаться и подольше держать художника в неведении. Она сочла нужным опередить Дени и помешать снестись с сыном. Поэтому сказала, что уже написала Полю, дала их адрес и попросила время от времени присылать отцу весточку. Дени легко поверил лжи, тем более что терпеть не мог писать. Да ему и трудно было теперь это делать из-за все усиливающейся дрожи в руках. Мели уже случалось писать за него.

Деньги, полученные по первому чеку, были у певицы. Следовало объяснить Дени, откуда они и куда делся ангажемент, ведь она не собиралась работать. Все оказалось просто. Мели объяснила, что дело лопнуло и пригласивший ее директор заплатил пять тысяч франков неустойки[162]. Впрочем, художника это не интересовало, он лишь обрадовался, что они смогут кутить, ни о чем не заботясь. Главным теперь было, чтобы ему не попадались на глаза газеты, пока идет судебный процесс. Это тоже не составляло большого труда — Дени ни слова не знал по-английски, и требовался очень уж несчастливый случай, чтобы в их отеле, в баре третьего этажа, где они чаще всего бывали, ему попалась французская газета. Все же Мели повсюду сопровождала сожителя, водила в кафешантаны под предлогом поиска ангажемента и безбожно его спаивала. Дени «не просыхал» с утра до вечера. Мели запасла в номере джин, виски и ликеры, от которых бедняга впадал в еще большее оцепенение.

Так прошли три недели. Дени несколько раз интересовался, нет ли писем от Поля. Однажды на очередной вопрос Мели ответила, что пришло небольшое письмо, в котором Поль пишет, что у него все в порядке. Дени захотел его прочитать. Мели для виду порылась в карманах и ящиках и заохала, что потеряла письмо.

— Какая же я дура! — вздыхала она. — Ведь отложила, чтобы дать тебе, и вот поди ж ты… Да там не было ничего важного… Разные новости, обо всем понемножку.

Огорченный потерей письма Дени произнес целый панегирик[163] в адрес приемного сына.

— Что за парень! — с восхищением говорил он. — Что за ум! Не хуже инженера… О, он далеко пойдет… А уж добрый да порядочный! Просто слов не подберешь! Я очень доволен, что он у господина Отмона. Когда-нибудь мой мальчик станет компаньоном великого изобретателя.