Любить кого-то? - Грейс Слик

Какая жалость - а меня даже не зацепило...

42. Соло

Пока знакомые, друзья и представители закона боролись с моими алкогольными проблемами, я работала над сольным альбомом "Dreams". В него вошли песни, написанные во время курса терапии у "Анонимных Алкоголиков". Хотя мне много лет нравилось играть в группе и ездить на гастроли с разными составами "Airplane" и "Starship", писать песни я предпочитала в одиночку, сконцентрировавшись на собственных ощущениях. Пол Кэнтнер, напротив, любил сотрудничать с кем-нибудь; ему казалось правильным разделять авторство песни, даже если он написал ее целиком. Иногда, когда мы обсуждали что-нибудь, он слышал от меня фразу, которая ему нравилась, использовал ее в своей песне - и я появлялась на обложке альбома в качестве соавтора.

Но мне нравилось описывать собственные мысли - и именно тогда, когда мне этого хотелось. Наверное, я люблю работать в одиночку потому, что в детстве много времени проводила одна. Когда я выросла, продолжая самостоятельно развивать свои идеи своими методами, надеяться на себя стало уже трудноискоренимой привычкой. Я нормально отношусь к сотрудничеству; когда двое или трое людей действительно объединяются, чтобы создать нечто, возникает духовная общность, и все работают с удовольствием. Но в моем случае такое случалось крайне редко; я не люблю танцевать под чужую дудку и испытываю неудобство, навязывая кому-то свою точку зрения.

В случае с Йормой Кауконеном в "Airplane" я пару раз написала стихи на уже готовую музыку, но это было не столько совместным творчеством, сколько результатом сложения двух независимых величин. Есть много знаменитых неразрывных тандемов композитора и поэта: Роджерс и Хаммерстайн, Джордж и Айра Гершвины, Элтон Джон и Берни Топин, Лернер и Лоув, Роджерс и Харт. Я почти добавила в этот список Леннона и Маккартни, но они скорее исключение из правил, поскольку совместно писали и слова, и музыку.

Пол Маккартни зашел как-то к нам на настройку в Филлмор - потусоваться и посмотреть, как играет Джек. Я помню это чувство - казалось, нас благословил сам Далай Лама. Хотя наш альбом "Surrealistic Pillow" и оставался в хит-параде "Billboard" больше года, но с "The Beatles" нас, конечно, нельзя было сравнивать. Пол был проповедником, а мы - паствой.

Но и такой вариант совместной работы, как у Леннона и Маккартни, мне не подходил. Я любила создавать песни в одиночку, и при записи "Dreams" мне пришлось это делать. Я ушла из группы, устав от озлобленности и посредственности творчества, и теперь не знала, смогу ли вообще продолжать заниматься музыкой. Как? Сольно? С помощью студийных музыкантов? Что я могу сказать своими стихами? Достаточно ли я компетентна в организации процесса, составлении контрактов, общении с прессой, наборе музыкантов, написании песен, гастролях, чтобы заниматься этим самостоятельно? И, главное, зачем? Ради аплодисментов? Ради денег? По привычке?

Я писала песни, рассказы и стихи с раннего детства. Я не собиралась с ними что-либо делать. Это было для меня развлечением - посмотреть, смогу ли я создать что-то, понятное людям. Иногда я показывала написанное родителям или друзьям, но "профессионально" никогда этим не занималась. После ухода из "Starship", разочарованная в себе и во всем музыкальном мире, я все-таки продолжала писать, выдавая "на-гора" строчки и ритмические куски. К моменту, когда я осталась одна, у меня на руках уже были шесть или семь песен, и Скип решил, что я просто обязана сделать что-либо с ними. "У тебя песен на целый альбом, так почему бы его не записать?" - говорил он.

И действительно, почему бы и нет?

Конечно, в этом были и свои недостатки. Для меня мои сольные альбомы были пустышками. Естественно, лейбл оказывал мне всестороннюю поддержку, я же была "звездой" - но я страдала от одиночества. Если что-то шло не так, это была моя ошибка. Если шло обсуждение, люди принимали мое предложение, даже если оно было абсолютно бездарным. Если я не приезжала в студию с утра, никто не мог сесть и записать свою песню. Труднее всего было во время собственно записи. Писать песни я предпочитаю в одиночестве, но, когда приходит время воплотить замыслы, важен вклад каждого музыканта - только так можно сделать запись по-настоящему интересной.

Для сохранения свежести звука необходимо каждый раз приглашать новых музыкантов и продюсеров, каждый раз начинать все заново. Это меня многому научило. Мы со Скипом пригласили Рона Фрагипана на место продюсера, взяли несколько старых песен, добавили парочку новых - и выпустили "Dreams". Хотя это и была сольная работа, но в текстах впервые появилась любовь к группе, к окружающим людям. Я не вопила "ты", как бывало в прошлом - в песнях было "я". Хотя я и заменяла его на более нейтральное "она", было ясно, что текст написан от моего имени. Вот, например, одна из этих песен, "Do It the Hard Way" ("Выбери трудный путь"):

She said I've got to make 'em allthink I'm winning so I'll just tell 'em liesThat way can make sure no one ever knows just exactly what I meanThen I can beat the drums and yell it to the skiesI'm the queen of the nuthouse, I'm the queen

And I can justify myself - say I've been cheatedI'm the only one in this game who knows how to playAnd if it weren't for time - I'd never be defeatedBut people, places and things - they get in my wayAnd I don't like what they say

She's gonna keep on doing it till she proves that they're all wrongShe's got to let 'em know she's exception to the ruleShe's got no friends 'cause she thinks she's so damn strongBut she's the only one who doesn't know that she's the fool

(Она говорит: "Я заставлю их верить, что я на коне - надо просто совратьНикто не поймет даже, где право, где левоИ можно бить в барабан и громко кричать:Я - королева дурдома, я - королева!

Я знаю, что права - их так легко дуритьВедь правила игры знаю только я однаИ, кроме как на время, меня не победитьНо люди, места и вещи - все мне наперекорИ мне не нравится наш спор"

Она расскажет им, в чем их винаОна покажет им, как встать над толпойЕй не нужно друзей - она все может сделать однаНо никому не понять, как можно быть такой тупой)

Мне всегда было трудно говорить о боли и страхе. Мне все эти плачи "жертв" казались такими патетическими, что в собственных опытах я сознательно уходила в лингвистические дебри, пытаясь избавиться от излишней напыщенности. Я предпочитала вызывать своими стихами злость, а не скорбь. Со-чувствие - да. Со-страдание - нет. Но в "Dreams" границы между этими понятиями почти стерлись.