Последняя версия - Аркадий Карасик

Прошло минут десять. Я, будто воочью, видел растерянные физиономии совещающихся законодателей, которых грызут сомнения и подталкивают надежды получить "крышу над головой". В наш скорбный век ни одна организация государственная либо частная - не рискует вести дела без "прикрытия". Тем более, это относится к депутатам-бизнесменам, занимающихся, практически, подпольным бизнесом.

- Вы слушаете?

- Да. С нетерпением.

- В принципе вопрос решен. Борис Демьянович согласен на переговоры. Но вот как это осушествить... Сами понимаете, приезд депутата в вашу фирму невозможен. Точно так же, как и ваше появление у него в кабинете...

Я задумался. Встретиться где-нибудь на улице или в парке - на это Севастьянов тоже не пойдет, посчитает слишком опасным... Пригласить на Поклонную гору, там легко затеряться среди посетителей? Ни за что не поедет по той же самой причине.

Остается одно...

- Почему бы вашему боссу и мне вместе не пообедать? Ресторан выберете сами, время - тоже...

Новый "антракт". Хитроумные политические мужи анализируют предложенную ситуацию, колеблются и "колышатся". Обычные парламентские переживания. А что, спрашивается, опасного в моем предложении?

- Сегодня, восемь вечера вас устроит?

- Вполне.

- Название ресторана узнаете в девятнадцать. Вам позвонят.

Тоже понятно. За час, задумай я покушение на священную особу депутата, почти невозможно подготовиться, нацелить киллера, подложить под ресторанный столик адскую машинку...

- Вы довольны? - облегченно улыбнулся Фомин. - Думаю, теперь все проблемы разрешены...

- Только благодаря вашим усилиям, - изящно поклонился я. - Мне хотелось бы выяснить ещё один вопрос. Почему вы в Росбетоне интересовались Вартаньяном?

Кажется, мой невинный вопрос показался Фомину излишне колючим. Он поморщился, но все же ответил.

- Тогда я не знал о смерти Сурена Ивановича. У нас с ним были некоторые общие дела, связанные...

- Только не говорите мне об архитектурных украшениях парламентского интерьера и о мусорных урнах с российской символикой. Не поверю.

Усач картинно развел руками. Насмешливо улыбнулся. Дескать, не могу ничего добавить, верить либо не верить - ваши проблемы.

Я молча ожидал более внятного ответа. И дождался.

- Кажется, вы подозреваете меня или других думцев в причастности к убийству Вартаньяна. Большей глупости трудно себе представить! Кто же решит зарезать курицу, несущую золотые яйца?

- Значит, главный экономист Росбетона все же работал на вас? И что подразумевается под "золотыми яйцами"?

- Сейчас, после его гибели, нет смысла отрицать. Да, Сурен Иванович был связан с нами. Правда, не со мной, ибо я - простой исполнитель, старший кто куда пошлет. И тем не менее, уверен - гибель главного экономиста связана с конкурентами...

Второй мой вопрос, касающийся услуг Вартаньяна, усач пропустил мимо ушей. Ну, что ж, настаивать не стану, и без этого все ясно. К тому же, о переправленном с помощью Светки конверте с сертификатом Фомин может и не знать - слишком он мелкая сошка.

- Вот как! У Госдумы, высшего законодательного органа имеются конкуренты?

Фомин ехидно улыбнулся, кончики усов зашевелились и он успокоительно пригладил их двумя пальцами.

- Сейчас не старые времена, дорогой Константин Сергеевич, все подчинено бизнесу. В том числе, и властные структуры... К сожалению, у меня нет свободного времени для бесплодной дискуссии. Одно могу сказать: ищите убийц не у нас. Верить или не верить - ваши проблемы.

Я понял: настаивать, расспрашивать - зряшное дело. Видимо, причастность депутатской команды к убийству главного экономиста Росбетона можно считать не доказанной.

Пришлось самолично проводить усача к выходу. Не дай Бог, встретится с Волиным! Придется тогда начальнику аналитического отдела "крыши" изворачиваться ужом, кудахтать курицей с застрявшим в известном месте яйцом, блеять запутавшимся в веревке козлом. С неизвестными последствиями.

Бог выручил - Фомин беспрепятственно добрался до бетонной площадки, где его ожидала машина...

- Удовлетворил зануду? - по приятельски спросил Димыч, обнажая прокуренные зубы. - Спасибо тебе - не знал, что с ним делать.

- В получку выставишь бутылку - будем квиты, - ответил я в таком же тоне.

Времени предостаточно - вполне успею спрятать в вентиляционном отверстии полученный от Ивана микромагнитофон. При появлении в кабинете Волина подозреваемых лиц нажму кнопку дистанционного включателя. Отличная вещица! Не только записывает на пленку, но и передает записываемое на микронаушники. Жаль, нельзя полюбоваться мордами собеседников , но я настолько изучил их голоса, что узнаю с первого же слова.

Ровно в семь позвонили и женский кокетливый голосок, от которого, казалось, так и несло французскими ароматами, сообщил: известное вам свидание состоится в ресторанчике "Отдых".

Шеф в этот вечер так и не появился.

21

Небольшой ресторанчик ничем не отличается от своих собратьев. Зал на десять столов, вышколенные официанты - ни одной женщины! - экзотические блюда, на эстраде - "оркестр" из трех человек с тоненькой певичкой. Начисто отсутствуют балетные номера с раздеванием, демонстрация модных ножек и грудей, пение блатных песен.

Короче говоря, примитив.

Но оформление интерьера примечательное: стены представляют из себя зеркала, украшенные картинами на кулинарные темы. Натюрморт из фруктов и вина. Тарелка, заполненная супом или борщом, и тонко нарезанная селедочка. Свиная отбивная соседствует с новогодним гусем. Виноградные кисти окунают ягоды в дымящиеся чашки с кофе и чаем. Неизвестный художник дал волю своему воображению, даже потолок разрисовал фигурами поваров и официантов с подносами на растопыренны пальцах. Злые языки утверждают - один из поваров списан с хозяина, толстого добродушного армянина.

Посетители, поглощая сациви или отпивая из бокалов сухое вино, видят в зеркалах не только себя, но и соседей по залу. Знатоки говорят: подобное общение вкупе с натюрмортами способствует лучшему пищеварению, соответственно повышает настроение, вызывает своеобразную конкуренцию поглощаемости блюд.

Лично мне зеркальные стены очень понравились не по причине необычного оформления - можно, не поворачивая головы, видеть, что творится позади тебя и по бокам. Удобно и полезно.

Наметанным взглядом я сразу же вычислил на тротуаре возле входа интеллигентного парня лет двадцати пяти в шляпе и при модном галстуке. Манера пристально оглядывать каждого входящего, будто обыскивая его, широкие плечи, спрятанные под долгополым плащом, правая рука - в кармане все это выдавало охранника или, лучше сказать - телохранителя. Интересно, кого он пасет: депутата или его противников? Ибо противников имеет каждый человек, начиная от вечно пьяного бомжа, кончая президентом и премьером.

Философствовать на работе - вредно и постыдно, сам себе сделал выговор зек-сыщик, открывая прозрачную дверь и принимая поклон дородного швейцара. А я ведь значусь по всем параметрам именно на работе: и по линии Волина, и по своей собственной.

В зале - человек восемь посетителей, каждый - за отдельным столиком. Трое из них, наверняка, мужики того же назначения, как и тот, в плаще. Ради Бога, пусть бдят, я пришел без оружия, которого вообще не имею, со стерильно чистыми намерениями - потолковать за жизнь с народным избранником..

Трех минут хватило для того, чтобы вычислить Севастьянова. Это, конечно, не развязный молодой человек из числа "новых русских", так задравший гордую голову, что, наверняка, сместились шейные позвонки. И не старик с аккуратно подстриженной седой бородкой клинышком, размазывающий по губам жидкую кашу. И не упивающийся музыкой худосочный человек средних лет, перешагнувший последнею грань, за которой - путешествие на четвереньках под стол. И не перекрашенная жрица любви, выбирающая на ночь клиента побогаче.

Я уверенно направился к столику, стоящему поодаль от других и от эстрады. За ним сидит мужчина лет пятидесяти с дряблыми щеками и злыми глазами, спрятанными под набрякшими веками. Оттопыренные уши походят на подслушивающие локаторы, короткий нос с пуговкой напоминает аналогичную деталь лица лидера одной из левых фракций парламента.

- Господин Севастьянов?

- Он самый, - привстав, депутат ткнул вялую руку в мою сторону и тут же, не дожидаясь рукопожатия, положил её на стол. - Если не ошибаюсь, вы посланы господином Волиным?

- Его помощник, - уклонился я от прямого ответа на опасный вопрос. Будьте добры, изложите свою просьбу. Что вы хотите от нашей фирмы?

Севастьянов послал мне странную улыбку. Губы, не открываясь, растянулись, морщины на полных щеках углубились, но в глазах застыло полнейшее безразличие. Будто депутат беседовал с выставленным в витрине манекеном, передразнивая его ужимки. А я, между прочим, держал себя солидно и достойно, не улыбался, не подмигивал, не вертел пальцем у виска. И не робот я - обычный человек с несложившейся судьбой. Зачем же меня передразнивать?