Кристиан Флойд. Страж Либерилля - Владимир Корн

– Да оба они красавцы, – грустно вздохнул тот. – Давайте его хорошенько спрячем, вдруг оно все-таки когда-нибудь понадобится.

Едва мы въехали в центральную часть города, как нас ждал новый сюрприз.

– Экстренный выпуск! – самозабвенно орал продавец газеты «Столичные хроники». – Происшествие в Лонжо! Страж наносит новый удар по криминалитету Либерилля! Он покончил с наемными убийцами, нагрянув ночью в их логово!

– Как у них так быстро получается? – недоуменно спросил Ковар.

– Как вариант, в «Столичных хрониках» первыми узнали о событиях в Лонжо, придержали утренний тираж, чтобы изменить шапку и втиснуть новую статью, вот и получился выпуск экстренным, – пояснил ему Рамсир. – Интересно, что там пишут?

– Притормози рядом с ним, – кивнул я Густаву. – Сейчас и узнаем.

Я взглянул на Кристину. Ох и на много же вопросов мне придется ей отвечать! Теперь она точно перестанет делать вид, как будто совсем ни о чем не подозревает.

Глава 29

– Эй, парень! – окликнул Густав продавца газет. – Поди-ка сюда! – а когда тот с готовностью подскочил, сказал: – Дай-ка мне экземплярчик.

– Двадцать сантимов, – протянул продавец пахнущую свежей типографской краской газету.

– Чего?! – У Густава вытянулось лицо.

Понятно, по какой причине. «Столичные хроники» никогда дороже семи-восьми сантимов не стоили.

– А того! – дерзко ответил ему мальчишка. – Не хочешь – не бери, у меня и без того уже четвертая пачка заканчивается. Влет уходит – в других газетах о Страже ни слова нет. Экстренный выпуск! – снова заорал он, причем так громко и так неожиданно, что все мы невольно вздрогнули.

– Черт с тобой. – И Густав протянул ему новенькую монетку достоинством в полмарки. – Давай сразу две.

– Может, на сдачу «Фонарь» возьмешь? У меня их три штуки осталось, правда, вчерашних.

– «Фонарь» не надо! – торопливей, чем следовало бы, ответил за Густава я: мало ли что в нем может быть напечатано? Затем украдкой оглядел с виду как будто каменные лица: никто не улыбался, Кристина вообще смотрела куда-то в сторону. Но на всякий случай все же пояснил: – Зачем нам вчерашняя?

– Ого! В ней даже портрет Стража есть! – воскликнул Густав, в чьи руки «Столичные хроники» попали первым. – Не пойму… Кого-то он мне напоминает!

Второй экземпляр он протянул на заднее сиденье, и я уже было за него взялся, когда газету ловко выдернула из моих рук Кристина. И тут же заулыбалась:

– По-моему, я его тоже знаю!

«Остряки! – разглядывал я портрет Стража через плечо Кристины. – Даже отдаленного сходства нет».

Портрет Стража в точности соответствовал описанию в интервью, над которым мы все так потешались. Маска на лице, грива седых волос, один глаз светлее, другой, соответственно, темнее. Присутствовал и шрам на щеке, правда, на черно-белом портрете увидеть багровый цвет было невозможно.

«Ну и чего между нами общего? Помимо всего прочего, выглядит он лет на сорок».

– Что там хоть пишут? – поинтересовался я у Густава, потому что Кристина смеялась, газета в ее руках дрожала и прочесть нельзя было ни строчки.

– Оказывается, их там было восемь, – ответил за него Дуг, читающий газету вместе с ним. – Но это чепуха, что взять с газетчиков? Всего-то в два раза прибавили. Интересно другое. Знаешь, кого в одном из них признали? Если, конечно, снова не врут.

– Кого? – уточнил я без особого интереса, все равно не знаю.

– Глиберта, не больше и не меньше.

Вот о Глиберте я как раз был наслышан.

– А кто он такой? – спросила Кристина.

– Очень плохой человек, наемный убийца. По нему давно уже электрический стул плачет, – пояснил Рамсир, ну а мне только и оставалось, что кивнуть соглашаясь. Все верно: Глиберт – самый настоящий убийца, и жертв на его счету не менее десятка. Причем среди них и женщины, и дети. Единственное, до сего момента я не знал, что он герве.

«Странно, что Кристина не знает о Глиберте», – успел подумать я, когда услышал:

– Это не тот, который тогда, в Хонсо?..

Спрашивая, Кристина побледнела. Еще бы, ужасная резня. Прошло уже несколько лет, но люди до сих пор вспоминают об этом с содроганием. Ночью в дом, где с многочисленным семейством проживал отставной полковник колониальных войск, проникли какие-то негодяи и буквально утопили все в крови, не пощадив даже малолетних детей. Говорят, это была месть полковнику за что-то, произошедшее во время его службы в далекой заморской колонии Претто, где герве составляют чуть ли не треть коренного населения. Месть – дело святое, но при чем тут невинные дети?

– Именно он, – подтвердил Дуглас.

– И поделом ему тогда, – сказала Кристина.

– Интересно, кто из них был Глиберт? – задумчиво протянул Ковар.

– Да какая разница? Главное, что он наконец-то сдох, – вполне резонно заметил Рамсир.

И все-таки мне было интересно: кто его отправил на давно приготовленную ему раскаленную сковородку: Густав, я или Кристина? У меня шансы в два раза выше, но Рамсир прав – главное, что Глиберт мертв.

– Все, поехали, потом обсудим. Нам сегодня еще жилье предстоит подыскать.

– Крис, к самому дому подъезжать? – поинтересовался Густав, имея в виду конечно же дом Кристины.

– Нет, со стороны улицы Мечников. Там недалеко.

Там действительно было недалеко – всего-то пересечь сквер. Как раз хватит времени, чтобы задать свои и, как я понял, ответить на ее вопросы.

– Наверное, было очень страшно? – спросил я Кристину, когда мы под руку шествовали по цветущей аллее.

Кристина шла слева от меня, как это принято у офицеров, что позволяет им при необходимости козырять без всяких помех. Козырять мне никому и в голову бы не пришло, но поскольку я ни в коей мере не являлся амбидекстром[13], а был обычным правшой, выхватить оружие при внезапно возникшей опасности получилось бы у меня куда быстрее, чем если бы Кристина шла справа.

Кстати, Винсенте развитию моей ведомой руки особого внимания не уделял, заявив однажды, что человеческая жизнь небесконечна, а количество часов в сутках ограничено.

– Конечно, все это не походило на веселый пикничок, но я намного сильнее, чем ты думаешь, Крис, – ответила Кристина. – И вот что меня еще утешает: а вдруг тот, в комнате, действительно был Глибертом?

– Скорее всего, так оно и есть на самом деле, – кивнул я, лихорадочно придумывая обоснование для своего заявления. Ведь если Кристине действительно становится легче при мысли о том, что она убила не просто человека, а такого негодяя, как Глиберт, то какой смысл ее разубеждать?

Хотя нормальных людей там не было, и за любого из них совесть мучить не должна. Потом мне пришла в голову вот такая мысль. Наслышан я, что Глиберт всегда работает в одиночку или, в крайнем случае, с помощником. То, что они заявились туда вчетвером, непременно должно говорить о многом.

Но нет, Кристина лишь кивнула, не став задавать никаких вопросов. Всегда так: особенно сильно веришь в то, во что очень хочется верить.

Мы прошли уже бо́льшую часть аллеи, дом Кристины приближался, а к важному для меня разговору я еще не приступил. И потому сделал так, как изначально запланировано не было.

– Давай ненадолго от всех спрячемся. – Отодвинув одной рукой ветки набравшей самый цвет сирени, другой я увлек Кристину за собой.

– О-о-о! Живу здесь с самого рождения, но знать не знала, что тут имеется такое укромное местечко!

И действительно, пройдешь мимо по дорожке и ни за что не догадаешься, что в нескольких шагах от тебя прячется человек. Сирень, кажущаяся снаружи одним огромным кустом, внутри раздавалась в стороны, создавая нечто вроде природного шатра.

– А ты откуда о нем знаешь?

– Смотри, – предложил я, отодвинув в сторону одну из веток.

Для того чтобы заглянуть в образовавшееся окно, Кристине пришлось приподняться на носки.

– И что там такого? – недоуменно протянула она. – Постой, отсюда видны окна моего дома!

И я кивнул. Знала бы она, сколько времени я провел здесь, чтобы хоть на миг увидеть в окне ее силуэт. И был счастлив, когда мне это удавалось.

– Ты!.. – изумленно прошептала Кристина, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

И снова я кивнул.

– Крис! Да я поверить себе не могу! Я же сама сегодня видела, в лесу, когда Дуглас с Коваром едва не разодрались, ты сказал им буквально слово, и они сразу притихли. А ночью, когда ты ворвался в комнату, я прямо почувствовала, что будь Глиберт еще живой, он бы от страха сам в окно выпрыгнул! Господи, какой же ты ребенок! Ведь стоило тебе пройти всего-то несколько шагов и постучать в двери!.. Ну как так можно?!

Наверное, можно, ведь я не лгу.

– И когда ты был здесь в последний раз?

– За два дня до того, как решился к тебе прийти. Тогда, кстати, ты вернулась домой на авто. Тебя привез какой-то тип, но не Джеймс, это точно. Вы долго о чем-то разговаривали, а потом ты его поцеловала.