Рублевский Казанова, или Кастинг для наследниц - Наталья Солей

Как бы в подтверждение мыслей Артема о порочной страсти Арнольда к чревоугодию тот явился в мастерскую с огромным пакетом фруктов и ворохом сырокопченых деликатесов.

– Надо положить в багажник, чтобы хозяину было чем развлечься, как приедет на место. Ужин-то ему там приготовят, но он любит всякое такое. Вот спонсоры подарили. Пусть берет с собой…

Арнольд открыл пакет, чтобы механик смог удостовериться в эксклюзивности продуктов. На самом верху красовалась банка икры, внизу светился балык в вакуумной упаковке, сыр камамбер и прочие вкусности, не очень, кстати сказать, полезные для организма.

– Нажористо, – одобрительно присвистнул Артем. Он достал ключи и отдал их Арнольду. – Сами положите в багажник. Правда, там канистра с бензином, как вы просили, но она запаха не пропускает, так что думаю, все будет нормально.

Кардиналов медленно открыл багажник, долго искал, куда бы получше пристроить пакет с продуктами. Наконец нашел нужное место, захлопнул багажник и отдал ключи.

На этом он свою миссию посчитал выполненной. Да и не была она особенно сложной.

После неожиданного отказа горе-киллеров выполнить свою работу в нужные сроки Кардиналов, совершая мозговой штурм, внезапно вспомнил, что Вольнов обладает одной замечательной особенностью. У него совершенно отсутствует обоняние. Не то что не различает запахи, а вообще их не слышит.

– А почему бы и нет? Для меня риск минимальный, практически нулевой, а для него русская рулетка. Обойдется, будем искать новый шанс.

Арнольд Мартынович сделал ставку на канистру с бензином, которую сначала попросил поставить в багажник машины Вольнова, – дескать, дорога дальняя, мало ли что, должен быть запас. Когда ставил пакет с продуктами в багажник, просто открутил крышечку. Получилось все само собой, без помощи киллеров: бензин постепенно будет проливаться, а потом достаточно закурить сигарету – и дело сделано.

Зловещий случай был на стороне Кардиналова, и в этот вечер случилось невообразимое. Видимо, финансовый директор так страстно желал гибели своего друга и соратника, что это все, в конце концов, и произошло. Бензин в багажнике только поддал жару в костер, разгоревшийся на Минском шоссе.

Единственное с самого начала, как только стало известно о гибели Вольнова, смущало Арнольда: тот был в машине не один. Однако милиция квалифицировала аварию как несчастный случай, и никто особенно в этом деле копаться не собирался, что весьма устраивало Кардиналова и до недавнего времени поддерживало в отличном расположении духа.

И вдруг выясняется, что ведется пусть и журналистское, но расследование. Появились свидетели, проводятся экспертизы. Арнольд не был готов к такому повороту событий. Он занервничал. Именно из-за потери контроля над ситуацией он сорвался на Матильду, его стало штормить и заносить. Финансовый директор потерял управление не только ситуацией, но и самим собой.

Борис, ты не прав

С приходом Бориса Арнольд неимоверными усилиями воли заставил себя хоть немного собраться. Он понял, что сейчас ему предстоит отвечать на самые неожиданные вопросы, и ему необходимо из этого испытания выйти достойно. Жаль, Матильда ушла. Обиделась на него. Справедливо обиделась. Что на него нашло? Как он мог? Нервы подвели. Но Матильда его поймет, а вот с Борисом нервы надо взять в кулак. Как будто в рапиде, он видел перед собой энергично расхаживающего отпрыска Вольнова, который походил на отца все больше и больше, слышал его слова, тоже звучащие все медленнее, начинавшие растягиваться и превращаться в рык. Кардиналов сжал кулаки, резко встал и очень жестко заявил:

– Повторяю, у вас нет доказательств.

– А показания вашего знакомого механика, рассказавшего, что вы положили в багажник машины пакет?

– Это был пакет с продуктами. Можно подумать, что я на его глазах прикрепил пластиковую бомбу. Пакет с продуктами всего-навсего.

– С продуктами, значит? Интересно. А вот знаете, экспертиза выявила в багажнике машины следы взрывчатых веществ.

– Это блеф. Такого быть не может. Я сам осматривал багажник, как вы знаете, и там ничего не было, – уверенно парировал Кардиналов.

– Кроме того, там находилась еще и канистра с бензином. Костер получился впечатляющий.

– Даже если, как вы говорите, экспертиза показала, что в машине была взрывчатка, где доказательства, что ее положил туда я? Кстати, все возможно, у вашего отца, Борис, было множество недоброжелателей. Я не знаю всех тонкостей его деловых взаимоотношений. Могу только догадываться о них. Но вполне возможно, что кому-то Вольнов перешел дорогу, не выполнил какие-то обязательства. В большом бизнесе всякое случается. Против меня у вас ничего нет и быть не может. Если бы у вас что-то было, вы мне бы уже давно это предъявили.

– Арнольд Мартынович, мы же ведем журналистское расследование, у нас все на эмоциях, а предъявлять вам доказательства будут в другом месте, где вы сможете и протокол подписать, и к суду подготовиться.

– Борис, чтобы мне попасть в то самое место, где вам пригрезилось меня увидеть, тоже ведь нужны доказательства. А у вас, душа моя, их нет.

– Пока нет. Просто основной свидетель по этому делу находится сейчас в больнице, но, как только врачи дадут добро, он начнет давать показания, и думаю, будет достаточно оснований и доказательств увидеть вас именно там, где я и мечтаю вас увидеть, – на скамье подсудимых.

– И что же это за свидетель? Столетняя старуха, проходившая мимо трассы с ведрами и коромыслом?

– Ну зачем же? Наш свидетель значительно больше посвящен в суть произошедших событий, нежели заблудившаяся в лесу бабка с коромыслом, как вы изволили здесь выразиться. Он их участник.

– Какой участник? – неуверенно спросил Кардиналов.

– Вы все-таки заинтересовались? И кажется, занервничали?

– Борис, ты, простите, вы не правы. У меня нет повода нервничать. Другой вопрос, любопытно, что за свидетель?

– Свидетели. Их двое. Есть основной и есть еще водитель КамАЗа, с которым столкнулась машина отца.

– И он свидетель?

– Не подозреваемый точно. Машина, которая с ним столкнулась, въехала к нему под колеса со встречной полосы.

– Это я знаю. Вы отвлеклись, а кто основной свидетель?

– Вы его хорошо знаете.

– Так назовите имя.

В это время у Кардиналова зазвонил мобильный телефон. Он не сразу нашел трубку, поэтому можно было заметить, что он сильно нервничает. Разговаривая по телефону, на все вопросы он отвечал только односложное «да». Чем дольше продолжался разговор, тем растеряннее он становился. По его лицу пронеслась целая буря эмоций, в глазах замаячил ужас. Полученное сообщение совершенно опустошило его. Окончив разговор, он молча оглядел всех присутствующих, ища у них поддержки, за которой не стоило обращаться.

– Этого же просто не может быть. Мы ведь только что… Звонили и сообщили, что Матильда попала в аварию. В тяжелом состоянии ее повезли в Склифосовского. Ничего не сказали. Что, как? Прямо с места аварии звонили, она была еще в сознании и попросила сообщить. Боялась, что не узнают, не найдут, не помогут.

– Она сильно пострадала? – с искренним участием спросила Маша.

– Ничего не известно. Но главное, она жива. Так. Я должен быть там. Но как? Она же уехала на машине.

– Вас отвезет наш водитель, – предложил Борис.

– Спасибо. Я позвоню вам сразу, как все узнаю. Мы продолжим, продолжим этот разговор, но сейчас я должен знать, что с ней.

– Позвоните обязательно, – без особого сочувствия в голосе проронил Борис. – А разговор, конечно, продолжим.

Кардиналов ушел, оставив в замешательстве всех, кто был свидетелем этой сцены.

– Не копай другому яму – попадешь в нее сам, – сделала вывод Лариса Мартынова.

– Вот и не верь, что зло наказуемо, – в тон ей проговорила Алиса Лисовская. – Действительно, все возвращается.

– Арнольду на самом деле воздалось по заслугам. Ведь он на старости лет, похоже, влюбился как мальчишка. Неподъемное испытание в его годы, – задумчиво сделала вывод Миркина.

– Да, на шекспировском уровне. Мне его даже жалко стало. И Матильду жаль. Хорошо жива осталась… – поддержала Маша.

– Что за всепрощенчество? – резко оборвала ее Лариса. – Да что хорошего, что она жива? За свои подлости и ответила. Мне, например, ее совсем не жаль. Как ты можешь такое говорить, Маша?

– А мне тоже жаль, – неожиданно встала на сторону Маши Елена Алексеевна. – Никому такого не пожелаешь. Даже человеку, к которому особых симпатий не чувствуешь. Правильно говорит Маша, и хорошо, что может так говорить.

– Жизнь – жестокая штука, Елена Алексеевна, не мы их, так они нас. Надо уметь за себя постоять, дать отпор, поставить на место, уметь отомстить. – Казалось, что рыжие волосы Мартыновой встали от возбуждения дыбом и она вся горит огнем праведной мести.