Самоубийство сверхдержавы - Патрик Бьюкенен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аристотель говорил: «…Демократическое устройство возникло на основе того мнения, что равенство в каком-нибудь отношении влечет за собой и равенство вообще»[166]. Отцы-основатели и Линкольн не верили этому «мнению» о равенстве. Зато Джонсон его принял. И с тех пор мы пытаемся создать равноправное общество, основанное на ложном понятии. Мы не добьемся успеха. Но республика умрет прежде, чем мы это поймем.
«Неравенство является естественным»
Историки Уильям и Ариэль Дюранты, авторы одиннадцатитомного монументального исследования цивилизаций, писавшегося на протяжении четырех десятилетий, пришли к противоположному выводу.
В «Уроках истории» Дюранты отмечают, что «Природа… не слишком внимательно читала американскую Декларацию независимости и французскую Декларацию прав человека»{646}.
«[Мы] все рождаемся несвободными и неравными, вследствие нашей физической и психологической наследственности, вследствие обычаев и традиций нашей группы; мы в различной степени наделены здоровьем и силой, умственными способностями и личными качествами. Природа ценит различия как необходимое условие естественного отбора и эволюции; даже однояйцевые близнецы различаются между собой, и две капли воды не похожи друг на друга»{647}.
Неравенство «не только является естественным и врожденным, оно нарастает с усложнением цивилизации»{648}. Опровергая все сказанное Линдоном Джонсоном в Университете Хауарда, Дюранты заявляли:
«Природа усмехается союзу свободы и равенства в наших утопиях. Ведь свобода и равенство – заклятые, вечные враги, и когда один из них побеждает, второй умирает. Оставьте людей свободными, и их природное неравенство возрастет почти в геометрической прогрессии, примером чему могут служить Англия и Америка девятнадцатого века. Чтобы ограничить неравенство, свободой следует пожертвовать, как произошло в России после 1917 года»{649}.
Итак, «чтобы ограничить неравенство, свободой следует пожертвовать».
Вот суть данной главы. Там, где равенство возводят на трон, свобода исчезает. Возвышение эгалитарного общества означает смерть свободного общества. «Свобода по самой своей природе… избегает равенства, – пишет Джуд Догерти, почетный декан Философской школы Католического университета. – Люди различаются силой, интеллектом, амбициями, смелостью, упорством и всем прочим, что необходимо для достижения успеха. Нет способа сделать людей одновременно свободными и равными»{650}.
Изучая революции, отстаивавшие равенство – французскую революцию Марата и Робеспьера, русскую революцию Ленина и Троцкого, китайскую революцию Мао, кубинскую революцию Кастро и Че Гевары, – не очевидно ли, что Дюранты правы? И Догерти тоже прав?
Утверждение, что мужчины и женщины равны, представляет собой принцип феминизма, но не принцип человеческой природы. Мужчины крупнее, сильнее, агрессивнее. Вот почему они совершают преступления и попадают в тюрьму в десять раз чаще женщин{651}. Вот почему они воюют, ведут за собой армии и строят империи. Умственные способности мужчин варьируются в диапазоне выше и ниже женских. Мужчины достигают таких высот в области математики, точных наук, философии, каких способны достичь немногие женщины. Мужчины также больше склонны к порочности и развращенности. В спорте, где представлены лучшие физические образцы нации, мужчины и женщины соревнуются отдельно.
Первая статья французской Декларации прав человека перекликается с мыслями Джефферсона и Руссо: «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Общественные различия могут основываться лишь на общей пользе». Младенцы и вправду рождаются свободными? И кто решает, какова «общая польза»? Что касается равенства прав – да, это верно, однако дети от рождения обладают разными способностями к обучению. У половины эти способности ниже среднего. Проведя всего два месяца в первом классе, дети уже понимают, что они не равны, – одни талантливы и быстро все схватывают, другие никак не могут усвоить элементарные навыки; одни спортивны, другие нет; некоторые могут петь, у других нет ни голоса, ни слуха. В конце концов, одни девочки красивы, другие ничем не примечательны. «Поэтому чрезвычайно далеко от истины утверждение, будто люди от природы равны; любым двоим людям достаточно провести половину часа вместе, чтобы один ощутил явное превосходство над другим», – писал Сэмюел Джонсон{652}.
Равны ли все люди в Ветхом и Новом Заветах? Евреи – избранный народ, которому Господь обещал ниспослать Мессию. Сын Божий, Его мать и двенадцать апостолов были евреями. Среди Своих учеников Христос выделял Иоанна, возвысил Петра как основание грядущей церкви и отвергал Иуду. В притче о талантах рабов наделяют деньгами неравномерно, и каждый из них поступает по-разному[167]. Если Христос учил, что некоторые люди одарены больше прочих, значит, эгалитаризм, поддержанный президентом в обращении к Университету Хауарда, противоречит нашей христианской вере. Апостол Павел говорил в Послании к римлянам: «…по данной нам благодати, имеем разные дарования»[168].
Додо
Наблюдая за судорожными попытками идеологов навязать обществу равенство результатов, поневоле вспоминаешь «бег по кругу» из «Алисы в Стране чудес». Все «побежали, когда захотели. Трудно было понять, как и когда должно кончиться это состязание. Через полчаса, когда все набегались и просохли, Додо вдруг закричал:
– Бег закончен!
Все столпились вокруг него и, тяжело дыша, стали спрашивать:
– Кто же победил?..
Наконец, Додо произнес:
– Победили все! И каждый получит награды!»{653}
Идеология начинается с идеи – все равны и должны иметь равную долю благ в жизни; далее следуют попытки заставить общество соответствовать этому идеалу. «Идеология, – пишет Рассел Кирк, – представляет политику как революционное орудие преобразования общества и даже как инструмент трансформации человеческой природы. В своем марше к утопии идеология беспощадна»{654}.
Для идеологии, добавляет профессор Джиллис Харп из колледжа Гроув-Сити, «факты не имеют значения, допустимо убийство всякого, кто мешает»{655}. Нынешняя публичная чехарда в информационном пространстве, злоупотребление «ярлыками» наподобие «расист», «сексист» или «гомофоб», свидетельствует о нетерпимости эгалитаризма к тем, кто осмеливается не верить в эту доктрину.
«Утопии равенства биологически обречены», – писали Дюранты{656}. «Вилой природу гони, она все равно возвратится»[169], – заверял римский поэт Гораций. Будь то в спорте, искусстве, музыке, образовании или политике, свободная и честная конкуренция позволяет «естественной аристократии» выделиться и утвердиться. Свобода создает иерархию на основе интеллекта, таланта и настойчивости. Афроамериканский общественный деятель У. Дюбуа писал в 1903 году, что высшим приоритетом его народа должно стать возвышение и воспитание такой «естественной аристократии», «даровитой десятой части» чернокожего населения Америки:
«Негритянская раса, подобно всем прочим расам, сохранится благодаря своим исключительным представителям. Следовательно, проблема образования среди негров подлежит разрешению прежде всего; необходимо выявить лучших из лучших нашей расы, которые поведут массы за собой, прочь от грязи и смерти худших, все равно – нашей собственной или иных рас»{657}.
Нация, приверженная убеждению, что все равны и имеют право на равное вознаграждение, в конечном счете будет просто вынуждена постоянно дискриминировать свою «даровитую десятую часть», поскольку это единственный способ, каким свободное общество может гарантировать социальное и экономическое равенство. Во имя равенства творятся несправедливости, тратятся колоссальные средства и урезается свобода.
• Сотни тысяч детей насильственно свозят на автобусах в слабые и зачастую опасные школы, провоцируя расовые конфликты, в результате чего белые уезжают, отказываются от городских школ и рушится сама система образования – гордость американской культуры.
• Право компаний нанимать на работу и стимулировать сотрудников по способностям и эффективности на протяжении десятилетий регулируется десятками тысяч правительственных агентов. Если рабочая сила не соответствует требованиям гендерного или расового равенства, против компании может быть возбуждено уголовное дело.
• Правительства де-факто навязывают расовые и гендерные квоты, существенно увеличивающие издержки бизнеса. Десятки миллиардов долларов «выкачиваются» из компаний благодаря соответствующим судебным искам и обвинениям в дискриминации – это один из наиболее прибыльных видов рэкета в американской истории.
• Верхний 1 процент наемных работников в настоящее время несет 40 процентов всей налоговой нагрузки, тогда как нижние 50 процентов вообще не платят налогов. Разве не «Коммунистический манифест» требовал «высокого прогрессивного налога»?
