Каникулы в Чернолесье - Александр Альбертович Егоров

неосторожность стать твоей мамой… он рассмеялся мне в лицо. И ты знаешь, что он мне сказал? Что мне надо срочно лечиться… у хорошего ветеринара…

Я засопел носом, стараясь удержаться от смеха.

– Но вы же не послушались? – спросил я.

Его глаза стали ледяными. Он резко сжал Пушистика в руке, и тот испуганно пискнул.

– Не будь идиотом, Сергей! – отчеканил он. – Не повторяй чужих глупостей. Я предлагаю тебе сделку из тех, что случаются только в волшебных сказках. Ты получишь все, что пожелаешь – силу, славу и власть, и много-много любви в придачу… но даже не это главное, Сергей. Слушай и молчи! Когда я умру, – а это, увы, рано или поздно случится, – ты продолжишь мое дело. Взамен я прошу не так уж много: чтобы сейчас ты доверял мне…

Я смотрел на игрушку в его руке. Его белые пальцы сжимались на собачьем горле – сжимались и разжимались. Это сильно расходилось с его словами. Я знал, что он может придушить меня прямо сейчас, как вот этого белого Пушистика. Но меня мучило и еще что-то. Одно неосознанное воспоминание. Одна нестыковка во времени. Тогда, десять лет назад.

– Возможно, я буду доверять вам, – сказал я. – Но я хочу видеть еще кое-что. Не из будущего. Из прошлого.

Он изумленно поднял брови, но было поздно. Я уже умел подключаться к его источникам. Это была его ошибка – показать мне этот путь. В момент, когда я решился, он уже ничего не мог сделать. Он не успел меня заблокировать и уже не мог контролировать. Ну, или почти не мог.

Я попал в тот отрезок времени, который Гройль не хотел мне показывать.

Итак, автомобиль моего отца выбрался из липкой грязи и покатился прочь. Призрачная армия устремилась за ним – но ее мог видеть только я. Мама осталась стоять на ступеньках возле отцепленного вагончика.

Она не знала, что делать.

Она приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Прислушалась. Тогдашний я давно уже мирно спал.

Тогда она осторожно захлопнула дверь. Достала из кармана старомодный мобильник. Нажала несколько кнопок, приложила к уху. Покачала головой и спрятала телефон обратно.

Но что-то все же произошло.

Стена серого тумана подобралась к вагончику вплотную. Черная фигура возникла в этом тумане и приблизилась.

Пришедший откинул капюшон, и я узнал зловещего господина Штарка. Десять лет назад он был почти таким же, что и ныне. Он был лыс, худ и подтянут. Разве что его лицо украшали тонкие усики и еле заметная бородка. Я подумал, что тогда он еще пытался выглядеть человеком.

– Не мне ли ты пытаешься звонить, милая Мария? – спросил он. – Ты же знаешь, что я легко услышу твой зов и без этого.

Мама подняла на него глаза. Мне показалось, что она не слишком удивилась его приходу.

– Лучше бы вам уйти, – сказала она. – Матвей сейчас вернется.

– Он не вернется.

– О чем вы говорите?

Вместо ответа Гройль приблизился к ней совсем близко.

– Ты знаешь, о чем, – сказал он. – Сегодня особенная ночь, Мария. Сегодня каждый из нас встретит свою судьбу. И Матвей. И ты. И я.

– Не надо меня пугать, – сказала мама и поднялась на одну ступеньку выше.

– Я не пытаюсь пугать тебя, Маша, – сказал Гройль и сделал еще один шаг вперед. – Я пытаюсь тебя предупредить. Не играй с огнем. Тем более, с темным пламенем, которое ты же сама и разожгла. Ты просто не осознаешь его силу…

– Еще одно движение… – начала мама.

Возможно, он сделал это движение. Потому что она повторила уже знакомый мне удар – точно такой же я видел в исполнении Вероники на борту самолета, летящего над Гималаями.

Удар был хорош. Гройль согнулся, зашипел, как проткнутое колесо, и отступил сразу на несколько шагов.

– Я уже не в вашей школе, – сказала мама. – Сколько раз можно повторять. Вы подлец, Старкевич. Между нами никогда ничего не было, никогда и не будет. Отправляйтесь в ад.

Господин Штарк не сразу, но распрямился. Его глаза горели злобой.

– Будь по-твоему, дрянная девчонка, – сказал он. – Только я заберу тебя с собой. Ты сгинешь в самой глубокой шахте Чернолесья, куда так неосторожно полез твой муж. Ты больше не увидишь своего ребенка. Но есть и хорошая новость. Он навсегда забудет тебя. Как и своего отца-неудачника.

– Нет, – прошептала она. – Пожалуйста, нет.

– Поздно, – усмехнулся он. – Тебе нужно было быть умнее… пять минут назад. Или пять лет назад, ха-ха… но теперь это в прошлом. А прошлое, как известно, уже прошло. Впереди у нас только вечность…

Он даже не тронулся с места, а просто поднял руку – и я с ужасом увидел, как серый туман поднимается и скрывает их фигуры. Короткая вспышка – и все кончилось.

Нынешний Гройль – бритый, в идиотской фуражке – снова стоял передо мной, и его трясло от ненависти. Он все понял, и мне не нужно было ничего объяснять. Меня душили слезы. Но и он казался почти полностью безумным.

– Да, – проговорил он. – Ты это видел. Ты быстро учишься. Все было именно так, и не могло быть иначе.

– Вы убили ее, – сказал я.

– Хуже. Я обратил ее в ничто. Я стер ее даже из твоей памяти, мальчишка.

– Нет!

– Врешь. Впрочем, это уже не имеет значения. Тебя я тоже сотру в порошок. Ну, или… спущу по течению… наша речушка – не Стикс, но тоже работает безотказно…

Не совершая ни единого видимого движения, он приближался ко мне. Череп на его кокарде блестел при свете луны. Я пятился от него, пока не оказался по колено в ледяной воде ручья.

– П-п… – начал он, и я заметил, что от ярости у него стучат зубы, как у бешеного волка. – П-пятнадцать лет назад. Все могло быть иначе. Чертов Матвей. Чертовы Смотрители. Мое вечное проклятье. У тебя его глаза, такие же нахальные… ну да ничего… он умер, умрешь и ты, последыш…

– Нет, – возразил я.

– Что-о?

– Нет.

Я стоял по колено в воде и даже не чувствовал холода. Я смотрел на него, а он почему-то не мог до меня дотянуться, не мог даже сделать шаг. Я чувствовал небывалую силу. Быть сверхчеловеком – это круто, поверьте. Зря он дал мне это попробовать. Я никогда не испытывал ничего подобн… ладно, не будем повторяться. Скажем так: я ничего не знал о природе этой силы, но я уже мог ей пользоваться.

Я мог сдерживать Гройля.

– Ах, так? – криво усмехнулся он. – Ты вздумал противиться мне? А что ты скажешь на это?