Мера Магии - Терри Брукс

Он молча выдержал ее взгляд.

— Думаю, что, пожалуй, я лучше подготовлен сталкиваться с опасными ситуациями, чем вы.

Ее глаза заблестели:

— Вам лучше надеяться, чтобы вы этого не узнали.

Она резко встала, ослепительно улыбаясь ему.

— Думаю, вам сейчас следует уйти. Мы поняли друг друга. В течение недели я пришлю вам официальное приглашение посетить Арборлон и выступить перед Высшим Советом и эльфийским народом, как и было обещано.

Он попытался было подняться, но она быстро остановила его:

— О, я не думаю, что вы должны уйти отсюда со мной, Серафик. Мы ведь не хотим создать неправильное впечатление. Я пришлю кого–нибудь проводить вас.

— Это очень любезно, — ответил он с улыбкой. Он сделал плавный жест в сторону ее лица. — Кстати, я бы не позволил этим царапинам остаться без ухода. Они выглядят довольно непристойно.

Она улыбнулась в ответ:

— Бывают и несчастные случаи, Серафик. Вам стоит помнить об этом.

Затем она развернулась и вышла через дверь до того, как он смог ответить.

Однако это не остановило его от мысли, что он в этот момент отдал бы все на свете, чтобы задушить ее.

Он вернулся через город к небольшой гостинице, в которой остановился и которая служила пристанищем путешественников, не принадлежащих к эльфам, и удалился в свою комнату, чтобы поразмыслить. Он не мог вспомнить, когда в последний раз он был неудачлив. Ухудшало эту ситуацию еще и то, что он не в силах был ее изменить. Как он мог оказаться под каблуком у Изоэльды Северин? Он не мог разоблачить ее, раскрыв ее роль в гибели Короля, не открывая при этом свое участие. Он не мог послать Боннесанта отнять у нее жизнь, потому что ее убийство не принесет ему ничего; оно просто отбросит его еще дальше от цели переманить эльфийский народ на свою сторону. И угрозы были бесполезны. У таких женщин, как Изоэльда, был иммунитет к любым угрозам, которые он мог придумать.

Ему нужно что–то еще, какой–то другой способ надавить на нее, некий рычаг, чтобы заставить ее делать то, что он хотел. Он ошибочно посчитал, что получил этот рычаг, предоставив ей то, чего она хотела — ее муж умер, а она сама взошла на трон. И где ее благодарность за это? Даже намека нет.

Но еще больше его беспокоило то, что она не смогла контролировать события, когда получила шанс для этого. Эльфийский народ был потрясен потерей Короля; эльфы сплотились бы вокруг нее сразу же, если бы она этого потребовала. Вместо этого, она тянула с решением судьбы своей падчерицы, пытаясь осторожно справиться с этим делом. Она намеревалась убить эту девушку, но не смогла исполнить это. Теперь уже может быть слишком поздно. Вопреки мнению Королевы, найти девушку будет нелегко. У нее была семья, друзья и союзники, те, кому не нравилась дочь пекаря, которая вышла замуж за их Короля. Они помогут ей. Они спрячут ее. На ее поиски могут потребоваться недели.

Недели, которых у них не было. Друджи не будут сидеть сложа руки, пока эльфы разбираются со своими внутренними проблемами. Им безразличны Дети Ястреба или Серафик. Они всего лишь незначительные препятствия, которые устранят, когда Тролли вторгнутся в долину.

Причем верится, что они сделают это очень скоро. К этому моменту они, вероятно, уже обнаружили один из проходов, а это было единственное, в чем они нуждались.

Армия Троллей, как ее описывал Сидер Амент, по своей величине намного превосходила население долины. Они нападут и сокрушат любую оборону, и всему придет конец.

Он спустился в небольшую столовую и пообедал за общим столом, но ни с кем не разговаривал. Покончив с едой, он сразу же лег в постель. Он вернется в Гленск Вуд и будет ждать вестей от Боннесанта: справился ли он с задачей ликвидации мальчика. По крайней мере, он мог рассчитывать на это. Боннесант не осмелится снова подвести его, только не после предыдущей неудачи. Убить мальчика, забрать его посох, усилить свою власть над последователями Детей Ястреба — вот что поднимет ему настроение. Он чувствовал себя довольно неуютно, когда Сидер Амент еще был жив и ходил по земле.

Стало еще невыносимее, когда этот мальчик, Пантерра Ку — просто ребенок — занял его место и уже претендовал на то, что лишь из–за того, что носит черный посох, он может призвать, сплотить и возглавить население долины. Он не имел на это никакого права. Он ни на что вообще не имел права.

Как только он погибнет и исчезнет, Скил Эйл возьмет все в свои руки и порядок вещей изменится.

Несмотря на свою тревогу он проснулся поздно, а когда отправился обратно в свой поселок, уже близился полдень. Он взял лошадь у семьи, которая, как он знал, исполнят его просьбу, и проскакал на ней весь день до наступления сумерек. Уже темнело, когда он добрался до Гленск Вуда, и у него до сих пор не было ответа на вызывающее поведение Изоэльды Северин.

Но у меня будет этот ответ до того, как это произойдет, пообещал он сам себе.

Он отдал лошадь мальчику, который присматривал за животными в небольшой конюшне, и пешком направился к зданию, где он обустроил себе дом — огромному, блочному строению с конференц–залом на первом этаже и жилыми комнатами и офисами наверху. Не было заметно ни огней, ни людей. Дверь оказалась запертой, но он достал ключ и довольно быстро оказался внутри. Он стоял, прислушиваясь к тишине, эту привычку он выработал за многие годы, упражняясь в осторожности, от которой так и не смог избавиться.

Он ничего не услышал.

Он прошел через конференц–зал и поднялся по лестнице до своего жилья. Входная дверь была заперта. Он достал другой ключ, открыл дверь и вошел внутрь.

— Я уж подумал, что вы не вернетесь, Серафик, — приветствовал его голос.

Ему едва удалось не закричать. Он огляделся, всматриваясь в темноту, но ничего не увидел. Он было подумал, что это Боннесант, поскольку только тот мог набраться смелости и рискнуть нарушить границы его личных покоев, придя без приглашения.

Однако голос не принадлежал Боннесанту.

— Я здесь, — произнес голос.

Возникло пламя и зажглась свеча. Свеча стояла на столе рядом с мягким креслом, в котором сидел мужчина. Скил Эйл едва смог разглядеть его — высокий, худой, с изможденным лицом. Старик и не в хорошем смысле. Обветренный и иссушенный изнутри. Но не слабый. Не уязвимый, для всего, что можно представить. Так бы мог сказать Скил Эйл.

— Кто вы? — спросил он, сумев придать немного твердости своему голосу. — Кто впустил вас в мои комнаты?

Ответ был мягким.

— Никто. Я сам вошел. Мне нужно было с вами поговорить и я не видел смысла ожидать снаружи, как один из ваших просителей. Что же касается того, кто я такой, то я оставлю вам определить это. Человек, владеющий вашими способностями и особыми талантами, не испытает никаких затруднений, чтобы понять, кто я такой.