Мысли в пути - Станислав Долецкий

На мой взгляд, всем - и медикам и немедикам - нужно видеть в каждом таком индивидууме, во-первых, человека. Которому, кроме правильной организации быта, труда, системы отдыха, было бы обеспечено нормальное отношение... Суть этого отношения можно определить так: мы понимаем, что в чем-то ты отличаешься от нас. Но это что-то не есть главное и существенное. Ведь главное заключается в том, что ты человек, такой же по своему восприятию действительности, чувствам и мыслям. И все мы - члены одной большой семьи. Здесь нет ни грана жалости. Ибо "человек - это звучит гордо" даже в самом трудном положении.

Двое или один?

Привезли их на самолете с юга. На первый взгляд это были обычные хорошие мальчики, которых повернули друг к другу спиной. В таком положении они как будто склеились ниже поясницы. Когда позже мы измерили зону сращения, то оказалось, что площадь ее достигала 180 квадратных сантиметров.

Сросшиеся двойни - большая редкость. О них теперь, когда обмен информацией в мире происходит буквально в мгновение ока, известно многое. Несколько лет назад итальянское радио и телевидение передавали чуть ли не каждый час бюллетень о состоянии здоровья разделенных близнецов, заставив жителей целого государства сопереживать родителям детей и их хирургу.

Статистика, к сожалению, не дает точного представления о частоте этой патологии. Одни пишут, что таких детей приходится 1 на 60 000 родов. Другие - 1 на 4 000 000. Тем не менее известно, что чаще всего (в 73 процентах случаев) встречаются дети, сросшиеся грудью. Дети, сросшиеся боком или тазом, - в 19 процентах случаев. Реже всего (2 процента) - головой. Такие, как наши Федя и Петя, - всего лишь в 6 процентах случаев.

Наиболее известны родившиеся в 1811 году сиамские близнецы Чанг и Инг Бэнкеры. Их жизни и смерти посвящена книга, в которой описывается их работа в цирке Барнума, с которым они разъезжали по миру. Их женитьба. Когда один из них заболел и им предложили разделиться, ибо сращены они были узкой полосой, содержавшей, как оказалось, ткань печени, то второй отказался, хотя знал, что обрекает себя. Тогда им было 63 года.

Оставим в стороне историю. Когда мы говорили с мамой наших ребят, то, к моему недоумению, выяснилось, что она родила их обычным путем. Чувствовали они себя еще не самым лучшим образом, и мы, обсудив все стороны вопроса, решили дать им окрепнуть до второго выгодного для такой операции периода - 3 - 4 месяца. Для нас эта была не первая операция, а четвертая, но сохранять удавалось лишь одного ребенка из двух.

В отличие от предыдущих положение затруднялось не только тем, что площадь соприкосновения детей была значительной. Вдобавок ко всему оказалось, что у них имелось только одно заднепроходное отверстие и один, правда довольно широкого диаметра, половой член.

Четырем группам специалистов - пластическим хирургам, ортопедам-нейрохирургам (ибо крестец был общий и спинномозговые каналы сообщались), проктологам и урологам - было дано задание обдумать оптимальные варианты пластической реконструкции, чтобы сохранить обоих близнецов. Правильно ли это? Нужно ли было к этому стремиться? Не проще ли обеспечить наилучшие условия для выживания одного ребенка за счет другого? Вот вопросы, которые при этом возникают. Оставляя в стороне соображения чисто технического порядка, отмечу, что оправдан лишь один принцип, которым мы и руководствуемся, - стремиться сохранить обоих детей. Понятно, что это не догма. И можно допустить, что хирургу будут встречаться такие ситуации, когда он окажется в безвыходном положении. Но здесь речь о другом. Во время операции, если анатомические соотношения особенно сложные, врачу как будто исподтишка приходит мысль: "Хоть одному, да сделаю как полагается. А со вторым разберемся позднее, когда подрастет". Пусть в подобного рода постановке вопроса имеется рациональное зерно, но так разрешить себе думать нельзя. Дважды жизнь доказала мне это. Первый раз, когда операцию разделения двойни лет двадцать назад производил Сергей Дмитриевич Терновский. Второй раз, десять лет спустя, когда оперировал я. Тогда мы вольно или невольно слегка отклонились от строгой симметрии при разделении. Произошло это по указанной выше причине. Но поправились как раз те дети, которым были созданы худшие условия. Конечно, нельзя на двух примерах строить далеко идущие выводы. В медицине имеется высший, с трудом поддающийся описанию критерий. В нем нет ни мистики, ни религиозности. Просто природа требует уважения к своим творениям, даже не самым лучшим. Может быть, и в этом истоки одной из сторон гуманизма?.. Знаменитому философу-материалисту Людвигу Фейербаху приписывают мысль: "Человек человеку - бог". То есть все материалистически просто - человек, и только он, творец и созидатель другого человека. В любом смысле, который глубже, чем кажется на первый взгляд.

...После обмена мнениями и тщательной подготовки был назначен день операции. На первом столе планировалось разделение двойни. Там были налажены две капельные системы вливаний крови и растворов в подключичные вены, работали два анестезиолога. В этом случае использование таких крупных, центральных вен, как подключичные, было особенно оправдано, поскольку при вмешательстве могли возникнуть неожиданные осложнения, которые вынуждают к быстрой и массированной трансфузии. Кроме того, через эти вены удобно периодически брать кровь на анализы во время и после операции, чтобы коррегировать наступающие нежелательные отклонения.

Последнее, что хоть и является чисто технической задачей, но, на мой взгляд, представляет особый интерес, - это то, над чем особенно пришлось поразмыслить и что должно было определить успех операции: непосредственный момент разделения детей. В чем здесь было дело? Во время любой операции, даже при очень неудобной позиции больного, хирург, рассекая ткани, двигается послойно и накладывает зажимы на кровеносные сосуды, которые появляются в поле его зрения. Иногда, в сложных ситуациях, приводящие и отводящие сосуды предварительно перевязываются в некотором отдалении от операционного поля. Но тогда мы были беззащитны, ибо до той поры, пока близнецы не будут полностью или хотя бы на наибольшем протяжении разъединены, кровеносные сосуды, перекидывающиеся от одного ребенка к другому, перевязывать нельзя. Кроме кожного кольца и клетчатки, детей связывали три образования: прямая кишка - самый нечистый орган (его мы решили разделять в последнюю очередь), половой член и, главное, крестец, спинномозговой канал, корешки спинного мозга. Истечение спинномозговой жидкости у маленьких детей крайне опасно.

Первый этап происходил так. Детей уложили на бок. Прямая кишка была затампонирована и располагалась снизу. После рассечения с верхней стороны мягких тканей и тщательной остановки кровотечения был разделен половой член. В нем оказалось два канала, четыре кавернозных тела. По сути это были два сращенных между собой органа. Когда этот этап завершился, мы сделали перерыв и приготовились к решающему моменту. Обе бригады врачей и сестер, хирургов и анестезиологов обеспечили быстрый разворот детей на девяносто градусов, из положения на боку в положение на животе. Чтобы обнаженная поверхность крестца, спинномозгового канала и крупных сосудов была доступна осмотру и экстренным манипуляциям, головной конец операционного стола был опущен, чтобы уменьшить истечение спинномозговой жидкости. В момент, когда все было готово, крупным резекционным скальпелем быстро была пересечена костно-хрящевая перемычка. Она хрустнула под ножом, оказавшись тверже, чем мы предполагали. Рассекли спинномозговой канал и мягкие ткани. Теперь дети оставались соединенными лишь своей нижней поверхностью.

Ребят быстро развернули, и мы мгновенно затампонировали марлевыми салфетками обе раны. Все облегченно вздохнули. Небольшой перерыв. Затем, осторожно сдвигая салфетку, мы останавливали кровотечение из появляющихся из-под нее сосудов. Одни коагулировались электроножом. Другие прошивались. Особенно тщательно был ушит спинномозговой канал. Тоненькие корешки спинного мозга были отделены от оболочки и погружены в просвет твердой оболочки. Из близлежащих мышц выкроены лоскуты на ножке, которыми спинномозговой канал был дополнительно тампонирован, чтобы возможная инфекция снаружи не проникла внутрь. Дальше была разделена прямая кишка. Крестец был покрыт мышечными пластами. Осталось пересечь кожу сзади.

И вот на столе лежат два полностью отделенных друг от друга маленьких мальчика. Одного оставили на этом столе. А другого, окруженного процессией больших людей, руки каждого из которых держали то наркозную трубку, то капельник, то самого ребенка, - понесли на другой операционный стол.

Через три часа в двух кроватках, в отдельной палате спали два человека: Федя и Петя...

Правда, не все было так гладко, как здесь рассказано. Мы не полностью рассчитали кожные лоскуты. Оказалось, что во время операции, благодаря дополнительным разрезам, рану удалось прикрыть собственной кожей малышей. Хотя к заимствованию кожи был подготовлен их отец. Именно его кровь, а не кровь матери годилась ребятам. До операции прямые переливания крови были сделаны от отца. В холодильнике хранилась донорская кожа, полученная из специального банка. Но у всех нас создалось впечатление, что хватит своей кожи. Ее, увы, не хватило. Потребовалось лишнее время на заживление раны спины.