Один день, одна ночь - Татьяна Устинова

– Лучше бы вы роман писали, а не спрашивали кого ни попадя!..

– Их познакомили в Рио, насколько я понимаю, специально и обдуманно. Познакомил человек по имени Петечка. Он звонил Аннет, и я слышал разговор. Она говорила, что Анатолия еще нет, но она его ждет и сделает все так, как Петечка ей велел.

– Петечка, значит, – пробормотал капитан. Шея у него сделалась красной.

– Ищите деньги, – сказал ему Алекс. – И не какие-нибудь, а огромные, сумасшедшие деньги. Ищите как можно ближе, они должны быть... на поверхности. Я думаю, что Аннет и этот самый Петечка знали о неких деньгах, принадлежащих Анатолю.

– Клад, что ль, в малаховском дачном кооперативе зарыт?! Прямо на участке Кулагина?

– Именно ради этих денег Аннет и собиралась за него замуж. Больше нет никаких причин. Именно на них она собиралась покупать дворцы, а не на его гонорары за статьи в журналах и передачу на радио. Петечка контролировал каждый ее шаг, потому что Аннет нужно было привести прямо к деньгам. Она... не очень умна, зато соблазнительна и знает, что надо делать для того, чтобы соблазнить. Но я уверен, что в данном случае у нее была задача сложнее. Ей необходимо было, чтобы Кулагин на ней женился. Она несколько раз повторила, что они собираются пожениться буквально на днях.

– Куда жениться, когда он уже женат!

– Мне кажется, она должна была сделать все для того, чтобы он развелся как можно быстрее. И это тоже задание, понимаете? Она выполняла задание. И она все время повторяла, что Анатолий замечательный человек, как будто оправдывалась, что связалась с таким... придурком.

– Деньги, – повторил Мишаков. – Какие деньги?! И где? В Малаховке или в Рио-де-Жанейро?!

Алекс вздохнул, чувствуя, как повязка давит на холодный бетон, из которого состояло теперь его тело.

– И еще.

– Как?! Еще?!

– Кулагин, скорее всего, об этих деньгах понятия не имел.

– Мы тоже о них понятия не имели!

– Если бы он знал, непременно хвастался бы перед Маней. Он все время хвастался перед ней. Ему было важно, чтобы она его уважала и ценила, а она не ценила и не уважала.

Мишаков посмотрел на Маню. Она молчала.

– Он бесконечно рассказывал ей о своих связях, высокопоставленных друзьях, новых машинах. Я уверен, если бы он в одночасье стал миллионером, прибежал бы в первую очередь к ней, чтобы до нее дошло, насколько он выше и лучше... нас.

«Нас» – отличное слово, просто прекрасное!.. И имеет самое непосредственное отношение к подстреленному писателю и Мане Поливановой. А вот к капитану Мишакову и Мане не имеет никакого.

– Миллионеры, дворцы, – раздражаясь, заговорил капитан, – балерину из телевизора в жены взять собирался, хотя женат был на какой-то одесской чумичке!..

– Он был женат много раз, – вдруг сказала Поливанова. – Я точно не знаю, сколько, что-то много! Мне известно про первый брак. У него, когда он учился в Сорбонне, была жена именно из Бразилии. Из Рио-де-Жанейро. Когда он на ней женился, все родственники перепугались до смерти, я это отлично помню. Еще Советский Союз был. Разваливался, правда, но существовал. И в этом браке у него родилась дочь, очень красивая. Я это тоже помню, потому что нам показывали фотографии! Такой совершенный ребенок, как из рекламы. Тогда никто из нас не видел никакой рекламы, но потом я ее вспоминала. Она сейчас должна быть уже совсем взрослой.

– Ох, е-мое, – протянул ошеломленный капитан. – Выходит, была Бразилия-то!

– Была, – согласилась Маня. – Я точно знаю. То есть у него на самом деле дочь жила в Бразилии. Может, именно в Рио.

– И чего теперь я должен делать? В Интерпол звонить? Или уж лучше сразу командировку пробивать? Надо, мол, мне в Рио-де-Жанейро первым рейсом, у меня в подъезде на Покровке труп!

Он сердился всерьез и понимал, что не по делу.

Слава богу, знаменитого писателя до смерти не убили, и он, как и Маня, старается сейчас ему помочь, но Сергей не хотел никакой помощи!..

Он разберется во всем сам, без них, и Поливанова должна знать, что он разберется!

– Алекс, – сказала Маня, и писатель уставился ей в лицо. – Человек, который в тебя стрелял, как-то попал на участок. Верно? Вряд ли он взял и прошел мимо двух водителей, которые сидели в машинах! Значит, пришел с той стороны, где дорога к станции, там тоже есть калитка! Я об этом знаю, я там все детство провела! А кому еще о ней известно?

– Дорога к станции? – переспросил насторожившийся Мишаков.

Маня кивнула.

– Таис наверняка знает, – продолжала она. – Ну, домработница, конечно. А еще кто?

Она встала и принялась ходить по палате. Мишаков отвернулся и стал рассматривать свой блокнот.

– То есть это должен быть кто-то из близкого круга, правильно? Ну, конечно, правильно, – подбодрила она себя. – Ну, родственники! Его друзья и подруги на электричке вряд ли когда-нибудь приезжали! А на машине с той стороны никак, там тропинка узкая и заборы! И с улицы закричали: «Настя!» Ты вышел и... Помнишь, ты говорил?

Алекс кивнул.

– Ее так называем только мы с тобой. Ну, Артем. А еще кто?..

– Сестра, ты хочешь сказать, – громко и почему-то на «ты» заявил Мишаков. – Ты же это хочешь сказать, да?.. Она верняк бывала на этой даче, она же не первый раз приезжает! И пистолет откуда-то нарисовался!.. Он же просто так, ниоткуда, нарисоваться не мог! А эта подруга его сказала, что был у Кулагина пистолет!.. В городской квартире. А на этой квартире никого из фигурантов со вчерашнего дня не было. Жена Анатоля от вас, с Покровки, сразу к любовнику поехала на Фадеева, и они там весь день просидели и прождали, когда их забирать придут. А сестра вполне могла и не знать, что все на Фадеева сидят и ждут ареста, и с Покровки, после того как она у вас какой-то телефон искала, двинуть в Малаховку!.. Выходит, она осведомлена о миллионах-то этих мифических? – Он подумал и вдруг спросил у Мани: – Это я правильное слово сказал?

– Ты правильно сказал, – согласилась Маня задумчиво и так же задумчиво добавила: – Я тетушка Чарли. Из Бразилии. Где в лесах много-много диких обезьян!

И все помолчали. Маня продолжала ходить.

– Хренота какая-то, – пожаловался капитан. – Первый раз у меня такое дело!

– Маня, – позвал Алекс, не выдержав. – Подойди ко мне, пожалуйста. Сядь.

Она подошла и присела на край высокой кровати.

Алекс обнял ее одной рукой, и капитан понял, что должен немедленно куда-то деться отсюда, прямо сейчас, сию минуту!..

Это его дело, его работа, и Маня Поливанова весь этот невозможный день принадлежала только ему, только на него смотрела, только его слушала.

Кажется, когда-то ему не нравились высокие женщины, вот идиотизм-то, как будто женщин можно оценивать исключительно по их размерам!..

Когда-то они ему не нравились, а теперь вот понравились, вернее, только одна понравилась, и он не станет смотреть, как ее обнимает совершенно посторонний человек!..

– Общий привет, – провозгласил капитан и вышел из палаты.

Сегодня ночью

Маня долго не могла сообразить, где телефон, а он все надрывался и надрывался, и в конце концов она отыскала его на краю ванны. Проводив Катьку с Береговым, которые уехали кормить и выгуливать свою собаку – «Представляешь, не собака, а леший, ну, самый натуральный леший!», – она долго сидела в ванне и все никак не могла согреться, несмотря на то что на улице даже ночью было жарко.

Должно быть, как раз Катька и звонит с расспросами и рассказами о своей новой жизни!

– Слушай, открой мне, – попросил из трубки капитан Мишаков, и Маня от неожиданности отдернула телефон от уха и уставилась на него в изумлении.

Когда она снова стала слушать, капитан уже ничего не говорил. В трубке молчали.

– Але? – осторожно спросила Маня.

– Але, але. Я отдам и сразу уйду.

– Что... отдашь?

– Паспорта, сказал же! – рявкнул капитан. – Они до сих пор у меня болтаются, в папке! А дверь закрыта. Соседка стоит на страже законности и порядка. Кругом одни воры и бандиты, ты же знаешь.

– Да-да, сейчас, сейчас!..

Она пристроила телефон обратно на край ванны и проворно нацепила джинсы и майку. Волосы торчат в разные стороны, да и наплевать. Она кое-как пригладила их, вовсе не став от этого более причесанной, выскочила из квартиры и помчалась вниз.

– Привет, – сказал Мишаков, когда она открыла. – Прости, что так поздно.

– Нормально. – Маня посторонилась. – Проходи.

Почему-то они опять пошли по лестнице. Они много раз ходили по разным лестницам в этот невозможно длинный, немыслимый день.

– Ну, какие новости из больнички? – спросил капитан, старательно отводя глаза от ее обтянутой джинсами попы. – Как там раненый боец?

– Да ничего, – Маня на него оглянулась. – Завтра будет хуже, конечно, а пока обезболивающие действуют, не так страшно.

– Чего сказали-то, надолго он там?

– Обещали отпустить утром. Он хотел сегодня, но сегодня нельзя. Сказали, что по ночам никто никого не выписывает, а смыться тоже никакой возможности нет, у них все заперто, и кругом охрана. Чтоб мы даже не пытались. Нас поймают и сдадут куда следует. Видимо, тебе. Чтоб ты закатал нас в СИЗО.