Кулаком и добрым словом - Nik Держ

Лошади испугано косили глазами на бурлящую воду. Добрыня ласковыми словами успокоил Снежка, потрепал его по холке.

— Видишь, Дунай, как хорошо иметь друзей! — распрягая Снежка, сказал Добрыня.

— Топать бы нам и топать по буреломам и буеракам. А так едем, словно князья. Запомни Дунай простую истину: не всегда хватайся за меч, если дело можно уладить миром.

На реке было прохладно, утренний туман редел. Проснувшееся солнце только-только протирало заспанные глаза, чтобы вновь обрушить на землю жаркие лучи. В этот час тишину летнего утра нарушали только ранние пташки, да бурлила вода под плавниками неутомимых сомов.

— Эх! — с хрустом потянулся Дунай. — Добрыня, подремлем по очереди, чего зря время терять?

— Ложись первым, — согласился тот, — я разбужу. Силы еще понадобятся — это точно!

До веси добрались к полудню, как и обещал водяной. За время пути богатыри отдохнули, набрались сил. Сомы ловко пришвартовали плот к берегу, неподалеку от веси. Махнув на прощанье рукой водяному, побратимы оседлали коней и неспешно въехали в маленькую деревеньку. Они расспросили селян о дороге и, пополнив запасы провизии, продолжили свой путь к намеченной цели. Дальнейшая дорога снова бежала через лес, правда не столь дикий, как до этого. Кони неспешно бежали бок о бок, богатыри наслаждались лесной прохладой. Но о безопасности не забывали: руки держали на рукоятях мечей.

— А все-таки интересная штука, жизнь, — первым завел разговор Дунай.

Добрыня вопросительно посмотрел на товарища.

У кого-то по триста жен, — продолжил Дунай, — а кто-то одной обходится. И ничего не жалуется. Вот и сейчас мы за новой женой князю едем, а он их и за год, даже если по одной в день…

— Ты, Дунай, нас с князем не ровняй! — жестко сказал Добрыня. — Сам знаешь — не просто так он жениться! Для дела, для Руси так нужно!

— Хм! — рассмеялся Дунай. — Ежели для блага Руси, то и я согласен триста жен иметь, а то и боле!

— Молодой ты, Дунай, глупый! — укоризненно покачал головой Добрыня. — Если любишь, то и с одной женой лучше, чем с тысячей! А князю деваться некуда — союзники нужны! А какой союзник самый лучший? Конечно сродственник! Вот и приходиться жен иметь сорок сороков! Одна-то баба — потемки, а тут с такой бандой управиться… Не завидую я Владимиру, ох не завидую!

— Да знаю я его любовь! Там, в Царьграде она. Это телом он здесь. А мыслями давно там, с ней!

Добрыня посмотрел на Дуная, словно только сейчас его увидел.

— Удивил!

— А чего тут удивляться, — усмехнулся Дунай, — об этом все знают. — Может быть, это только самому Владимиру невдомёк. Но я не о том разговор начинал…

Договорить он не успел: неожиданно просека круто повернула, и богатыри уткнулись в поваленное дерево, лежащее поперёк дороги. На дереве сидел лохматый мужик, заросший густой черной бородой по самые брови. Он лениво ковырялся пальцем в носу. Увидев путников, чернобородый лениво вынул палец из волосатой ноздри, внимательно осмотрел и, засунув его в рот, оглушительно свистнул.

— Эй, братва! — заорал он на весь лес. — Жратва пришла!

Ближайшие кусты затрещали, выпуская на дорогу еще пятерых нечесаных оборванцев. С ближайших деревьев настороженно сверкали глазами трое лучников в зеленых одеждах. Еще двоих Добрыня приметил в ближайших кустах.

— Ну, наконец-то, — ревел всё тот же звероватый мужик, сидевший на поваленном дереве, — а мы вас уже заждалися! Когда — жа гости дорогие пожалуют! Милости просим! Мы к гостям завсегда с уважением!

Он слез с дерева и вразвалку подошёл к богатырям, не переставая паясничать.

— Ну и вы к нам с уважением!

Добрыня перекинулся взглядом с Дунаем, указывая на стрелков. Тот без слов понял все, незаметно опуская руку на колчан со стрелами. Чернобородый подошел вплотную к Добрыне. Снежок предостерегающе поднял верхнюю губу, показывая крепкие желтые зубы. Разбойник посторонился, обошел страшные зубы сбоку. Ухватился грязной, давно не мытой рукой за стремя и, указывая на сапоги Добрыни, произнёс:

— Ладная работа, кожа отличная! Слышь, братва, чур мои будут!

— Твои! — пообещал Добрыня, резко выдергивая ногу из стремени.

Подкованный железом каблук с громким хрустом перебил переносицу наглого разбойника. Бородач хрюкнул, захлебываясь потоком собственной крови и кулем осел на траву. Добрыня вскинул щит, защищая друга от лучников. Дунай не отставал: тугая тетива пропела похоронную песню. Поддав коня вперед, Добрыня смял одного разбойника, разрубив мечом другого. Остальные, побросав тяжелое дубье, поспешили ретироваться.

— Как уже все? — с победным видом оглядел место схватки Дунай.

— Мужичье! Им бы пахать! — с горечью произнёс Добрыня. — Видать не от хорошей жизни в леса ушли! Неопытные еще! Видят же — вои княжьи, а не купчишки пузатые! От нас, окромя головной боли, выгоды никакой. Видимо действительно припёрло, раз на нас бросились.

Один из разбойников, молодой рыжеволосый парень, смятый конём Добрыни, вяло зашевелился и застонал. Дунай вопросительно посмотрел на Добрыню:

— Добить, чтоб не мучился?

Добрыня отрицательно качнул головой:

— Не надо! Он молодой, оклемается!

— Так ведь, оклемавшись, опять за кистень схватиться! Честной люд по дорогам грабить будет! — возразил Дунай.

— Добивать поверженного соромно, честь богатырскую марать…после этого, и в спину нож, и лежачего ногами?

— Ты прав, — согласился Дунай, — негоже нам опускаться до их уровня. Пусть живет!

Он свесился с коня, ухватил лежащего на земле разбойника за шиворот. Без усилий оторвал того от земли. Разбойник трясся мелкой дрожью.

— Тебя как звать? — спросил Дунай строго.

— Рыжий Дуб, — заикаясь, ответил разбойник.

— Так вот, — продолжал Дунай, — если ты действительно дуб и будешь продолжать свое занятие, то когда-нибудь нарвешься. Сегодня тебе повезло! — с этими словами он собирался поставить разбойника на землю, но…

— Ну-ка, ты, оглобля, поставь парня на место! — приказал звонкий девичий голос.

Богатыри как по команде повернулись в сторону говорившей. Им оказалась миловидная девушка с толстой косой цвета расплавленного золота. На уровне пышной, соблазнительной груди она держала взведенный арбалет, смотревший железным ботом прямо Дунаю в лоб.

— Ну, оглох, что ли? — сердито бросила девица. — Отпусти, кому говорю!

Дунай от неожиданности разжал пальцы. Разбойник плюхнулся задом на землю, но тут же стремительно вскочил. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, затем медленно начал пятится, наконец, повернулся спиной к богатырям и во все лопатки побежал к девице.