Харбин - Евгений Анташкевич

– «Франция. Над песками Сахары. Сегодня в Париже появились некоторые надежды относительно возможного спасения команды дирижабля «Диксмюде» в связи с получением сообщения о том, что дирижабль видели летящим в южном направлении над одним из оазисов Сахары, на расстоянии 630 миль к юго-востоку от Танжера».

– Вот это интересно! Отважные люди! А есть продолжение?

– Да, Николай Аполлонович, у меня несколько номеров, – ответил Тельнов и с опаской посмотрел на Адельберга.

Александр Петрович хмыкнул и переглянулся с Анной. Тельнов взял в руки другой номер газеты:

– «Франция. Загадка гибели «Диксмюде». Прекращение бури в Средиземном море позволило приступить вновь к поискам трупов погибших матросов французского дирижабля «Диксмюде»…»

– Всё-таки «гибель», – с сожалением произнёс Байков. – А что о причинах?

– «…истребители и крейсера, – продолжал Тельнов, – немедленно вышли в море, занявшись поисками трупов французских матросов. Одновременно с ними вылетели также три флотилии гидропланов. Большое недоумение вызывает таинственный факт исчезновения пятнадцати почтовых голубей, бывших на погибшем дирижабле, которые, по общему мнению военных властей, обязательно должны были прилететь обратно в Тулон… Сегодня Пуанкаре срочно созвал заседание высших представителей военно-морского ведомства и воздушного отдела, высказавшись за необходимость производства строгого расследования… Парижские газеты полны яростных нападок на представителей морского министерства, ввиду того что последние не отдали приказ о спуске флага на здании министерства в знак траура о погибших офицерах и команде дирижабля «Диксмюде», невзирая на то что гибель последних можно на данный момент считать уже официально установленной…»

Байков слушал выразительное чтение Тельнова, но вдруг прервал его неожиданным восклицанием:

– Вот до этого им есть дело – спустить флаг или не спустить флаг! А что им до нас? Наверное, прав господин Устрялов! – В его голосе было раздражение. – Ничего, Кузьма Ильич! Продолжайте! Не обращайте внимания!

– «…В настоящий момент в Париже циркулируют усиленные слухи о том, что на судне «Диксмюде» имело место восстание команды против офицеров. Слухи эти усилились с тех пор, как в Париже были получены частные сведения относительно той таинственности, которой французскими властями был обставлен осмотр трупа погибшего командира «Диксмюде»…»

– Дальше понятно! Жалко! Смелых людей всегда жалко! А что там ещё? – Разговор вёлся между Байковым и Тельновым, как будто в гостиной больше никого не было.

– Сейчас, Николай Аполлонович, ещё маленький кусочек, это интересно. – «…Высказывается предположение, что команда «Диксмюде», убив командира, могла потом направиться к берегам Малой Азии с тем, чтобы опуститься в Турции, рассчитывая на то, что власти Турции не выдадут их впоследствии Франции…»

– Ну это полная ерунда! Франция – свободная страна, и совершенно незачем было улетать оттуда с риском для жизни на дирижабле. По-моему, это журналистские фантазии и пустые сенсации! А? Саша?

Адельберг пожал плечами.

– Вот и я так думаю, – удовлетворенно сказал Николай Аполлонович, приняв жест Адельберга за согласие.

Тельнов продолжал:

– «…Однако последнее предположение представляется маловероятным ввиду того, что на дирижабле был слишком незначительный запас бензина, ввиду чего судно едва ли могло отправиться в Турцию».

– Ну вот! У них ещё и запас бензина был недостаточный!

– «Франция. Остатки «Диксмюде»…»

– Ладно! Это, Кузьма Ильич, уже не столь интересно. Мне пришлось побывать в Сахаре, и любые поиски там безнадёжны! Чем ещё нас потчует демократическая пресса?

Тельнов перевернул несколько страниц и остановился на одной.

– Вот это, наверное, любопытно! – сказал он и начал: – «Италия. Страничка из жизни Муссолини. На происходившем на днях торжественном подношении Муссолини того самого дома, в котором родился нынешний премьер-министр Италии, в деревне Предаппио, во время торжественной церемонии среди толпы стояла женщина, до сих пор оставшаяся в девицах после того, как её брак с Муссолини не состоялся…»

– Вы находите, что про этого Муссолини нам будет интересно?

– Пусть прочитает, Николай, – вступился Александр Петрович. – У меня есть предчувствие, что на свете появился ещё один Ленин, только итальянский. Что там, Кузьма Ильич?

– «…В своё время Муссолини ухаживал за ней и даже настаивал на браке, но она возразила: «Мы оба так бедны, как только может быть беден человек. Так есть ли смысл плодить нищих?»

– Честная женщина! И что ей ответил Муссолини?

– «Муссолини… – Тельнов, не отрываясь от текста, глянул на Байкова, – подумал и сказал своей симпатии с присущей ему быстротой мышления: «А пожалуй, ты права». И отправился своей дорогой, которая привела, наконец, никому не известного крестьянина к вершинам человеческой славы».

– Глупая женщина! – Байков потянулся за чашкой чаю, только что налитого Анной.

– И честная! И глупая! Должна быть разница! Вы не находите, Николай Аполлонович? – спросила Анна, и в её голосе слышались насмешливые нотки.

– Шутить изволите, Анна Ксаверьевна! – парировал Байков и снова обратился к Тельнову: – Есть что-то ещё?

Тельнов перелистал страницы:

– Думаю, вас вот это заинтересует – «Покупка врангелевской казны. Официальная Чешско-Славянская республика сообщает…».

– Это было бы интересно, если бы не было так грустно…

– А я думаю, что это интересно, – вмешался Адельберг. – Может, это как раз то, о чём говорил профессор Устрялов! Помнишь, Николай, о долгах России союзникам? Ну-ка, давайте-ка, Кузьма Ильич, о чём там?

– «…Специальная комиссия, в которую вошли делегаты министерства внутренних дел и военного министерства Юго-Славии, перевезла из Катарро в Болгарии золотую и серебряную казну Врангеля. Часть сдана Юго-Славянскому банку, а большая часть министерству иностранных дел и Национальному банку.

Правительство Юго-Славии намерено купить эту казну, оцениваемую приблизительно в 400 миллионов динаров».

– И что ты находишь здесь интересного? – спросил Байков.

– Я думаю, Николай, вопрос тут в том, за сколько эта казна будет куплена и в чьи руки отойдут деньги.

– Думаю, что как раз этого мы никогда не узнаем. Это останется энигмой, завёрнутой в тайну…

– Мне кажется, прав Николай Аполлонович, Саша! – тихо сказала Анна. – Вспомни слова Николая Васильевича, когда он ссылался на Достоевского – «Деньги – это чеканная свобода!», кто же захочет иметь свободу без денег? – И обратилась к Тельнову: – Кузьма Ильич, а есть в вашей газете что-нибудь о России?

– Молодец, Аннушка… – оживился Байков.

– Что это вы все на меня ополчились?.. – сделал притворную мину Адельберг.

– Пора переменить тему!

– Есть, Анна Ксаверьевна, – отозвался старик, после блестящей победы в преферанс он слишком долго находился в положении слушателя, а после сказанного невпопад об «иноверцах» чувствовал себя не в своей тарелке. Сейчас он наконец-то стал полноправным участником разговора. – В «Заре» практически в каждом номере что-то есть. Прочитать?

– Давайте, что там?

– «В России. Петроград под водой».

– Ну-у! Кузьма Ильич! Это грустно, а что-нибудь повеселее?.. – Анна закончила разливать чай и поставила на середину стола вазу с печеньем и конфетами. – А хотя читайте, пусть будет хоть что-нибудь.

– Так читать?

– Да, Кузьма Ильич, читайте, Анна Ксаверьевна права, хотелось бы повеселее, но пусть будет хоть что-нибудь!

– «Москва. 3 января 1924 г. По сообщению из Петрограда, часть Петрограда очутилась в настоящее время под водой вследствие сильного разлива Невы, которая, невзирая на холодную погоду, сильно поднялась и выступила из берегов. Многие из заводов и фабрик Петрограда затоплены водой».

– А там не написано, где именно?

– Нет, Анна Ксаверьевна, этого здесь не написано!

Упоминание Петербурга и Невы привело всех в грустное расположение духа, Байков потёр ладони и тихо произнёс:

На берегу пустынных волн…

Анна всплеснула руками:

– Николай Аполлонович, вы ещё про «дядюшку, когда не в шутку…» нам продекламируйте! Дайте я вступлю, у меня есть любимое!

– Аннушка, ну кто же хозяйке воспротивится? Сделайте милость!

– Я оттуда же, из «Медного», но чуть ниже, ладно? Там есть проникновенное…

– Чего хочет женщина, того хочет Бог! Вступайте!

Анна поставила свою чашку, села на край кресла и положила руки на колени:

– Я прямо из середины. Ничего?

Все кивнули.

Анна улыбнулась и секунду помолчала:

…Прошло сто лет, и юный град,Полнощных стран краса и диво,Из тьмы лесов, из топи блатВознёсся пышно, горделиво…

Анна декламировала медленно, тихим голосом и слегка раскачивалась: