Секундант одиннадцатого - Хаим Калин

обитания, в его текущем цикле мало что изменивший. На этаже – пост охраны со сканнером безопасности. Вход-выход – по многоразовой электронной карте, которой жилец апартамента № 4 лишен. Но поступи соответствующая директива, выдается восьмичасовая разовая. Для визитов извне требуется карта аналогичного образца, то есть согласование, как минимум, за двое суток. Квартиросъемщик, однако, пока гостей приглашать не может. Любые перемещения в диапазоне вход-выход – прерогатива куратора, оставалось догадываться, какого… Питание – полный пансион, доставляется из ресторана горничной. Она же и прибирает.

В общем и целом, очередная версия позолоченной клетки с некоторыми, пока декларативными, авансами на свидания или выход в свет. Ясное дело, с оглядкой на хорошее поведение, как устав стандартного казенного дома глаголет, что не преминул передать намеками Бондарев.

Впрочем, в глубине души в безнадзорную реальность Алекс и сам не верил, оттого откровенный трюк Синдиката, пусть не без желваков, но проглотил. При этом не усваивалось другое: собственно, какого лешего затребован его возврат в клоаку либеральной публицистики, причем, ярко выраженного антикремлевского извода? Что за инсинуация «стиль и кредо не менять»? Соображения конспирации, будто после очередного запоя автор на привычной, накатанной лыжне? Или, наоборот, подвести под статью об экстремизме? Но иностранца, можно ли?

В потугах схватить черную кошку за хвост истины в темной комнате Алекс извел себя настолько, что отважился позвонить Бондареву в разрез ясно прозвучавшей установке: связь – по неотложному поводу.

– У нас первое января, а не апреля, – возмущался Бондарев за беспардонный звонок. – Сразу видно, не православный…

– Простите великодушно, но и меня поймите: я всего лишь человек, уже немолодой, и на свою беду с нетривиальным воображением… С наступившим, во-первых… – подвязывал соцстрах и богемную экстерриториальность к своей панической атаке Алекс.

– Во-вторых? – звал к нашим баранам Бондарев.

– Нужны внятные разъяснения: какова цель реанимации Куршина-публициста, замечу, сдувшегося задолго до нашего знакомства, проще говоря, потерявшего к этому роду деятельности интерес? – изъяснился Алекс.

– Вам не кажется, что это не телефонный разговор? – уходил от ответа Бондарев. При этом, казалось, он его не знает сам.

– Уж как-нибудь намекните, – нашелся вскоре Алекс.

– Если честно, понятия не имею. Могу только предположить: ваше мнение, аналитика русофобского толка, представляет интерес. Вот и все, – поделился своими соображениями Бондарев. И будто вспомнил: – Подождите, это же не бесплатно! Первый транш, мной упомянутый, готов. Дело за малым – открыть после праздников на ваше имя счет. А! Теперь понял, откуда непонятка… Вы посчитали сумму гонораром за книги. Тот гонорар – не сейчас, увязываем со сценарием…

Алекс размял ладони, одновременно переводя взгляд из стороны в стороны, будто собираясь с мыслями. Потупившись, глухо заговорил:

– Понимаете, дорогой Коля, уж позвольте мне вас с учетом возрастной разницы так величать… Сколько бы комментатор ни был объективен, таковым сложно оставаться, меняя дворцы как перчатки тех, которых по зову сердца он будто должен критиковать. При этом беспристрастная, незамутненная аналитика – именно то, что нужно заказчику, надеюсь, понятым мною правильно… Теперь о деньгах. Без них, понятно, ничего не бывает. Но они не источник подлинно оригинальных идей, не более чем мерило ответственности. Так сказать, провокатор торчать с девяти до шести… Изобретения штанами не высиживаются, оные – таинство, которое нам с вами не разгадать…

– Что-то не пойму: вы отказываетесь? – рассек очередной пучок иносказаний Бондарев.

– Дослушайте вначале, – реализовывал свое право на свободу слова Алекс. – Для публициста два месяца выпадания из информационного поля – эквивалентно пропуску учеником четверти. Упираясь рогом, нагнать можно, но без хвостов не обойтись. То есть потребуется как минимум месяц, чтобы зафиксировать картинку, после чего мало-помалу влиться в процесс. Замечу, без всякого энтузиазма с моей стороны. Но надо, так надо… – Алекс развел руками, – Передайте только суть моих опасений… Да вот что еще: сотрудничество с книжным издательством порой весьма трудоемко. Могут затребовать целые главы переписать…

– Не ваша забота: как затребуют, так и перепишут сами! – отрезал Бондарев.

– Ладно, – хлопнул себя по коленям Алекс, – может, в честь праздника выпьем? Вам, судя по мешкам под глазами, не помешает… Да и заглаживать вину за полуистеричный звонок в сухую затруднительно.

Бондарев заразительно рассмеялся, после чего, шутливо махая пальцем, выдал:

– С вами, Алекс, не решится выпить любой, кто хоть краем глаза видел ваше дело. У кого-то «Склонен к побегу», у вас же своя красная линия – «Рецидивы запоя». Кроме того, если мне не изменяет память, на сегодня для вас запланирована прогулка на Красную площадь, с Сашей… Так что приятного, а главное – трезвого отдыха. Кстати, чтобы выпить, надо иметь чем. Охрану уболтали сгонять?

– Ну что вы, – театрально возразил Алекс, похоже, возрадовавшись прогулке, – те явные мастера своего дела. Одним видом отбивают желание химичить, инквизиция, можно сказать. Нет, бутылка сухого была в холодильнике. Но повод без компании, сами понимаете… И, куда не смотри, мой роман с горячительной субстанцией, как бы это точнее… наверное, дописан и большой вопрос, достоин ли места в Большом собрании сочинений то ли эпатажа, то ли человеческой глупости…

– Тогда приятного отдыха, – повторил свое недавнее пожелание Бондарев, на сей раз озорно подмигнув.

– К вам согласованный посетитель. Готовы принять? – прозвучало в динамике внутренней связи.

– Это Саша? – подойдя к домофону, уточнил Алекс.

– Да, – подтвердил охранник.

– Впускай.

Алекс зашлепал по лестнице на нижний уровень, издавая тапками звуки, которые напоминали удары мухобойки. Форма одежды – личный бренд (для дома), шокировавший всех его охранников: не считая плавок, полное неглиже. Вошел в его обиход в Израиле, стране по большей части жаркой, но и в своей «континентальной» жизни Алекс отличался стилем «налегке». Отопление же в апартаменте, как и в двух предыдущих жилищах, от всей души…

Алекс распахнул входную дверь, не подумав даже свериться с дверным глазком. Наверное, потому, что был предупрежден Бондаревым о предстоящем визите.

Визитер и квартиросъемщик отсвечивали разность реакций друг на друга. Алекс то покачивал головой, то щурился, нечто высматривая, визави же, молодая особа под тридцать, несла в себе эталон невозмутимости, а то и скульптурную ригидность.

При этом замечалось некоторое сходство, объединявшее обоих персонажей – крепость внутреннего стержня – отличительный признак весьма пестрого сегмента: от копов, гангстеров до шахтеров и профессиональных проходимцев.

– Ты, вообще, кто? – затребовал идентификации жилец, не соотнося девулю своеобразной фактуры со стандартным секьюрити мужского пола, чье сопровождение на обещанной прогулке не только предполагалось, но и было желательным. Москвы-то Алекс не знал.

Девуля потянулась за мобильным и несколькими прикосновениями подняла на экран фото Алекса. Сверившись с оригиналом, убрала гаджет и бесстрастно уставилась на объект,