Странник (The Wanderer) - Фриц Лейбер

– Дыма все больше! – крикнула она, увидев его. Потом, склонившись над перилами балкона, указала рукой вниз, – Эй, посмотри! Видно даже пламя! Оно поднимается вверх и люди наблюдают за ним из окон напротив, но уровень воды, пожалуй поднимется еще выше. Настоящие гонки! О, боже, Джейк, это совсем как библейский поток, а квартира Хьюго – наш Ноев ковчег! На этой идее надо будет основывать нашу пьесу. И обязательно добавить пожар!

Джейк схватил девушку за плечо и встряхнул.

– Разве ты не видишь, что это серьезно? Вот бестолковая, мы же здесь запросто поджаримся.

– Но, Джейк… – запротестовала Сэлли. – Искусство должно основываться на настоящих событиях! Я читала об этом!

Во всем мире люди не отдавали себе отчета в тех изменениях, которые происходили в связи с приливами. Те, кто находился в глубине континента, как всегда, сомневались в том, чего не могли видеть собственными глазами, а многие из них вообще никогда не видели океан. Люди же, находящиеся в открытом море, преуменьшали размеры катастрофы, они едва чувствовали даже волны, вызванные землетрясением, и уж тем более волны прилива.

Повстанцы, которые овладели судном «Принц Чарльз», были по горло загружены работой – они должны были следить за порядком на большом трансатлантическом лайнере, заниматься пассажирами и сводить на нет попытки команды восстановить контроль за судном. Поэтому они пришли к выводу назначить четырех капитанов с равными правами. Прошло довольно много времени, прежде чем революционный совет повстанцев направил судно по курсу к мысу Сент-Рок и дальше на Рио-де-Жанейро, где их предводители должны были возглавить восстание по свержению законного правительства. Повстанцы отделались смехом от усиленных просьб капитана Ситвайза свернуть в сторону приливного узла, считая эту просьбу явным подвохом, позволяющим приблизиться к судам британского военного флота.

На яхте «Стойкая» Вольф Лонер наблюдал за густым облаком тумана, которое опускалось все ниже и ниже, почти полностью закрывая видимость. В этом микрокосмосе, состоящем из яхты, воды и небесной белизны, он снова начал воображать себе, что весь мир, кроме его яхты, исчез. Не исключено, что произошла атомная война и города исчезли с лица земли, словно куски угля исчезают в печи… а может быть, на всех континентах распространилась эпидемия и он, Лонер, остался единственным живым человеком на Земле. От такой мысли на его устах заиграла улыбка.

Некоторые люди не хотели принять к сведению даже наиболее очевидные факты. В институте исследований приливов в Гамбурге Фриц Шер объяснял к своему полному удовольствию – и почти такому же неудовольствию Ганса Опфеля – каждую необычную для данного района составляющую записи приливов.

– Вот увидишь, – говорил он улыбаясь, когда тот указал на растущую пачку донесений о Страннике и уничтожении Луны. – Вот увидишь. Когда опустится ночь, наша старая знакомая снова появится на небе и тогда все будут смеяться над тобой! Он изящно оперся на полированную поверхность прибора, прогнозирующего приливы и ласково похлопал его по крышке.

– Ты, по крайней мере, знаешь, какие это идиоты, правда? – нежно шепнул он.

Однако были люди, которые вполне ясно отдавали себе отчет в том, что происходит.

Барбара Кац с аппетитом съела яйцо, сосиску и блинчик, политый кленовым сиропом, подала чашку Эстер и умиротворенно вздохнула. Большие настенные часы с римскими цифрами показывали половину десятого. Под часами висел большой календарь с видом парка Эверглейдс во Флориде.

Эстер налила Барбаре отличного крепкого кофе и широко улыбаясь, сказала:

– Хорошо, что у старого Кеттеринга наконец-то появилась настоящая приятная девушка. А то как подумаешь об этой кукле, прямо мурашки бегут по телу. По-моему, девушка – это более естественно и здорово.

Молодая негритянка по имени Хелен, хихикнула, отведя веселый и немного стыдливый взгляд, но Барбару это нисколько не смутило.

– Эта модель куклы называется «Барбара» – улыбнулась она. – Но так получилось, что и меня тоже зовут Барбара, Барбара Кац.

Эстер фыркнула, а Хелен снова хихикнула. Их смех прервал долгий, тихий скрип.

– Закрой дверь, Бенджи, – громко произнесла Эстер, стараясь побороть смех, но высокий негр не двинулся с места, он стоял в дверях, одетый в белую рубашку и серебристо-серые брюки с темными лампасами.

– Сейчас очень сильный отлив. Такого еще никогда не было, – взволнованно произнес он с порога. – Создается впечатление, что можно запросто пройти к Багамским островам, даже не замочив ног. У некоторых уже полные корзины свежей рыбы.

Барбара выпрямилась, оставила кофе и удивленно глянула на него.

– У других тоже не работает ни радио, ни телевизоры, – продолжал Бенджи, глядя, в свою очередь, на Барбару. Эстер и Хелен тоже уставились на нее.

– Когда начался отлив? – быстро спросила девушка.

– Около половины восьмого, – не колеблясь ответил Бенджи. – Час тому назад.

– Какой автомобиль у мистера Кеттеринга?

– Сейчас только два роллс-ройса, – ответила Эстер.

– Приготовь мне, парень, самый большой из них к длительному путешествию, – решительно приказала Барбара. – Собери как можно больше бензина, выкачай даже из баков второго автомобиля! Нам также потребуются все одеяла, все лекарства господина Кеттеринга, много еды, термосы с кофе… и несколько бутылок с минеральной водой…

Они смотрели на нее с нескрываемым удивлением. Им передалось ее возбуждение, но они все еще не понимали, о чем идет речь.

– Зачем вам это, дитя мое? – удивилась наконец Эстер. Хелен снова начала хихикать.

Барбара серьезно посмотрела на них и сказала:

– Потому что скоро надо будет ожидать огромного прилива! Такого же большого, как и этот отлив, а может быть больше!

– Из-за Странника? – спросил Бенджи.

– Да. Кстати, у господина Кеттеринга есть маленький телескоп. Не знаете, где он может быть?

– Телескоп? – улыбнулась Эстер. – А зачем, ах да, вы же тоже интересуетесь астрономией. Второй телескоп, тот, через который старик подсматривает за девушками, находится в охотничьей комнате.

– В охотничьей комнате? – глаза девушки заискрились. – А наличные?

– В каком-то из сейфов, – ответила Эстер и слегка нахмурилась.

22

После неожиданного купания и бега наперегонки с волнами члены симпозиума почувствовали, что можно твердо заявить – они все еще живы.

Мужчины собрали доски, выброшенные морем, и разожгли костер у низкого бетонного мостика над заливом, почти у самого прибрежного шоссе. Теперь все сушились, толпясь возле огня, справедливо делясь одеждой и сухими одеялами из фургончика.