О том как долг и обстоятельства создают Героя - Любовь Малафеева

Я внимательнее осмотрелась, отыскивая в толпе наших одногруппников. Чуть правее, Аладрина охмуряла какого-то расфуфыренного студента со старшего курса. Казалось, она полностью поглощена своим занятием, но то и дело ее взгляд уползал в сторону шума. У противоположной стены братья Аморен о чем-то ожесточенно спорили. Грейхарт сидел почти у выхода и ничего, не замечая, изучал некую толстенную книгу.

Но никто, демоны Преисподней их раздери, не пытался как-то помочь!

Не в силах выносить продолжающееся издевательство (Умия только что подставила подножку Енаре и та снова упала, выронив поднос) я вскочила и поспешила на помощь готовой вот-вот разреветься Енаре, расталкивая, непожелавших убраться с дороги, студентов. За спиной взвизгнули отодвигаемые стулья, и ребята пристроились по бокам, чуть отставая, прокладывая себе дорогу более успешно, чем я. Таким образом, мы и вломились на свободное пространство вокруг Умии и ее жертвы. Бросив убийственный взгляд на удивленно застывшую рыжую, я помогла подняться трясущейся Енаре, в глазах которой и правда стояли слезы, и прижала к себе. Благо разница в росте позволяла мне это сделать. Поднос подобрал Кармий, и с убийственным спокойствием отнес его на мойку, а потом пошел за новой порцией еды. При этом только я заметила, как побелели от гнева его скулы и как напряжена шея. Зато ярость Этьена была заметна невооруженным взглядом, хотя сперва, могло показаться, что он расслаблен и спокоен. Юноша подошел к замершей Умии и нежно взяв ее за подбородок, что-то прошептал ей на ухо на темноэльфийском. Судя по резко посеревшей физиономии, девушка поняла смысл. Как и я:

— Будь ты мужчиной, то твой труп уже бы остывал прямо на этом паркете.

Закрепив результат предупреждающим оскалом, который трудно назвать улыбкой, он отошел ко мне с Енарой. Помог довести почти свалившуюся в истерику девушку до нашего шестиместного стола, который мы занимали теперь уже вчетвером. Вместе мы усадили ее на свободный стул, пододвинули принесенную Кармием еду и заставили ее все проглотить не смотря на все же потекшие слезы. Девушка, кажется, была в прострации, ни на что не реагировала, автоматически жевала, глотала и брала новую ложку не понимая, что именно она ест. Взгляд влажных голубых, как летнее небо, глаз, устремлен в одну точку. Плечи опущены, но она упорно продолжала жаться ко мне, и стоило мне только чуть отдвинуться, как девушка начинала едва слышно подвывать.

«Хорошо, что я сама успела поесть» пронеслось в голове, когда я нашептывала какие-то слова ободрения ей на ухо. Парни смотрели на нас со смесью заботы, беспокойства и злобы направленной на вполне конкретную особу. «Вот тварь!» я скрипнула зубами. Хотелось немедленно начать крушить что-то тяжелое о чью-то пустопорожнюю рыжую тыкву.

В полном молчании ребята забрали наши опустевшие тарелки и, протискиваясь сквозь толпу, понесли их на мойку. Как только их спины уже невозможно было разглядеть, Енара зашевелилась. Я застыла, боясь спугнуть девушку неосторожным или резким движением. Она повертелась в моих объятиях и неожиданно развернувшись, попыталась зарыться в мою подмышку. Наверное, мои глаза в тот момент приобрели идеально круглую форму. До сего дня я была уверенна, что только один человек ищет спасения от мира в женской подмышке — и это я. С самого детства для меня не было надежнее места, чем мамины объятия или ее подмышка, под которую я пряталась, пытаясь сбежать от реальности. Теперь мне представился случай почувствовать себя на месте чьей-то матери. Необычное ощущение.

Я ласково погладила Енару по волосам и легонько поцеловала в макушку. Девушка завертелась и, наконец, я встретила ее осмысленный взгляд. Она шмыгнула носом.

— Мне так, плохо… — еле различимый шепот. — За что она так со мной? Я ведь ничего ей не сделала.

Из уголка ее глаза выкатилась одинокая слеза. Она сморгнула.

И что на это ответить?

— Ты не в чем не виновата. Просто Умия очень сомневающийся в себе человек. — Я сама не поняла, почему у меня это вырвалось. Енара растерянно нахмурилась.

— А мне казалось она, наоборот, в себе уверена. Даже очень.

Я улыбнулась, «Раз ты способна на логическое мышление, то истерика вроде миновала» и поспешила ответить.

— Она ощущает себя уверенно только тогда, когда сама себе доказывает это. То есть ей необходимо самоутверждаться за счет других. Поэтому она будет бесконечно оскорблять и унижать тех, кто слабее нее и не способен дать сдачи сам. Самым приятным для таких людей бывает то, что им удается довести свою жертву до слез. Как тебя сегодня.

— Меня еще никогда в жизни так не унижали… — ее голос стал громче, но все еще дрожал. Енара зажмурилась и вздохнула. — Значит, она теперь всегда так будет делать?

Полезная правда или благостная ложь? Дилемма похлеще гамлетовского «Быть или не быть?»

— Не хочу тебя расстраивать, но фантазия у Умии очень богатая.

— Но тебе не стоит бояться. Стоит ей только к тебе приблизиться с нехорошими намерениями, и она мгновенно получит по башке.

Веселый голос, незаметно вернувшегося к столу, Этьена легко перекрыл шум студенческой столовой. Енара распахнула глаза и удивленно переводила их со счастливо лыбившегося дроу, на провокационно подмигивающего Кармия. Он и ответил на немой вопрос девушки.

— С этого дня мы твоя «крыша».

Удивления во взгляде стало еще больше, и он требовательно уперся в меня. Я хмыкнула.

— Говоря человеческим языком, наша команда принимает тебя в свои ряды, и мы постараемся в свою очередь оградить тебя от подобной проблемы.

Енара опустила взгляд.

— Почему?

Этьен беззаботно тряхнул своей черной с проседью гривой.

— Ты нам понравилась, вот и все. Ничего от тебя и твоих родителей нам не нужно. Ну, кроме может быть, твоей дружбы и помощи в ответ. Согласна?

Оказывается у нее невероятно красивая улыбка. Если она искренняя конечно.

— Спасибо, я…

Договорить ей не дал Кармий, ставший деловым и сосредоточенным как похоронная бригада.

— Потом поблагодаришь, а сейчас не соизволят ли благородные тиссэ оторваться от стульев и поспешить переодеться перед тренировкой. А то я слышал, что здешний мастер по боёвке сильно не любит опаздывающих студентов.

Здраво рассудив о том, что вряд ли форменная жилетка-мантия может считаться одеждой приемлемой для занятий физическими упражнениями, я порылась в недрах шкафа, и выудила, по закону подлости, с самого дна костюм, в котором я тренировалась с Верихом. Удобная и надежная одежда, проверенная и совсем не стесняющая движений. Не минуты не сомневаясь, я переоделась, мгновение подумав все же прихватила свое оружие и, прикрыв всю эту смертоносную красоту, понеслась в зал отведенный под занятия по боевке.

Я неслась со всей своей скоростью, но все равно чувствовала, что успеваю едва-едва. Я влетела в огромные двери спортивного зала за пару секунд до звона колокола. Как оказалось, на этот раз я была единственной, кто опоздал — вся группа чинно расселась на низеньких скамеечках, стоящих вдоль стен, состоящих из сплошных окон. Мне приветливо махнули ребята, и я поспешила усесться на прибереженное мне место. Времени оглядеться было катастрофически мало, но я успела заметить в дальнем углу, различные приспособления, жутковатого вида, и похожие скорее на пыточные аппараты, чем на тренажеры, коими они и являлись на самом деле.

Я едва успела принять такую позу, что никто, увидев ее, не сомневался бы, что сижу здесь аж с самого открытия Университета, как скрипнула небольшая боковая дверка, и пред нашими взорами предстал наш преподаватель по физическим упражнениям. В расписании он значился как, сир Вальденс Герон.

К горлу подкатил горьковатый комок, и внутреннее чутье, вздохнув, пожелало мне удачи. Мндааа, с таким «учителем» поблажек у нас не будет. Рост метра два, телосложение такое, что земным бодибилдерам от такой картины захотелось бы удавиться от зависти, а натянутая на это великолепие кожаная жилетка едва не трещала по швам. Абсолютно гладкая, выбритая голова. Нехватка растительности на черепе компенсировалась аккуратной длинной бородой до середины груди, заплетенной в косу, и перехваченной в нескольких местах серебряными кольцами. Мощные запястья охватывали кожаные, с чеканными железными накладками, наручи. Огромные ладони крепко сжимали нехилый двуручник, который обычный человек вряд ли бы смог даже приподнять. Глаза, неопределенно-зеленого цвета, с морщинками в уголках, бегло нас оглядели, разыскивая что-то примечательное, чем просто горстка новых студентов. По мелькнувшему разочарованию, я поняла, что ничего «эдакого» в нас на первый взгляд не было.

Сидящий справа Кармий, нервно сглотнул и едва слышно прошептал:

— Вот это громада… — в голосе парня сливались в дикую смесь страх, восторг и уважение. Глаза моего друга были неприлично вылуплены, и казалось, что они вот-вот вылезут из орбит. Смешно до невозможности. Я внимательнее присмотрелась к своим товарищам по группе и поняла, что вся мужская половина находиться в подобном состоянии перманентного восторга. Даже невозмутимый Грейхарт застывшим взглядом следил за каждым движением сира. «Эх, пропали вы молодцы! Вот она и пришла — любовь с первого взгляда. Пришла, чтобы вытрясти из вас все ваши мозги!» злорадно хихикала я про себя.