Превыше соблазна - Мэри Маккол

– Время истекло, – заметила Мег.

– Мег, мне нечего больше сказать. Жаль, что так получилось. – Голос Алекса звучал угрюмо и безнадежно, в нем слышалась покорность судьбе. – Прости меня за все, Маргарет. И помоги мне Господь.

Мег кивнула. На сердце было тяжело. Впереди их ждет только горе.

– И ты меня прости, Александр.

Глава 19

Ричард во второй раз за день занял позицию на поле боя в гербовом зале, но сейчас он явился сюда с тяжелым сердцем. На душе камнем лежала необходимость сделать то, что он обязательно должен сделать. В помещении он сначала увидел Брэдана, на лице которого лежала печать смирения. Потом Ричард перевел взгляд на Мег, которая стояла рядом с его братом, и прочел в ее глазах ответ на незаданный вопрос. Алекс не откажется от поединка.

Ричард выругался себе под нос. Ему придется драться со своим лучшим другом, с человеком, который несколько раз спасал его жизнь и которого он сам многократно спасал.

В душе Ричарда поднялась горькая волна возмущения несправедливостью жизни. Он не пытался успокоиться, понимая, что гнев – немалая сила, способная вытеснить все другие чувства. Им должен двигать гнев, и тогда он сумеет выполнить невыполнимое.

Король Эдуард, французские инквизиторы, другие духовные лица, необходимые, чтобы засвидетельствовать соблюдение всех правил кровопролития, уже явились и сидели на помосте, сооруженном по одну сторону зала. Места для остальных зрителей, число которых почти удвоилось по сравнению с утром – так быстро распространяются при дворе сплетни, – были отделены от площадки для боя толстым канатом. Зрители явились посмотреть, как будут убивать друг друга два знаменитых воина, два рыцаря-тамплиера, принадлежащие к самой элите ордена.

Эта мысль заставила Ричарда заскрипеть зубами от горечи. Но пора было сосредоточиться. Скоро явится Алекс. Ричард пошире расставил ноги, прикрыл глаза и с силой втянул в себя воздух, стараясь, чтобы руки расслабились и безвольно повисли вдоль тела. Так он настраивался на поединок. И ему не пришлось долго ждать.

Дверь распахнулась, и в зал вошел Алекс. Его встретили взволнованные крики толпы. Алекс был могучим воином. Широкоплечий и высокий, он был практически одного роста с Ричардом. Пока они вместе служили в рядах тамплиеров, это часто служило поводом для шуток. На лице Алекса было то самое выражение, которое Ричард часто видел у него перед боем. Вот только это выражение никогда не было направлено на него. Алекс смотрел вперед с торжественной серьезностью, как человек, готовый убить.

Ричард понимал, что в этот момент и сам смотрит на мир так же.

– Начнем! – произнес король, хотя на лице его сохранялась недовольная мина. Происходящее ему явно не нравилось. В зале стало тихо. Король поднялся на ноги, вперил свой королевский взгляд в Ричарда и провозгласил: – Мы присутствуем здесь, чтобы засвидетельствовать бой между сэром Ричардом де Кантером и бойцом со стороны французской инквизиции сэром Александром д'Ашби. Согласно древним законам, бой будет продолжаться до тех пор, пока один из противников не окажется побежденным или же не закричит «Сдаюсь!», что будет означать вину сэра Ричарда, если он выкрикнет это слово, или же его невиновность, если это закричит сэр Александр. – Король поджал губы и на мгновение перевел взгляд на Алекса, но потом снова стал смотреть на Ричарда. – Есть ли в зале кто-нибудь, кто ставит под сомнение правомерность этого поединка? – Ответом королю послужило общее молчание, он удовлетворенно кивнул и продолжил: – Настало время, сэр Ричард, произнести клятву. Когда вы закончите, ее повторит сэр Александр.

Ричард кивнул в знак согласия и произнес клятву, требующуюся от всех, кто был вынужден пройти физическое испытание или вступить в поединок для доказательства своей невиновности.

– Слушайте меня, судьи. Я клянусь, что сегодня не пил, не ел, не надевал на себя никакого костного, каменного, растительного и никакого иного колдовского средства, не применял чародейства и ворожбы, которые попирали бы закон Божий и прославляли бы дьявола. Да поможет мне Бог и все святые!

Король Эдуард взглянул на инквизитора. Тот коротко кивнул в знак того, что принимает клятву. Тогда монарх повелел Алексу повторить клятву.

Когда второй боец закончил, встал де Виллеруа и провозгласил, как велел древний обычай:

– Сэр Ричард, вам дается последний шанс. Вы ничего не имеете сказать до начала поединка? У вас есть еще время признаться и избежать испытания.

Ричард напрягся и, глядя прямо в лицо французскому инквизитору, казалось, впитывал ненависть, которую источал взгляд клирика. Инквизитор явно считал, что Ричард будет упорствовать и не станет раскаиваться. Возможно, он даже надеялся на это его упорство, чтобы увидеть, как Ричард погибнет от страшных ран. Сам Ричард, сжимая челюсти, чтобы не дать волю гневу, думал, что брат де Виллеруа вполне может получить сегодня то, чего так явно жаждет, но ему придется выслушать правду, связанную с причиной появления Ричарда на этой арене.

– Брат де Виллеруа, мне действительно есть что сказать. – Голос Ричарда прозвенел в тишине. – Думаю, вам будет интересно послушать.

В зале зашумели, и Ричард с удовлетворением увидел смятение на лице инквизитора.

– Вы должны знать эту фразу, брат де Виллеруа. Вам следует помнить ее и сегодня, и во всех неправедных допросах, которые вам придется проводить в будущем, ибо люди, которые произносят эти слова, делают это только из желания послужить Богу.

Быстро взглянув на Алекса, Ричард опустился на одно колено, перекрестился и громко произнес клятву тамплиеров, повторив те же слова, которые произносил вместе с братьями по оружию перед каждой битвой, в которой они сражались и умирали. Он выговаривал слова четко, с глубоким чувством, как будто посылал весть и благословение тем своим товарищам, которые и сейчас еще выносили страшные муки в застенках инквизиции по всей Франции.

– Не для себя, Господи, не для себя, но ради славы твоей…

Прозвенело последнее слово клятвы во славу Божью. В зале воцарилась полная тишина. Ричард поднял голову, увидел, как помрачнело лицо Алекса, увидел, что король откинулся в своем кресле, увидел Мег в переднем ряду зрителей и понял, что она едва сдерживает слезы. Любовь и боль за нее наполнили его сердце, но они же подняли в его душе волну гнева против мучителей. Он поднялся на ноги, повернулся к инквизиторам, которые уже стали палачами многих его братьев по ордену, и мрачно закончил:

– Да сбудется в сей час Божья воля, милорды, ибо я, как и любой тамплиер, готов сражаться и умирать во имя Божье.

Казалось, брат де Виллеруа никак не придет в себя. Его рот произвольно открывался и закрывался, и наконец он пролаял:

– Да будет так.

Король подал знак, и начался поединок.

Ричард мгновенно повернулся, выхватил меч и поднял щит, и в тот же миг услышал, как просвистел, вылетая из ножен, меч Алекса. Он бросился на него, замахиваясь из-за головы. Ричард отразил удар, удерживая свой меч горизонтально. Зазвенели лезвия. Удар был тяжел. У Ричарда онемела рука, и он отлетел на несколько шагов назад. Зарычав от напряжения, он отразил еще один выпад Алекса, узнав в нем прием, который они до совершенства отрабатывали на Кипре. Он горько пожалел об уроках, которые успел преподать другу, и, размахнувшись, нанес сокрушительный удар, но попал в щит Алекса. Попади удар в цель, он прорубил бы ребра и легкие противника.

Грех… грех поднимать оружие на Алекса.

Слова кружились в мозгу Ричарда, отвлекая его, но впереди ждал бой, и не было времени для раздумий. Пот заливал глаза Ричарда, а Алекс уже начал новую атаку, бросаясь на противника всем телом и пытаясь отбросить его назад. Мощный удар его локтя угодил Ричарду в челюсть, тот взвыл от страшной боли, откатился, почувствовал металлический вкус крови во рту, но вскочил и успел отразить новый удар. Их клинки сцепились. Братья-тамплиеры стояли лицом к лицу, едва не касаясь грудью друг друга. Равные силой, ростом, умением, они, думал Ричард, скорее всего изрубят друг друга на куски, прежде чем один из них победит.

– Отступись, – прорычал Ричард, стараясь высвободить клинок и не потерять руку в этом страшном танце смерти. – Крикни «сдаюсь», и закончим, иначе один из нас погибнет во славу инквизиции.

– Нет, Ричард. У них Деймиен. Я не отдам его на муки. И себя тоже, – сквозь стиснутые зубы процедил Алекс, отпрянул, освободил меч, крутанул его над головой, отразил мощный замах Ричарда, но споткнулся.

Ричард услышал, как ахнула толпа, однако Алекс устоял на ногах, распрямился и быстро отступил на несколько шагов, вытирая тыльной стороной ладони пот, заливавший глаза.

– Ты сумасшедший, – не отводя глаз от Алекса, рычал Ричард. – Ты сам знаешь, что Деймиен умер бы от горя, увидев тебя слугой инквизиции.

– Может, и так, – тяжело дыша, выдавил Алекс. – А может, и нет. Я не хочу рисковать.