Превыше соблазна - Мэри Маккол

Охрана здесь была не такой строгой, как в покоях Ричарда. Мег сунула караульному монетку, и тот удалился. В комнате было почти пусто, стоял только маленький стол с несколькими лавками и большой деревянный сундук. От стены до стены не более десяти шагов – нельзя притвориться, что она не услышала слов Александра. И это слишком мало, чтобы не ощутить неловкость от близости к этому человеку, который теперь стал чужим, а когда-то составлял весь смысл ее жизни и за любовь, к которому она заплатила так дорого.

– Мы должны поговорить, Александр, – твердо произнесла Мег, решив выдержать испытание и не поддаться слабости, не позволить старым и дорогим воспоминаниям увлечь себя.

Александр повернулся к ней лицом – высокий, сильный, с копной черных волос и удивительно синими глазами. О Боже, как она его любила! Сейчас Мег смотрела в это выразительное лицо и с облегчением сознавала, что все ушло. Нет, она испытывала сочувствие к этому человеку, возможно, даже легкую радость, как при встрече с другом, который долго отсутствовал. Наверное, так можно относиться к давнему возлюбленному, расставание с которым было болезненным, и раны долго не заживали…

– Мой отец сказал, что ты погиб, – ровным голосом сообщила Мег, но эти слова тотчас разбудили в сердце, казалось бы, навсегда уснувшие чувства, и следующую фразу она произнесла горячо, взволнованно: – Почему, ну почему ты позволил мне поверить в твою смерть, Александр? – Она с непониманием вглядывалась в его лицо, а голос ее звучал теперь надтреснуто и безжизненно: – Почему ты оставил меня и нашего ребенка?

Александр повел себя так, словно она его ударила. Он вздрогнул, прикрыл глаза и коротко выдохнул. Через мгновение ему удалось справиться с собой, и когда он поднял на Мег взгляд, в глазах его отражалась грусть и сожаление.

– Я позволил тебе поверить в ложь лорда Уэлтона, потому что я был трусом, Маргарет, – с горечью произнес Александр. – Молодой был, глупый. Наверно, чего-то боялся. Не смог устоять. Не хватило мужества идти до конца.

Его чувственный рот изогнулся в знакомой полуулыбке, которая всегда приводила в восторг Мег во время их краткого и бурного романа.

– Наверное, я поступил так потому, что был простым рыцарем без гроша в кармане, а влюбился в дочь графа. Видит Бог, у нас не было будущего, я не мог дать тебе ту жизнь, какой ты заслуживала.

– Ты отлично знаешь, что тогда я хотела просто быть рядом с тобой, другой жизни мне было не нужно, – суровым тоном возразила Мег.

– Возможно. Но ты ведь тоже была очень молода и не представляла себе, сколь трудна может быть жизнь без щита знатности и богатства, – не согласился Александр.

Он смотрел на нее во все глаза, как будто старался вспомнить ту юную девушку, которую знал пять лет назад. Мег отвела взгляд, признавая в душе частичную справедливость его слов. Она и впрямь совсем не знала другой жизни. Стены родового замка, семья защищали ее от грубой действительности. Но ей пришлось все узнать, еще как пришлось!

– Когда ты уехал, жизнь стала… намного труднее, – заговорила она, опустив взгляд на руки. Горло сдавил спазм, слова давались с трудом. – Я думала, что… не выживу.

Александр молчал. Мег тоже замолчала, стараясь собрать силы для того, что последует дальше. Он имеет право спросить, но как страшно опять говорить об этом! Когда-то давно она жаждала разделить с ним свое неизбывное горе, найти утешение в его объятиях. Он один мог понять, что она чувствует, мог по-настоящему разделить эту потерю, взять на свои плечи часть ее бремени. Со временем эта жажда утихла, отошла на задний план, ведь Мег считала Александра погибшим и, увидев его живым и здоровым, испытала приступ гнева и обиды за то свое одиночество.

– А наш ребенок?.. – охрипшим от волнения голосом спросил Александр.

И Мег решила, что расскажет ему, пусть он этого даже и не заслуживает. Она моргнула, стараясь удержать слезы, вздернула подбородок и заговорила:

– У нас была дочь. Ее звали Мэдлин. Я была очень счастлива и безумно радовалась ее рождению, но она прожила всего один час.

Александр издал низкий рык, отвернулся и опустился на лавку.

– Я… я не знал, Маргарет. Помоги мне Господь, я не знал, правда не знал. Верь мне, Маргарет.

Она молча кивнула и, как ни странно, поверила. Несмотря на все свои слабости, он хороший человек, в нем много доброго. Когда-то она полюбила именно эту мягкость его характера, которая больше бросалась в глаза, чем эгоизм и нерешительность. Да, Мег многого тогда не разглядела, ведь она сама была юной, неопытной, влюбленной и наивной.

– В наказание меня сослали в Бэйхемское аббатство, – спокойно продолжала Мег, – а потом в Хоксли-Мэнор ухаживать за дальней родственницей, женой Ричарда Элинор, которая была очень больна. – Мег помолчала, вспомнив те тяжелые дни. – Сейчас она уже тоже умерла.

– А ты полюбила Ричарда. – Александр не спрашивал, а утверждал без всякой горечи.

Этот его обыденный тон заставил Мег внимательно посмотреть на старого друга.

– Да, Александр, мы любим друг друга, именно поэтому я сейчас пришла к тебе. Пришла просить, молить тебя отказаться от поединка. – Понимая, как велика ставка, Мег шагнула к Александру и продолжала с волнением в голосе: – Честно говоря, я вообще не понимаю, почему ты раньше не отказался. Мне сказали, что вы были друзьями, когда оба служили в ордене тамплиеров. Не понимаю, почему ты решил поддержать инквизицию. Ведь именно инквизиция начала аресты и пытки людей, которые были твоими соратниками. Я молю тебя, откажись! Не сражайся с Ричардом! Откажись!

– Хотел бы я отказаться, Маргарет, – с горечью отвечал Александр. – Но именно этого я не могу сделать.

– Почему? Ведь это так просто – встать и заявить, что не поднимешь меч на своего брата по оружию!

– А вот почему. Если я откажусь от поединка, мой настоящий брат, брат по крови, заплатит за это страшную цену. – Александр посмотрел на Мег, и она прочла на его лице отпечаток тяжкого бремени, которое ему приходилось нести в одиночестве. Но в глазах тамплиера отражалась стальная решимость. – Деймиен находится в руках инквизиции во Франции. Вот так, миледи, – объяснил он. – Нас обоих арестовали в один день. Но мой брат, черт его подери, отказался подчиниться их требованиям. – Голос Александра прервался. Мег, к своему удивлению, обнаружила, что в глазах рыцаря сверкнули слезы. Прочистив горло, Александр продолжал: – Ты должна понять, что в отличие от меня Деймиен вступил в орден по убеждению. Дело тамплиеров для него превыше всего. Когда нас бросили в темницу, я, чтобы спасти свою жизнь, сказал все, что от меня требовали, а Деймиен не отрекся от своих обетов. Он вообще отказался говорить. Его не сломили побои и голод, которые нам выпали. Тогда инквизиторы, пытаясь выбить из него признание, прибегли к пыткам.

Мег вскрикнула от ужаса. Сострадание смешивалось в ней со страхом, который она уже испытывала за судьбу Ричарда. В глазах Александра отражалась настоящая боль, он продолжал с неподдельной горечью:

– Деймиен очень упрям. Верность – его главное качество. Он ни за что не предаст свои убеждения. Он перенес невиданные страдания и не склонился перед палачами. Так что я не мог поступить иначе и согласился стать бойцом от лица инквизиции в обмен на обещание прекратить пытки. Деймиен ничего об этом не знает. А если бы знал, стал бы презирать меня еще сильнее, чем прежде, когда я отрекся от братства. Но я не могу не попытаться его спасти.

– Прости, Александр, я не знала, – прошептала Мег.

– Это неправедный договор, Маргарет, настоящая ловушка. – Он яростно замотал головой. – Я должен сражаться с Ричардом и постараться его победить. И могу только молиться, чтобы он сделал то же самое и чтобы никто из нас не был убит.

Когда Александр закончил, Мег охватило чувство безнадежности. Все впустую; поединок состоится. Его нельзя остановить.

– Ричард будет с тобой сражаться, Александр, – рассеянно сообщила она, потерла висок и проглотила бессильные слезы. Потом подняла голову и сочувственно улыбнулась Александру. Губы ее дрожали. – И он постарается победить. Потому что на чаше весов его и моя жизнь.

Лицо Алекса исказилось от боли. Он опустил взгляд на свои сцепленные руки и пробормотал:

– Этого я и боялся. – Потом он поднял глаза, и Мег увидела, как на его лице промелькнуло невыразимо обаятельное выражение легкой иронии, которое заставляло трепетать ее сердце в прежние времена: – Ну что ж, миледи, мы снова оказались перед дилеммой, любое решение которой не принесет ничего, кроме горя.

– Да, Александр, – чуть слышно отозвалась Мег. – Похоже, так и есть.

В дверь постучали, затем послышался голос одного из стражников, возвещающий, что бойцы должны приготовиться к поединку. Король уже направляется в большой гербовый зал, а с ним инквизиторы и другие приглашенные на состязание свидетели.