Назад в СССР: 1985. Книга 4 - Максим Гаусс

К тому времени мы уже успели навести идеальный порядок в жилом кубрике и просто ждали, обсуждая варианты. К нам никто не лез, хотя иногда сыпались угрозы.

Честно говоря, я склонялся к мысли, что нас сдадут с потрохами, выставив главными зачинщиками драки. И неважно, что семеро против ста это даже выглядит глупо… Я знал, как штопаются дела против тех, кого хотят задавить. К сожалению, что в советской, что в российской армии, все было очень похоже. Устав-то, считай, один.

— Ну? — коротко спросил Денисов у Артема. — Что там?

— Задница. Паршин завтра доложит в штаб, приедет комендатура. По наши души. С ними будет какой-то жесткий проверяющий, но кто именно, пока неизвестно.

— А что нам предъявляют?

— Как есть. Типа мы устроили драку, спровоцировав сержанта Сипкина на конфликт. Кстати, у него, кажется перелом. В двух местах.

— Вот дерьмо! — я посмотрел на Фетисова. — Рома, блин. Зачем ты вообще полез в драку?

— Ты не понимаешь, Леха… — тот лишь покачал головой.

— Так объясни, я мысли еще читать не научился! — потребовал я, глядя на него сверху вниз.

Фетисов, мрачнее тучи, сидел на табурете и молчал. Наконец, после продолжительной паузы, он произнес:

— Они письмо порвали. От сестры.

— Понимаю, дерьмово. — возразил я. — Низко, неприятно. Неужели нельзя было стерпеть?

— Нельзя, — тот упрямо качнул головой. — Это память. Погибла она, два года назад. А письмо все, что у меня после нее осталось. Я его как память берег. А эти…

Сказал так, что и добавить нечего. Я все понял.

— Значит, так! — произнес Горчаков, окидывая нас глазами. — Я вот что предлагаю! Все рассказываем одну и ту же версию — не мы начали, а они. Ну не может же комендатура всех семерых отправить в дисциплинарный батальон?

К сожалению, не прокатило.

Ночью была еще одна стычка между нами и особо наглыми «вэвэшниками», которую мне почти удалось пресечь. Правда, почти не считается. В общем, итогами стала еще пара сломанных носов, выбитые зубы, синяки и ссадины. И снова вмешался старший лейтенант Паршин.

Он сам вмешался в драку, принявшись лично разнимать сцепившихся. Один кубарем полетел в сторону, ударившись головой об угол.

Поравнявшись со мной, Паршин взревел:

— Савельев! Отставить!

Меня вывели из казармы, заперев в оружейной комнате.

Честно говоря, меня посетила мысль о том, что можно вооружиться, прострелить замок из автомата и уйти в бега. Да только все оружие и боеприпасы хранились в так называемых «пирамидах», которые закрывались на навесные замки. И хоть ты тресни, ничего с ними не сделаешь.

Там, под наблюдением дневального, я просидел до самого утра.

А в девять часов на территорию учебного центра въехал «УАЗ», на котором прибыли люди из военной комендатуры.

Намерения офицерского состава были понятны — вот он идеальный случай избавиться от всей нашей компании, которая очень мешала новому командованию.

Но к моему удивлению, страшим офицером, назначенным для проведения разбирательства, оказался мой старый знакомый старший лейтенант Жмыхайло. Тот самый, который прямо в магазине устроил оргию с продавщицей… Только теперь он был в звании капитана.

Когда меня завели к нему в кабинет, он даже присвистнул.

— Ого! Ну ничего себе, кого это к нам занесло! — воскликнул он, глядя на меня с некоторым восторгом. — Что же, проходите, товарищ младший сержант Савельев!

— Здравия желаю, товарищ капитан! — устало произнес я.

У меня жутко болела голова, хотелось спать. Самочувствие было дерьмовое. Осадок после вчерашнего и ночного инцидента давил на нервы.

— Рассказывай, Савельев! Как так получилось, что вы спровоцировали драку? И ладно бы на улице, а то прямо в казарме, да еще и ночью! Ума не приложу, зачем?

— Так получилось.

— Ты что же не знал, какие будут последствия?

— Знал. Выбора не было, — мрачно ответил я. — Нас семь, их сто двадцать. Сами-то как думаете, силы равны или нет?

Тот шумно выдохнул. Сложил пальцы в замок, положил руки на стол.

— Ты понимаешь, что сейчас моим решением ты можешь загреметь в дисциплинарный батальон, где-нибудь на крайнем севере? Там, где единственные обитатели это белые медведи и пингвины. Обстоятельства против вас, свидетелей хватает.

— Как решите, так и будет, — произнес я.

Конечно, актер из меня так себе, хотя я старался как мог. Всем своим видом я показывал, будто мне все равно, что будет дальше. Принял вид жертвы, которая осознала вину, но просить ни о чем не смеет.

А дальше, «мой знакомый» повел себя так, как бывает только в фантастических фильмах, но вряд ли возможно в реальности.

Жмыхайло медленно поднялся, прошелся по помещению. Подошел ко входной двери, приоткрыл ее и выглянул наружу. Затем закрыл ее обратно и подошел ко мне.

— Тебя же Алексей зовут? — тихо спросил он.

— Так точно.

— Значит так… На станции Янов у нас с тобой был неприятный инцидент. Судя по тому, что последствий в моей карьере не случилось, ты сдержал слово. Поэтому, я закрою глаза на некоторые отягощающие моменты. Дисциплинарный батальон обойдется и без тебя, а нарушение я тебе нарисую сам. Не вздумай никому проболтаться, иначе… Ну, сам понимаешь, что будет. Ты меня вообще слышишь?

Я удивленно поднял на него голову — предложение было весьма неожиданным. Ведь особисты, как известно, это люди у которых нет моральных принципов. Это чистые карьеристы, которые просто жаждут кого-нибудь прикрыть. Им все равно, что случится с тем или иным человеком, главное выполнить статистику и нарыть побольше дерьма.

Но, честно говоря, именно на это я и рассчитывал, ведь за капитаном был старый должок. Если бы тогда я дал ход и сообщил куда надо, вряд ли Жмыхайло сейчас сидел передо мной и вообще носил капитанские погоны — в конторе военной комендатуры тоже текучка и пробиться куда нужно, там очень нелегко. Можно годами сидеть на этой железнодорожной станции, распугивая ворон или бродячих собак.

Как оказалось, у капитана тоже была совесть, как бы нелепо это ни звучало. Хоть и редко, но иногда бывает, когда правильный человек, которого все считают скотиной, волей судьбы оказывается в нужное время и в нужном месте. Таких случаев немного буквально, несколько на пару тысяч.

— А остальные? — спросил я. — С ними как?

— Их судьба тебя волновать не должна, — капитан сразу же потерял ко мне интерес. Даже голос вернул прежний, соответствующий цели прибытия.

— А что же дальше?

— Посидишь в изоляторе несколько дней. — непринужденно ответил капитан. — Подумаешь над своим поведением. Может, умнее станешь. А восьмого сентября выйдешь… Вернешься на службу!

Что? Восьмого сентября?

Блин, вот дерьмо! Опять эта дата… Я получил