Эксклюзивное интервью - Сандра Браун

Армбрюстер издал звук, похожий на рыдание. Грэй схватил доктора за отвороты пиджака и прижал его к стенке.

— Ты, вонючее дерьмо! Они поджарят тебя за это, если я не успею убить тебя первым!

Вызванный по сигналу тревоги персонал больницы собрался в конце коридора, но даже начальник охраны не осмелился вмешаться.

Армбрюстер распахнул дверь, которую с таким упорством защищал Джордж Аллан, затем неожиданно отступил назад и оперся о косяк, чтобы не упасть. У противоположной стены на столе стояли носилки, по-прежнему прикрытые голубой простыней, но стягивающих ремней уже не было.

— О Господи! — прошептал сенатор. Наконец он заставил себя подойти к носилкам. Барри с Грэем шли рядом, готовые поддержать его. Страстный протест доктора остался никем не замеченным.

Когда они подошли к носилкам, сенатор остановился и посмотрел на простыню, не в силах ее отбросить.

— Клет? — спросил Грэй.

Сенатор слабо кивнул. Грэй осторожно сдернул простыню.

Все онемели от изумления, увидев лицо трупа, лицо Джейн Гастон.

Глава 23

Джейн Гастон была личной сиделкой Ванессы, нанятой Джорджем Алланом для присмотра за ней в Хайпойнте. — Барри лежала на кровати в доме Дэйли, где раньше любил дремать Кронкрайт, и пересказывала хозяину события последней ночи. — Кстати, спасибо за приют.

— Куда же тебе идти?

— Не знаю. Я изгой. Будь я прокаженной, и то меня не избегали бы так, как это делают сейчас. Может, привязать на шею колокольчик, чтобы предупреждать людей о своем приближении.

— Это не смешно, — грустно заметил Дэйли.

— Да уж куда там. — Голос ее дрожал от невыплаканных слез. — Как бы то ни было, вернемся к нашему разговору. По-видимому, вчера днем Джейн Гастон перенесла сердечный приступ в доме доктора Аллана в Хайпойнте. Он попытался привести ее в чувство, но безуспешно.

Некоторое время в комнате слышалось лишь тяжелое дыхание Дэйли. В этой маленькой, заваленной вещами каморке Барри теперь держала свою одежду, купленную уже после взрыва и лежащую в коробках.

Дэйли сел на край кровати и без особого энтузиазма стал массировать через теплые носки ноги Барри.

— Если сиделка умерла днем, почему они ждали темноты? — спросил он.

— Доктор Аллан договорился о перевозке Ванессы назад в Вашингтон, не желая лишний раз причинять ей травму. За Ванессой выслали вертолет, но к тому времени она уже узнала о смерти миссис Гастон, и это потрясло ее до глубины души. Как говорит доктор, они необычайно привязались друг к другу. К тому же сын миссис Гастон жил в этом же городке, однако его не сразу нашли. А доктор не хотел отвозить труп в больницу, не оповестив его.

— Но это происходит сплошь и рядом.

— Но не тогда, когда покойная является личной сиделкой первой леди. Доктор Аллан боялся, что история получит огласку до того, как найдут сына. Ион по-своему прав.

— Пожалуй, — пробормотал Дэйли. — Но, на мой взгляд, все это выглядит как-то натянуто.

— Как бы то ни было, доктор Аллан подождал с вызовом «скорой помощи», пока не почувствовал, что дальше тянуть нельзя. Мыс Грэем случайно увидели их на дороге и поехали следом. Когда мы увидели это мертвое тело… — Она вздохнула.

— Ты сделала выводы, исходя из предположений, вместо того чтобы основываться на фактах.

— Не сыпь мне соль на рану.

— Я не могу поверить, что ты действительно вызвала Армбрюстера.

— Да уж. И Армбрюстера, и оператора с нашего телевидения, который обладает невероятной способностью быстро появляться на месте событий. Вот он и появился через несколько секунд после того, как стало ясно, что я жестоко ошиблась. Для потомства теперь останутся записи моего изумления и близкого к коллапсу состояния Грэя и Армбрюстера, а также прибытие Ральфа Гастона — сына покойной, который, казалось, был больше поражен тем, что происходит, чем известием о смерти своей матери.

— Какие все же садисты работают в этой больнице, — продолжила Барри. — Кто-то из персонала известил местную прессу, а та уж расстаралась вовсю… Ну ладно, развязку ты знаешь. Мы попали на первые полосы газет. Слава Богу, что все закончилось до того, как появились телевизионщики. Я скрылась с единственной видеозаписью происходящего.

Она молча вытерла слезы и высморкалась. После того, как ей досталось от сенатора Армбрюстера, Барри уже рыдала в голос. Не обращая внимания на окружающих, тот отругал ее за то, что она выставила его на посмешище. Сказал, что ее следовало бы отхлестать за пережитый им кошмар, и предупредил, что она дорого заплатит за свое глупое, непростительное, непрофессиональное поведение. Барри близко к сердцу приняла его предупреждение.

Эта угроза висела над ней, словно сверкающее лезвие гильотины. Теперь она обречена, это лишь вопрос времени. С другой стороны, ей бояться репрессий со стороны сенатора не стоило, ведь само ожидание этого полностью деморализует ее. — Господи, Дэйли, — тяжело вздохнула она, вытирая слезы, — как я могла так ошибиться? Все говорило за то, что президент Соединенных Штатов совершил одно, а возможно, и два убийства. Надо переосмыслить обстоятельства еще раз.

— Откровенно говоря, сомневаюсь, что только с помощью логики можно разобраться в этом деле, — сказал он с сочувствием. — Обратимся к истории — назови мне хотя бы одного великого, который бы не плюнул в лицо логике.

— Перестань утешать меня! Лучше уж до дна выпью эту чашу страданий. И поделом.

— Ну ладно, ты здорово облажалась. Эта история куда хуже, чем даже инцидент с судьей Грином.

— Никак не могу поверить, — проговорила она почти шепотом. — Когда Грэй откинул простыню, я ожидала увидеть роскошные каштановые волосы Ванессы и ее кремовое лицо, а вместо этого увидела совершенно незнакомого человека. Я стояла как громом пораженная; Армбрюстер же метал громы и молнии. Потом Клет взорвался, словно вулкан. А Грэй… Барри задумалась.

— А что Грэй? — переспросил Дэйли.

— Он исчез, как какой-то Дэвид Копперфильд.

Она, конечно, совершила безрассудный поступок и заплатит за это, но исчезновение Грэя объяснить вообще невозможно. Она примирилась с мыслью, что стала мишенью Армбрюстера. Сенатор заставит ее страдать за те несколько минут, когда он поверил, что дочь его мертва. Теперь Барри Трэвис долго еще будет посмешищем для столичных журналистов. После той злополучной истории с судьей Грином она по крохам восстанавливала доверие и, как оказалось, напрасно. Пройдут годы, прежде чем она снова сможет восстановить свою репутацию в журналистских кругах.

Даже если бы она не известила свою телестудию, эта новость все равно стала бы достоянием общественности. Пенсильвания-авеню — все равно что Мэйн-стрит, которая есть в любом маленьком городке Америки. Сплетни и неприятности распространялись здесь со скоростью света. А фиаско такого масштаба и с такими действующими лицами тем более не осталось бы незамеченным.