Люди Волка - Майкл Гир

В небе парили стаи уток и гусей, а временами одинокие вороны. С востока залетали кроншнепы. Высоко в синем просторе кружили орлы.

Волчий Сновидец плавал в заводи у самого ключа. Спасибо струе гейзера — она отгоняет комаров и мошек! Вчера он ходил вместе с Цаплей к Большой Реке. Шум воды потряс его до глубины души. Что за сила, что за мощь! Как будто вся земля отдалась во власть этому неуемному, полному песка и ила потоку!

— Никогда еще вода не поднималась так высоко, — прошептала Цапля, глядя на бурлящие волны. — Никогда.

— Откуда же это взялось?

Она обернулась и сурово поглядела на него:

— Это все твой Великий Ледник, Волчий Сновидец. Неужто Великий Ледник так тает? Только Соленые

Воды так необъятны, но они спокойны, они не бурлят так, как эта река, текущая на север.

Он погрузился в горячую воду заводи и вновь попытался очистить свое сознание. Умиротворение наполнило его душу. Внутренняя борьба почти утихла. С каждой новой попыткой промежутки тишины были все дольше. Цапле хватало терпения.

— Даже ребенок не за один день учится ходить, — напоминала она.

Вода плавно обтекала его тело, мягкими волнами ударялась ему в уши, нежила его. Пение воды заглушало человеческую речь. Шум исчезал в забытье и покое — в покое, полном чистейшего молчания.

Каким-то образом он почувствовал ее присутствие и поднял голову, чтобы увидеть ее без одежды. Даже в старости Цапля была хороша собой. Ее груди, хотя и обвисшие от возраста, все еще были привлекательны, так же как ее плоский живот никогда не рожавшей женщины. А уж о таких стройных руках и ногах мечтала бы любая красавица!

А Пляшущая Лиса? Как она будет выглядеть в возрасте Цапли? Он попытался вызвать в сознании ее образ. Бедра ее двигались, глаза обещали счастье… Его охватило влечение. Плоть его возбудилась.

Он представлял себе, как плывет она по этой заводи, легко и свободно, словно летящая чайка, как отливают на солнце ее иссиня-черные волосы, широкими волнами падая на покатые плечи, как стекают капли воды с ее загорелой спины, как набухают ее груди. Вот она приближается к нему, легко касается его рукой… Он поворачивается к ней, обнимает ее, их ноги переплетаются. Сейчас, сейчас она откроет ему свое лоно — и тогда…

— Что у тебя на уме? — спросила Цапля, прервав его мечты. От неожиданности он хлебнул воды, закашлялся и, потеряв равновесие, опрокинулся на спину.

Цапля бросила взгляд на торчащую из воды мужскую плоть Волчьего Сновидца. В глазах ее вспыхнул недобрый огонек.

— Нет уж, для этого я старовата… Даже с таким красавчиком, как ты.

Он покраснел и нырнул глубже под воду, желая скрыть свой позор.

Она засмеялась и тоже нырнула; ему пришлось еще раз повернуться, чтобы спрятать от нее свое сокровище.

Наконец ее голова появилась над поверхностью воды. Моргая, она отерла с лица мелкие капли.

— Я все же мужчина! — объяснил он, скрывая замешательство под личиной гнева. — Тут уж никакие Сновидения не помогут.

— Да уж конечно, ты мужчина! — сухо кашлянула она. — Кажется, у всех вас Только одно на уме! — Помолчав, она добавила:

— Но уж прости старуху! Когда люди совокупляются, это — часть Танца.

Стоя по подбородок в воде, он руками создавал вокруг себя волны, стараясь таким образом скрыть от глаз Цапли свое тело. Постепенно страсть его охладилась; он почувствовал себя лучше.

— Я не о тебе думал.

Она села на камень, оставаясь по пояс в воде.

— А, о молодой женщине? — Она оглянулась на ивы еле видные отсюда сквозь струи гейзера. — Женщина эта ждет тебя?

— Нет… Кричащий Петухом взял ее в жены. — Он залился краской смущения. — Она поела волчьего мяса, приняла мой Сон… но ушла с ним. Жена не должна…

— Уходить с другим мужчиной, — закончила она. — Не должна, но могла бы…

— Это принесло бы ей бесчестье. Она бы никогда…

— Скорее она боялась Кричащего Петухом. Страхом он и держал ее. — Цапля выжала мокрые волосы. — Что это я вижу у тебя в глазах? Несчастная любовь?

— Не надо об этом, — оборвал он. Боль разлуки с Пляшущей Лисой снова обожгла его. Цапля кивнула:

— Я не хочу ранить тебя… Ее любовь — это твое бремя.

— Бремя? — удивился он. — Да это мое единственное утешение.

— Думаю, скоро ты будешь смотреть на это иначе.

— Разве сама ты никогда не любила? А твой Медвежий Охотник? — выпалил он и тут же пожалел о сказанном.

Она задумчиво поглядела на него и, немного помолчав, ответила:

— Да, любила. Все бы для него отдала. Хотела убить Обрубленную Ветвь, когда она увела его от меня.

— Почему же ты не вернулась? И… да ведь с твоей красотой ты бы могла найти себе любого… любой мужчина согласился бы поселиться здесь с тобой.

Она покачала головой и вздохнула:

— Нет, никаких мужчин. — Поглядев на небо, она безмолвно пошевелила губами, а потом произнесла:

— Волчий Сновидец, ты должен это знать. Сны — настоящие Сны — не оставляют места для любви. Когда мужчина и женщина вдвоем, они — часть друг друга. Радости и беды другого становятся твоими. Рождаются дети. Этого не миновать. Дети требуют заботы — и больше уже ни на что не остается сил. Чтобы превратить дитя из звереныша в человеческое существо, нужна тяжкая работа. Дети не могут ждать, они требуют тебя сию минуту. И уж тут не до Снов, коли ребенок хочет есть, или задает вопрос, или порезался острым камешком.

— Потому ты так и осталась здесь?

— Потому и осталась. Ни мужчин, ни забот. Здесь я наедине с моими мыслями и Снами. Я решила это, когда Медвежий Охотник сошелся с Обрубленной Ветвью. — Она грустно улыбнулась:

— Тогда мне было очень трудно, ведь я была молодая. Я не хотела больше видеть его… и ее.

— А теперь она здесь. Цапля встряхнула головой:

— Это все было давно. Долгая Тьма много раз сменилась с тех пор, как он умер. И я, и Обрубленная Ветвь — мы обе изменились. И еще — она привела ко мне другого человека. Который для меня поважней всех любовников, что были у меня и могли бы быть. Гадать-то можно сколько угодно, что бы случилось, если бы да кабы… Но на самом-то деле все это было предопределено. Может, ты позвал меня еще тогда, до своего рождения.

Он нахмурился и поднялся на камень рядом с ней.

— А ты уверена, что это я был в твоем Сне? Она вздохнула всей грудью:

— Ты сейчас важен для Народа, как никто. Может, мы все умрем, если ты не найдешь этот проход в Великом Леднике.

Беспокойство охватило его. Ерзая на щербатом камне, он спросил:

— А как же быть с Пляшущей Лисой? Она занимает все мои мысли. Я не могу сосредото….

— Тебе выбирать, Волчий Сновидец. — Ее карие глаза были непроницаемы. — Тебе дано многое. Дар твой могуч. Я вижу, как ты меняешься. Того человека, которого она помнит, больше нет. Когда вы встретитесь, она тебя не узнает. Поймет ли она, в чем дело? И захочешь ли ты сам вернуться к тому, что было до Снов?