Сезон гроз - Анджей Сапковский

— Верю. Помедленнее, Аддарио, пожалуйста. Я еле поспеваю. Ты занимаешься какой-нибудь работой, связанной с ходьбой? Может, разносишь товары по домам?

— Я шахтер. На медном руднике.

— Ну, конечно. Каждый краснолюд шахтер. И работает в шахте в Махакаме. Стоит с кайлом в забое, добывает руду.

— Ты следуешь стереотипам. Через минуту ты скажешь, что все краснолюды грязно выражаются. А немного погодя, что они бросаются на людей с топором.

— Я такого не скажу.

— Мой рудник не в Махакаме, а в Медянке под Третогором. Я не стою в забое и не добываю руду, а играю на валторне в горняцком духовом оркестре.

— Интересно.

— Интересно, — засмеялся краснолюд, — кое-что другое. Забавное совпадение. Один из коронных номеров в репертуаре нашего оркестра называется «Марш ведьмаков». Звучит он так: тара-рара, бум, бум, умта-умта, рим-цим-цим, папарара-тара-рара, та-ра-рара, бум-бум-бум…

— Откуда, черт возьми, вы взяли это название? Вы когда-нибудь видели марширующих ведьмаков? Где? Когда?

— По правде говоря, — Аддарио Бах немного смутился, — это только слегка переаранжированный «Парад силачей». Но все горняцкие духовые оркестры играют какой-нибудь «Парад силачей», «Выход атлетов» или «Марш старых товарищей». Мы хотели быть оригинальными. Та-ра-рара, бум, бум!

— Притормози, а то я испущу дух!

В лесу было совсем безлюдно. Иначе было на лесных лугах и полянах, куда они часто попадали. Там кипела работа. Косили сено, сгребали его граблями и складывали в копны и стога. Краснолюд приветствовал косарей веселыми окриками, а те кричали в ответ. Или не кричали.

— Это напомнило мне, — указал на работающих Аддарио, — еще один марш нашего оркестра. Он называется «Сенокос». Мы часто его играем, особенно в летний сезон. Еще и поем. У нас есть поэт на шахте, который хорошо рифмует, так что можно даже петь a capella. Звучит так[3]:

Парни травы ловко косятДевки сено резво носятВ небо пялятся — боятсяПод дождем совсем уссаться

На пригорок, парни, выйдемИ свои хуи мы выймемИми вмиг разгоним тучиВедь хуи у нас могучи!

— И da capo! Помогает марш, правда?

— Помедленнее, Аддарио!

— Нельзя медленнее! Это маршевая песня! Маршевый ритм и размер!

На холме белели остатки стены, там же виднелись развалины здания и характерной башни.

Именно по башне Геральт распознал храм. Он не мог вспомнить, какому божеству тут молились, но слыхал об этом всякое-разное. В старые времена здесь жили жрецы. Ходили слухи, что когда их алчность, дикий разврат и распущенность стало уже невозможно терпеть, местные жители выгнали жрецов и загнали их в лесную чащу, где, как прошел слух, они занялись обращением в свою веру лесных гоблинов. С таким же ничтожным результатом.

— Старый Эрем, — определил Аддарио. — Придерживаемся маршрута, и в хорошем темпе. Вечером будем в Боровой Запруде.

Ручей, по берегу которого они шли, вверху журчал на валунах и порогах, а внизу широко разливался, образуя большое озеро. Причиной тому была древесно-земляная плотина, перегораживающая русло. Возле плотины велись какие-то работы, суетилась группа людей.

— Вот мы и в Боровой Запруде, — сказал Аддарио. — Сооружение, которое ты видишь там, внизу, это и есть запруда. Ее используют для сплава леса с вырубки. Речка, как видишь, сама по себе не сплавная, слишком мелкая. Бревна сплачивают на воде, а потом открывают запруду. Подымается большая волна, которая несет плот. Таким способом транспортируют сырье для производства древесного угля. Древесный уголь…

— Необходим для выплавки железа, — закончил Геральт. — А металлургия является наиболее важной и быстро развивающейся отраслью. Я знаю. Совсем недавно мне это разъяснил один чародей. Который разбирается в угле и металлургии.

— Не удивительно, что разбирается, — фыркнул краснолюд, — Капитул чародеев имеет большую долю в компаниях, входящих в промышленный центр под Горс Веленом, а несколько плавилен и фабрик принадлежит ему полностью. Чародеи получают от металлургии большие прибыли. От других отраслей тоже. Может и заслуженно, в конце концов большинство технологий разработали они. Могли бы, однако, отбросить лицемерие и признать, что магия это не благотворительность, не филантропическое служение обществу, а предпринимательство, ориентированное на прибыль. Но зачем я это говорю, ты и сам это знаешь. Пойдем, там есть трактирчик, отдохнем. А может, придется там и заночевать, смеркается.

Трактиром это назвать было трудно, что и не удивительно. Там обслуживали лесорубов и сплавщиков из запруды, которым было безразлично, где пить, было бы что пить. Лачуга с дырявой соломенной крышей, поддерживаемой столбами, с несколькими столами и скамейками из небрежно оструганных досок, каменный очаг — большей роскоши местное сообщество не требовало и не ожидало, довольствуясь стоящими за перегородкой бочками, из которых хозяин цедил пиво, а иногда и колбасой, которую трактирщица, если у нее было желание и настроение, готова была за дополнительную плату обжарить на углях.

Геральт и Аддарио тоже не предъявляли особых претензий, поскольку пиво было свежим, из только что открытой бочки, и понадобилось совсем немного комплиментов, чтобы трактирщица приняла решение зажарить для них сковородку кровяной колбасы с луком. После целого дня ходьбы по лесам для Геральта эта кровяная колбаса не уступала телячьей голяшке с овощами, лопатке кабана, тюрбо в чернилах и другим шедеврам шеф-повара аустерии «Natura Rerum». Хотя, по правде говоря, по аустерии он немного скучал.

— Интересно, — Аддарио жестом поманил трактирщика и заказал еще пива, — знаешь ли ты о судьбе того пророка?

Прежде, чем сесть за стол, они осматривали замшелый валун, стоявший рядом с вековым дубом. Выбитые на обросшей мхом поверхности монолита буквы сообщали, что в этом месте, в день праздника святого Бирке, в год 1133 post Resurrectionem Пророк Лебеда произнес проповедь своим ученикам, обелиск в память об этом событии установил в 1200 году Спиридон Аппс, мастер-галантерейщик из Ринды, магазин на Малом Рынке, высокое качество, доступные цены, добро пожаловать.

— Ты знаешь, — Аддарио выгреб из сковороды остаток кровяной колбасы, — историю этого Лебеды, которого называют пророком? Я говорю об истинной истории.

— Не знаю ни одной, — ведьмак вытер сковороду хлебом. — Ни истинной, ни вымышленной. Не интересовался.

— Тогда послушай. Дело было лет сто с лишним тому назад, кажется, вскоре после даты, выбитой на том валуне. Сейчас, как ты хорошо знаешь, драконы почти не встречаются, разве что где-то в диких горах, среди пустыни. В те времена они встречались чаще и сильно надоедали. Драконы поняли, что пасущееся стадо это отличная закусочная, где можно наесться досыта, причем без особых усилий. К счастью для кметов даже огромный гад ограничивался одним, двумя пирами в квартал, но жрал столько, что представлял угрозу скотоводству, особенно когда привязывался к одной и той же местности. Однажды огромный дракон прицепился к одной деревне в Каэдвене. Прилетал, съедал несколько овец, две или три коровы, на десерт хватал немного карпов из прудов. Напоследок полыхал огнем, поджигал амбар или стог, а затем улетал.