Украсть ведьму - Валентина Гордова

Не ответила. Не хотелось мне отвечать. Плакать хотелось, время остановить и момент этот запечатать тоже хотелось, а отвечать – нет. И дурой наивной себя признавать тоже не хотелось… но пришлось, хоть и горько от осознания этого становилось.

То, что за заботу выдавалось – на самом деле страхом потерять и не успеть использовать было.

То, что симпатией и заинтересованностью казалось – для пущей убедительности использовалось.

И поскакали мысли по словам сказанным и событиям минувшим, находя намёки, складывая их в одну картину. Со стороны могло показаться, что слишком быстро выводы появляются, но… в тот раз тоже из-за меня всё случилось. Я доверилась. Я от звоночков тревожных отмахнулась и поверила тому, кто погибелью был, кто смерть нёс, у кого душа чернее ночи оказалась, а я и не заметила. На слова лестные повелась, эмоциям поддалась, доверилась… Дура. Какой была, такой и осталась. Ничему жизнь не научила.

– Я слышал, как ты меня любимым назвала. Понял, что заклинание читаешь, но, – замялся демон, не зная, какое слово подобрать, в итоге осторожно закончил, – это просто слова были?

И почему-то напряглись лежащие поверх меня руки, остановилось дыхание, и сердце застучало медленнее, словно прислушиваясь к моему ответу.

Нет, Сагар. Эта магия древняя, чистая, лучистая, искренняя. В ней ни одного слова просто так не было. Ни одного.

Но вслух глухое:

– Просто слова.

И ощущение такое, что с произнесением этого частичка души куда-то ускользнула, силы все стремительно покинули, сознание обратно в сон поволокло. Во сне мыслей страшных и горьких не было. Во сне боль и горе переживаются быстрее.

Но Сагар мне уснуть не дал, ещё один важный вопрос задал:

– Первый раз ты в меня свои силы влила, я понял. А во второй что случилось?

Мягко спрашивал, осторожно, давить не желая. Словно и не спрашивал, а просил ответ дать.

И я сказала:

– Удачу повелителя тебе передала. Силу, скорость, сообразительность… всё, что в голову приходило, у него забирала, тебе отдавала.

А вот о том, что не свою силу в него вливала, а у всех ведьм по капле взяла, говорить не стала. Хватит с меня откровенности, и так сердце болезненно сжимается и кровью обливается.

Теперь у демона не только руки, он весь напряжённый был, а из-за этого каменный и откровенно неудобный.

Вздохнув тяжело, сползла на постель. Сагар не стал удерживать, наоборот, тут же рывком сел, на ноги поднялся, отошёл на шаг, словно стремясь как можно дальше оказаться. Но почему-то не ушёл.

Посмотрел тяжело, с болью непередаваемой… от взгляда его мне самой ещё больнее стало.

– Иди, – улыбнулась уголками губ, на большее сил не хватило.

– Я вернусь, – пообещал повелитель с железной решимостью, твёрдым намерением слово сдержать.

Кивнула, не стала отвечать. Легла на бок, ладонь под щеку положила, грустно на него посмотрела. Сагар на меня – с горечью, сожалением и нерешительностью. Я, как ведьма, точно видела: рвало его пополам, с одной стороны желание со мной остаться было, с другой – долг перед народом, который ему теперь возглавлять.

Сагар был гордым и принципиальным, а ещё ответственным. А потому шагнул к двери тяжело, будто заставляя себя шевелиться, будто и не шаг сделал, а сквозь терновник продраться пытался.

– Не исчезай, Леся, – не попросил – практически взмолился.

Гордый демон… и молит. Можно было бы даже гордиться собой, да только душу рвёт и тяжесть на груди такая, что дышу едва-едва. Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не разреветься, чтобы боль свою не показать. Он же тогда точно не уйдёт, а я… Я дышать не могу.

– Дождись меня, – последняя просьба, а в ней обещание вернуться, не смотря ни на что.

Сагар ушёл… вместе с ним исчезла частичка моей души. Там, где и без того всё раздроблено и сломано было, остался последний целый кусочек. Совсем маленький, сверкающий совсем тускло, едва не гаснущий. То была надежда на спасение своей семьи.

Ничего во мне не осталось, всё сломали. Всё растоптали, магией выжгли безжалостно.

А надежда жила. Её последний лучик. Самый-самый последний, тот, что вместе с жизнью моей угаснет.

Откуда силы подняться взялись, я и не знаю. Но села, посидела, потом ноги свесила и на пол встала. Платье на мне не моё ритуальное было, а чёрное, из ткани мягкой и приятной, по демоническому обычаю кружевом искусным расшитое.

Стянула, да без сожаления на стуле лежать оставила. Вместо него из сумки свои родные вещи достала, сначала тонкую длинную рубашку, за ней серое платье в пол. Туфли на ноги, по волосам гребнем прошлась и распущенными оставила, не было у меня сил их убирать.

Тут в открытом окне показались две морды на метле.

– Недоброе задумала, – сходу понял Вездефор, не зря семейным вороном был, он ведьм с одного взгляда понимал.

– Куда пойдём? – анчутка тоже сообразительным оказался.

– Пока никуда, – ответила ровно, – от дома не отходите.

И с этими словами я на улицу вышла, да так и остановилась, нахмурившись.

Не Сагара это дом был. Его вместе с остальными в стороне находился, выше по реке. Этот тоже у самой воды стоял, но… раньше его здесь не было.

– О, Леська! – Эдон как раз сюда шёл, а при виде меня съестным заложенный деревянный поднос в одну руку переложил, вторую вверх поднял и мне помахал, радостно улыбаясь. – Я ж обещал тебя кормить, вот, иду обещание выполнять.

Мне радостно не было. На удивление вообще никаких чувств сейчас внутри не было, словно закончились, вышли все.

Лишь только сожаление кольнуло, когда я, глядя на подходящего демона, выдохнула едва слышно, губами не шевеля:

– Амо вэл нон, тиби рефеларе омнем веритатем.

Заклятье искренности ощутимо не воздействовало, вот Эдон ничего и не понял.

– Давай на улице посидим, – я к нему навстречу шагнула, улыбку выдавила.

– Давай, мне-то что, – пожал могучими плечами грозный монстр.

Устроились мы прямо на мху, поднос Эдон между поставил, сам же с него копчёную