Мир Трех Лун - Гай Орловский

Думаю, с такой прической голову поневоле приходится держать прямо, хотя волосы уложены плотно, вижу издали, но все равно с такими перьями на голове нельзя ею даже шевелить резко или много, это уронит королевское достоинство.

Плечи красиво оголены, подол ниспадает на ступеньки, Мяффнер и глерд Тархантер, толкаясь, спешат следом и стараются изо всех сил не наступить на блистающий хвост.

– Ваше величество, – тараторил Мяффнер, – мы просто обязаны, очень даже обязаны принять меры… Бездействие нас погубит! Это ужасно, ужасно!..

Она произнесла холодно и не поворачивая головы:

– Меры? Какие меры?.. Послать туда войска и перебить всех, кого встретят?

Мяффнер возопил:

– Но, ваше величество!.. Армия мятежников растет!

Она поморщилась:

– Не так быстро, как им бы хотелось.

– Ваше величество, ходят слухи, что мятежник Роммельс намерен идти на столицу.

Она поднялась на площадку перед дверью, я застыл, прижавшись к стене и делая вид, что распластываюсь по ней, как некая слизь, на которую приличные люди не обращают внимания.

Не поведя на меня и глазом, искривила губы в надменной гримасе.

– Эти слухи распространяет он сам. Чтобы его голытьба не разбежалась в долгом ожидании. Но он не готов.

Она подошла к двери, я подумал, армия принца Роммельса, как его называют соратники и сочувствующие, все-таки растет, это сейчас признала и сама королева. Думаю, Мяффнер прав: умнее всего было бы бросить всю королевскую армию на подавление восстания, мужчина на троне так бы и сделал, но у женщин другая стратегия…

Раньше эта стратегия, мелькнула мысль, спасала королевство от потрясений, но не всегда пассивное ожидание и надежда, что противник шею сломит, бывает выигрышной. Принц, судя по опасениям, продолжает набирать сторонников, и в самом деле со стен столицы вскоре увидят знамена его армии…

Тархантер, не проронивший ни слова, раз уж речь не про благородную охоту, суетливо забежал вперед и распахнул перед королевой дверь с таким видом, словно выпускает стаю гончих.

Распахнулась большая дверь, где слуги все разом склонились в низком поклоне.

– Хорошо, – сказал Мяффнер торопливо, – если ваше величество пока не готово двинуть армию против этого самозванца, посмевшего называть себя принцем, то нужно провести аресты его сторонников здесь, в столице!..

Она холодно и бесстрастно смотрела в комнату, затем произнесла, не меняя выражения лица:

– А их действительно много?

Мяффнер сказал с готовностью:

– Много, ваше величество! А это уже угроза.

– Насколько серьезная? – произнесла она. Я ощутил, что она заметила мое присутствие совсем рядом, но на такую мелкую деталь внимания не обращает. – Или как?

– Ваше величество!

Она остановила его нетерпеливым жестом.

– Перестать дрожать за мою жизнь. Правители всегда живут в опасности, хотя простолюдины видят только роскошь. Но опасность в нашем случае совсем ничтожна.

– Ваше величество?

Она посмотрела на него свысока.

– Полагаешь, Картер плохо исполняет свой долг? У него муха не влетит во дворец, прежде чем он ее всю не обыщет!

– А в стране?

Она пожала плечами:

– В ближайшее время не планирую дальние путешествия по королевству. А если и поеду, то немногие будут знать маршрут. Глерд Тархантер, сколько мы тут будем стоять? Отыщите Рундельштотта.

Тархантер поклонился.

– Ваше величество, – воскликнул он, – да я его как гончая зайца!.. Найду и приволоку.

Он быстро сбежал в комнату, а Мяффнер воскликнул патетически:

– Ваше величество!

Ее голос, и без того холодный, стал совсем ледяным:

– Дорогой друг, я не знаю, чего вы добиваетесь. Вы же человек умный и понимаете, не всегда стоит хвататься за оружие. Вообще за него стоит хвататься в самом последнем случае.

Он возразил пылко:

– Но они уже схватились за оружие! А что остается делать нам?

– Не спешить, – отрезала она. – Вы свободны.

Через комнату навстречу королеве торопятся Рундельштотт и Тархантер. Бравый охотник на кабанов остановился, давая чародею первому попасть то ли под удар королевского гнева, то ли простого неудовольствия.

– Скидки делал, – сообщил он издали. – Но я любого зверя отыщу!

Рундельштотт торопливо поклонился, бросил на меня злой взгляд, а королеве сказал предельно любезно:

– Ваше величество, я так счастлив…

– Правда? – спросила она саркастически. – Значит, скоро Зеркало Древних заработает?

Я навострил уши, а Рундельштотт, сразу уловив изменения на моем лице, кивнул в мою сторону.

– Ваше величество, это существо… уже в вашей свите?

– В твоей, – ответила она ровным голосом. – В твоей, дорогой чародей. Загружай его работой. Он настоящий, не шарлатан, каких немало… Сама убедилась, у него бывают озарения.

Рундельштотт спросил с недоверием:

– Вы допустили Улучшателя что-то делать для вас?

Она посмотрела на него в ледяном высокомерии.

– Он сделал для моей фрейлины.

– Ваше величество!

– Я проверила, – сообщила она. – Улучшение небольшое, однако сделал именно он, хотя другие много лет ходят через ту комнату.

Чародей вздохнул, развел руками.

– Как ваше величество прикажет. Хотя, уж простите за напоминание, моя работа требует великой сосредоточенности. Деревенский увалень только помешает.

– Держите его подальше от Зеркала Древних, – посоветовала она. – Но пусть смотрит, вдруг у него случится озарение?

Он хмыкнул, но спорить не посмел – королева начинает проявлять признаки недовольства, – и он лишь поклонился низко и снова развел руками в жесте полнейшей покорности, хотя, как я видел, настоящей покорности нет и близко.

– Изволите взглянуть лично?

– Да, – ответила она кратко.

Я прикидывался клочком мха на каменной стене, а они прошли вслед за нею через большую комнату, Рундельштотт сам отворил перед королевой и ее гостями дверь в следующую, куда нам всем вход строго запрещен.

Я успел увидеть комнату втрое меньше, но дверь за ними захлопнулась, едва не прищемив мне нос. За моей спиной пошло возбужденное шушуканье слуг, одни отряхивали грязную одежду, другие бесцельно переставляли на столах горшки и перекладывали пестики покрасивше, а я спросил Илаку:

– Чего это… она?

Тот пожал плечами:

– Говорят, отдала нашему хозяину чуть ли не все драгоценности. Он обещал оживить Зеркало Древних. Но пока что не получается, королева теряет терпение. Раз в месяц сама заходит сюда. Проверяет.

– И не лень подниматься на самый верх, – пробормотал я.

Он пожал плечами:

– Королева… Давай разбивай вон те камешки. Да аккуратнее, чтобы обломки по всей комнате не разлетались.

Я взял молоток, крупные разбил, мелочь толок пестиком в ступке, из-за двери голосов не слышно, даже когда словно невзначай приблизился и чуть было не приложил ухо к двери.

К счастью, не успел, с той стороны послышались приближающиеся голоса, я отпрянул, а дверь распахнулась, Рундельштотт выскочил первым и придержал ее для высоких гостей.

Королева вышла надменная и величественная, словно в тронном зале принимает послов, следом спешит Мяффнер, взволнованный, и жестикулирует просто неприлично для высокопоставленного деятеля.

– Ваше величество, а еще в земле глерда Кентершира вспыхнул настоящий мятеж! Глерд с семьей укрылся в замке, а бунтовщики сожгли все деревянное, твердыню штурмовать не решились, ушли в леса!

– Послать королевские войска, – ответила она, не замедляя шага. – Немедленно! Бунтовщиков схватить, предать суду. Ни один не должен уйти от наказания. Действовать быстро и без милосердия…

Они прошли через комнату с застывшими слугами и начали спускаться по лестнице, дальше я слышал только быстро затихающий стук подошв о каменные ступени.

Рундельштотт тоже прислушивался некоторое время, затем спросил отрывисто, не глядя на меня:

– Так кто именно послал за той травой?

– Вы уже спрашивали, – напомнил я, – сейчас даже и не вспомню. У меня вообще память дырявая, как дуршлаг. Помню только самое крупное, а мелочь проскакивает в дырочки. Наверное, потому, что я сам крупное? Живая легенда?

Он поморщился:

– Да уж… Тут есть такие, которых я просто не могу… То ли редкостные дураки, то ли редкостные хитрецы под маской простаков… Знаешь, почти каждого понимаю с первого взгляда, можно сказать, даже вижу, но есть тут совсем закрытые… только чувствую временами что-то темное, даже черное… Знаешь, на всякий случай держись от таких подальше. Не сближайся. И ничего не делай из того, что посоветуют или подскажут.

– А кто они? – спросил я. – Вы мне покажете пальцем хотя бы из окна башни?

Он мотнул головой в сторону двери в свою лабораторию.

– Пойдем. Ее величество выражает нетерпение… У меня все сроки прошли, начинает гневаться. Похоже, тебе придется принести еще травы! Хоть стебель. Но лучше пучок.

Я помялся, тяжело вздохнул.