Магнетизерка - Леонид Девятых

— Вы обязаны содействовать следствию по закону, — заметил ей Татищев.

— Вам я ничего не должна, — отрезала Турчанинова, поднимаясь с кресел. — Прощайте.

— Погодите, — скрепя сердце произнес подполковник, когда Анна Александровна уже взялась за дверную ручку. — Что вы хотите знать?

— Я уже говорила вам: все, что знаете вы, — обернулась она, остановившись. — Все с самого начала.

«Вот ведь баба навязалась на мою голову! — подумал подполковник и тут же добавил про себя: — Ну, во-первых, не баба, а девица. Во-вторых, я действительно поступил не по-рыцарски, выманив у нее записку обещанием взять ее в дело и не взяв. К тому же она может быть полезна. Как бы она сама, без меня, не распутала это дело…»

— Хорошо, — сдался подполковник. — Задавайте свои вопросы.

Анна снова села в кресло. Татищев был хмур, но, похоже, выкручиваться и юлить не собирался. Что ж, это другое дело.

— Почему вам было поручено расследовать смерть Петра Александровича? — задала она свой первый вопрос.

— Столь скоропостижная кончина молодого генерала вызвала сомнение в ее естественности, — стал отвечать Павел Андреевич. — Кроме того, по столице поползли слухи, будто его отравили или он сам покончил с собой, не справившись с угрызениями совести.

— После апоплексии императора Павла? — осторожно спросила Турчанинова, дипломатично обойдя то, что было известно всем: генерал Талызин был одним из первейших зачинщиков тайного заговора против императора.

— Да, — коротко ответил Татищев. — Слухи надлежало либо развеять, либо подтвердить, вот мне и поручили расследовать причины его смерти. Аккуратно, не привлекая лишнего внимания и… лишних свидетелей, — посмотрел он выразительно на Анну Александровну.

— Понятно, — кивнула Турчанинова. — Дальше.

— Я ознакомился с врачебным заключением и протоколом осмотра квартиры и трупа генерала. Не нашел ничего, что бы указывало на хотя бы косвенные признаки насильственной смерти.

— То есть врачебное заключение такое же, как и на смерть адмирала де Риваса?

— Да, абсолютно такое же.

— Это навело вас на мысль осмотреть квартиру генерала и побеседовать с лакеями?

— Совершенно верно. Мне подумалось, уж не Магнетизер ли поработал.

— Правильно, — констатировала Анна.

— Благодарю вас, что вы оценили мою сообразительность, — не удержался, чтобы не съехидничать, Татищев.

— Не стоит благодарности, — нимало не смутилась Анна.

— Я осмотрел квартиру и провел дознание с лакеями, — продолжил Павел Андреевич. — И выяснил, что накануне у Талызина был некий посетитель в черном плаще и шляпе, надвинутой на самые глаза.

— Это Магнетизер. Выходит, он не уехал из города.

— Выходит, так. Он пришел почти сразу после того, как генерала покинула одна дама под вуалью, которую лакеи не знают.

— Мне знакома эта дама, — заверила его Анна Александровна. — К смерти Петра Александровича она никакого касательства не имеет.

— Вы это знаете наверное? — спросил подполковник.

— Абсолютно.

— Но вы все равно должны будете назвать мне ее имя.

— Позже. Продолжайте, пожалуйста.

— А это, собственно, все. Да, — оживился подполковник, — они, Магнетизер и генерал, несомненно, были знакомы и поздоровались особым рукопожатием, каковым здороваются масоны.

— Если бы масоны… — раздумчиво произнесла Турчанинова.

— Прошу прощения, что вы сказали? — не понял Павел Андреевич.

— Ничего, — не стала ничего объяснять Анна. — Что было в записке?

— В записке? Ах, да.

Павел Андреевич поднялся и вышел из гостиной. Через полминуты он вернулся, держа в руках лист бумаги.

— Вот.

УЛИСС УСПЕЛ ПЕРЕДАТЬ КНИГУ КУРНОСОМУ. ПРИКАЗ ВЕРХНЕЙ ВЕНТЫ: КУРНОСОГО УБРАТЬ, КНИГУ ИЗЪЯТЬ.

Прочитав это, Анна вопросительно взглянула на Татищева.

— Как вам это удалось?

— Я нашел ключ, — просто ответил Павел Андреевич, усаживаясь на место. — Как я и предполагал, это оказался набор цифр, не случайный, конечно.

— Какой именно?

— Одна тысяча триста девяносто.

— «Опасность».

— Совершенно верно.

— Курносый — это, конечно, Павел, — еще раз прочитала записку Анна. — Выходит, император для кого-то представлял опасность?

— Да. Надо полагать, в связи с книгой, которую он получил от Улисса. Очевидно, в ней содержалось нечто такое, знание чего и делало императора опасным. Вот его и…

— Убили, — закончила за Татищева Анна Александровна.

Она откинулась на спинку кресла.

— Значит, поначалу его не хотели убивать…

— Возможно, его только хотели заставить отречься от престола в пользу цесаревича Александра, — медленно произнес Татищев.

— Возможно, — согласилась Анна. — А кто такой Улисс?

— Ну, вам ли с вашим знанием языков этого не знать?

— Откуда вы так много про меня знаете?

Татищев уклончиво промолчал.

— Понятно, — медленно произнесла Анна. — Я забыла, где вы служите.

— Именно, — подтвердил Павел Андреевич.

— Улисс по латыни это Одиссей.

— Верно.

— А кого в записке называют Улиссом-Одиссеем?

— Не знаю, — просто ответил подполковник. — Но этого человека необходимо найти. С него и этой книги все началось. И если императора устранили из-за книги, может, и генерала Талызина убрали по той же причине?

— Выходит, Талызин организовал, как вы говорите, устранение Павла и изъял книгу, а потом его же за это и убили?

— Вы неплохо соображаете, сударыня, — произнес Татищев серьезно. — Однако генерала убрали вовсе не за то, что он был зачинщиком заговора против императора. Их было несколько, к тому же генерал Талызин лично не принимал участия в расправе над императором.

— А вам что, доподлинно известно, кто убивал императора? — удивилась Анна.

— Конечно.

— Почему же вы их не… накажете?

— Сударыня, теперь вы задаете глупый вопрос. Кто даст мне или еще кому бы то ни было сделать это? Официально государь почил от апоплексического удара.

— Так что, убийцы императора останутся жить-поживать, как ни в чем не бывало?

— Пока — да. Теперь все они ходят в героях, спасителях Отечества, — зло усмехнулся Татищев, — однако придет время, и им все это аукнется.

— От кого?

— От самого цесаревича, то есть от императора Александра Павловича, — подвел черту сим рассуждениям подполковник. — Не-ет, — вернулся к прежней теме Татищев, — генерала Талызина Магнетизер устранил вовсе не за участие в заговоре. Его убили за эту самую книжицу, что он изъял. Возможно, он ее даже не читал, а только держал в руках, но его все равно убрали.

— Только за то, что он держал какую-то книгу в руках? — недоверчиво спросила Анна.

— Только за это, — подтвердил подполковник.

— Что же это за книга такая, что даже подержать ее в руках равносильно смерти?

— Боюсь, мы с вами об этом никогда не узнаем, — ответил Татищев.

Он замолчал, уставившись на узор напольного ковра. Молчала какое-то время и Анна.

— А я думала, императора убили масоны.

Татищев вскинул голову и встретился с ее взглядом. Ее черные глаза с совершенно бездонной глубиной влажно поблескивали и излучали голубоватый свет.

«Какие прекрасные у нее глаза», — отметил Павел Андреевич.

— Масоны только исполнили приказ. Заговор составили не они, а некая организация, что зовется Верхней Вентой, — произнес подполковник, отводя от Турчаниновой взор.

— Так Верхняя Вента и есть, верно, их головная ложа, — сказала Анна.

— Может быть, — произнес раздумчиво Татищев. — А может и не быть. Мне вообще кажется, что все эти французские, шведские, английские согласия и ложи созданы просто для отвода глаз. Это прикрытие чего-то более масштабного. Масонство — просто прихожая чего-то несоизмеримо огромного, куда вход простым смертным заказан. А все эти ложи наводят тень на плетень и служат для исполнения неких задач, конечная цель коих известна лишь единицам. Но эти единицы из другого департамента. Совершенно из другого. Возможно, масонские ложи есть меньшие организации иной, более крупной Организации или Ордена, вершащего судьбы мира. Он, надо полагать, для этого и создан. И очень, очень давно. Хотите, я открою вам одну тайну? — произнес вдруг Павел Андреевич.

— Хочу, — просто ответила Анна.

— «Веление Верхней Венты: царевича Димитрия убить, да обставить так, будто сие случай не щастный», — процитировал подполковник. — Знаете, что это такое?

— Нет, — покачала головой Анна.

— Это содержание одной грамотки, записки от пятьсот девяносто первого года, когда был убит в Угличе сын Ивана Грозного Димитрий, — пояснил Татищев. — Сие послание, так похожее на записку Талызина, тоже было шифрованным. Оно было найдено у одного из убийц царевича. Как вы думаете, каким был ключ той шифровки?