Деревянное чудо - Дылда Доминга

— Браво, Тонвель! — прокомментировал Дигин, с недоверием изучая стены настоящего Дона.

— Но тебе все же лучше лечь, — велел Сайрус Клаю, и тот с помощью Тонвеля нехотя опустился на камни.

— И тем не менее нам стоит уходить, — отметил Дигин. — Кресанийцы вскоре раскроют обман.

— Ну, уж нет! — возмущенно воскликнул Клайдон. — Я отсюда не уйду.

— Не уйдете, коллега, — согласился Дигин, — Вас перенесут. — И спустя уже несколько секунд молодые ученики Ордена подхватили Клая и поспешили в переход.

— Куда вы его отправили? В столицу? — уточнил Тонвель.

— Да, — подтвердил Дигин. — И нам, полагаю, всем стоит отправиться туда же. Вы же прекрасно понимаете, что это, — Дигин обвел руками город, — ненадолго.

— Понимаю, — согласился Тонвель, — но все равно приятно.

И Сайрус был с ним согласен. А еще ему категорически не хотелось отступать. Ведь это означало бы практически поражение. Чего стоит Коллегия, даже в глазах собственного народа, которая не смогла защитить собственную территорию? Даже если бы кресанийцы решили остановиться и ограничиться югом — это означало бы проигрыш.

— Тонвель, — позвал Глава, и магистр охотно обернулся к нему, — а что Вы скажете насчет иллюзии целостности?

— Желаете устроить кресанийцам ловушку? — довольно уточнил магистр.

— Глобальную встречу, я бы сказал, — тонко улыбнулся Сайрус.

— Сайрус, Вы выжаты! — резко заметил Дигин, но его уже никто не слушал. Магистры углубились в обсуждение деталей и очередности действий.

— Уводите Орден и оставшиеся силы Коллегии, — велел Дигин подоспевшему Каверу. Тот, как обычно, вытянулся перед Заместителем по струнке.

— А как же Глава?

— Скажите, Кавер, Вы предпочтете долгую жизнь или славную гибель? — уточнил Дигин, и маг тут же умолк.

Дигин смотрел, как маги перемещаются в столицу и нисколько не сожалел о своем решении. Пришло время позаботиться о себе, о Коллегии. Пусть Тонвель с Сайрусом геройствуют, но это не означает, что они должны полечь здесь все. Дигин славной гибели всегда предпочитал жизнь, пусть и компромиссную.

Затишье пугало больше, чем стычки: ожидание выматывало. Я поглядывала в прореху в стене кабака, в котором мы остановились с Гором. Конечно же, он выбрал таверну: тут он мог расслабиться и выпить чего-нибудь согревающего. К примеру, токи, запасы которой стремительно уменьшались у меня на глазах. Благо, платить было некому и незачем.

— Хочешь? — предложил мне Гор, но я лишь отрицательно помотала головой. Я не считала хорошей идеей напиваться перед боем. — Ну, хоть жужи выпей, — не отставал он.

— Я бы лучше колоса, — вздохнула я, — но кто ж его сварит.

— Я и сварю, — поднялся Гор.

— Только току туда не лей, — попросила я, зная, что с него станется.

— Вот еще, буду продукт переводить, — проворчал охотник.

Мне было комфортно рядом с ним, но голову не покидали мысли о Сайрусе. С тех пор, как я узнала, с чем было связано его отсутствие в столице, я пересмотрела свое отношение, и мне уже не казалось чем-то преступным то, что он оставил меня. В конце концов, у меня были и Паитон — горечь подступила к горлу, — и Клай. Не его вина, что Дигин не смог угомониться. Я переживала: Сайрус был на передовой. С тех пор, как я сняла проклятый обруч, я ощущала усталость, напряжение, тревогу, но во всем этом клубке эмоций я не могла различить свои, Гора и Сайруса. Слишком для меня это пока было внове и, подозреваю, слишком схожи сейчас были наши ощущения, несмотря на то, что мы находились в разных местах.

Призвать Сайруса я не имела права: он мог оказаться в гуще боя, от него, как от руководителя, зависел исход войны, немыслимо было выдернуть его даже ненадолго — я не могла быть уверена, что правильно выберу время. А сам он не звал: то ли устал от бесплодных попыток, то ли… был оскорблен до глубины души.

— Гор, — тихонько позвала я. — После того, как я ушла к сестрам, ты видел Сайруса?

— Да, — подтвердил Гор, — он пришел сразу за тобой. — Передо мной на столе возникла кружка ароматного колоса, но я почти не обратила на него внимания:

— И… что сказал?

— Да ничего. Как обычно. Обменялись парой любезностей, полюбовались на деревья.

— Что? — на последней фразе сердце мое ухнуло куда-то вниз.

— Деревьями, говорю, полюбовались, — вздохнул Гор, запрокидывая очередную стопку токи. — Знаешь, у него оно какое-то жуткое, мертвое, аж мороз по коже. У меня красивее, — улыбнулся Гор, нацеживая себе кружку жужи в качестве закуски. Я всерьез начинала опасаться за его адекватность, случись что.

— Гор, — я ощущала себя безумно виноватой, — прости, я не нарочно.

— Да знаю я, — с досадой отмахнулся он. А я поняла, что для него куда желаннее было бы услышать, что я одарила их деревьями намеренно.

Значит, Сайрус знал. Мне вдруг стало страшно, что он больше никогда не позовет меня, что я для него больше не существую. Ведь я наглядно продемонстрировала, что он для меня ничего особенного не значит. Я закрыла лицо руками, желая никогда не целовать Гора или никогда не спать с Сайрусом. Только не так, не в такой последовательности, чтобы это выглядело предательством.

Я отбросила отросшие волосы с лица и взяла себя в руки. Вокруг шла война, и Сайрус, и Гор могли погибнуть, а я, их чудо, сидела и страдала. Я должна была развеять, закопать, испепелить проклятых кресанийцев, как в звучавшей у меня когда-то в голове песенке, хотя бы ради моих мужчин, если не ради мира, который стал мне близок. Если не ради миров, которые я увидела, благодаря магам. Не ради памяти Паитона или Дары. Не ради всех тех, кто погиб, защищая свою землю. Кресанийцы считают меня оружием? Я не стану их разочаровывать. Я решительно поднялась, и тут чужая боль скрутила меня в узел. Я не сразу поняла, что происходит, но, глянув на продолжающего напиваться Гора, и на себя, поняла, что боль эта могла принадлежать только Сайрусу.

— Позови меня, ну, позови же! — мысленно взмолилась я, и ощутила, как натягивается знакомый канат.

Я шагнула вперед, не раздумывая, решительно и бесстрашно. Я была переполнена священной яростью.

Кресанийцы осторожно приближались к Дону растянутой цепью. Перед ними и городом расстилались небольшие холмы, поросшие кустарником. Но стоило завоевателям шагнуть на первый холм, как маги начали падать один за другим, ссыпаться в невидимую пропасть, и только их удаляющиеся крики дали остальным знать о том, что случилось. Шеренга дрогнула и отступила. Теперь кресанийцы перестроились в цепочки и шли след в след. Как только кто-то из них нарывался на ловушку, остальные меняли направление.