Милый пленник - Кэти Максвелл

Кэролайн подняла руки и с благоговейным ужасом прикоснулась к маленьким жемчужинам, украшавшим лиф. То жемчужное ожерелье, которое предлагал ей мистер Феррингтон, прекрасно дополнило бы этот туалет.

«Я снова думаю о нем», — спохватилась Кэролайн и тут же прогнала преступные мысли. Взявшись пальцами за лиф платья, она сказала:

— Платье сидит идеально везде, кроме лифа.

— Ничего страшного. Несколько стежков, и все будет в полном порядке, — махнув рукой, заверила баронесса.

— В шляпной коробке лежит еще кое-что, — сказала Минерва, вытаскивая пару длинных перчаток из тонкой кожи кремового цвета. — Посмотри, подойдут ли они тебе.

— Если ты, cherie, дашь мне иголку с ниткой, я ушью лиф, — сказала баронесса.

— Вы? — удивилась Кэролайн, надевая роскошные перчатки.

— Конечно. До того как я встретилась с бароном, который, увидев меня, потерял голову от любви, я была простой швеей, — улыбнулась баронесса. — Ну давай же, поспеши. У нас мало времени и много дел.

— Я найду нитки и прикажу Джасперу нагреть воду для того, чтобы ты могла принять ванну, — сказала Минерва, направляясь к двери.

— Bon[20], — ответила баронесса. — Сегодня ты, Кэролайн, поедешь в моем экипаже.

Услышав ее слова, Минерва застыла на месте.

— Твой экипаж, Шарлотта? Но я думала… Хорошо, а Пьер… — Она замолчала и виновато посмотрела на племянницу.

— У меня много кучеров. Пьер поедет с нами. Мы возьмем экипаж леди Мэри или, может быть, наймем карету. Словом, мы сегодня обойдемся без моего экипажа, — заверила ее баронесса.

— Вы будете ездить в наемном экипаже? Почему? — удивилась Кэролайн.

— Это что-то вроде игры, — сказала баронесса. — Не беспокойся за нас. Подумай лучше о том, в каком роскошном наряде ты появишься на балу. Ты должна приехать последней. Тогда все тебя заметят. Мужчины будут лежать у твоих ног. Может быть, даже кто-нибудь из них будет драться из-за тебя на дуэли. — И, улыбнувшись, она добавила: — Очень жаль, что мистер Феррингтон не увидит твоего триумфа.

Ее слова заставили Кэролайн вздрогнуть, и она моментально забыла о подозрениях насчет того, что ее тетка и баронесса что-то затевают.

— Он приедет на бал, — сказала она. — Хуже всего то, что Элизабет Эндрюс думает, будто он мой кузен. Она даже посоветовала мне попросить его сопровождать меня.

— Кузен! — воскликнула Минерва. — Но почему она думает, что вы с ним родственники?

Кэролайн застонала от досады.

— Потому что он ей так сказал! О Минерва, с тех пор как я познакомилась с этим мужчиной, в моей жизни все ужасно запуталось. Я с нетерпением жду того дня, когда смогу избавиться от него!

Однако Шарлотта ее не слушала. Глядя в зеркало, Кэролайн заметила, что баронесса снова толкнула локтем Минерву.

— Бал… — прошептала Шарлотта. — Сегодня вечером он собирается на бал.

Минерва понимающе кивнула, и обе женщины расхохотались.

— Почему вы смеетесь? — спросила Кэролайн.

— Это мы так шутим, — поспешила заверить ее Минерва. — Тебе не стоит волноваться по пустякам.

— Да, не забивай голову всякой ерундой, — довольно промурлыкала баронесса и повернула Кэролайн лицом к зеркалу. При каждом движении голубой шелк струился легкими волнами. — Лучше думай о сегодняшнем вечере, — посоветовала она. — И помни, что на балу всякое может случиться. Даже чудеса.

Рассматривая свое отражение, Кэролайн подумала о том, что она действительно ожидает от этого вечера чего-то необыкновенного. Да, сегодня она позабудет обо всех своих горестях и печалях и будет думать только о хорошем. Баронесса, пожалуй, права: на балу всякое может случиться.

Вера, леди Лэвенхем, удивила свою кузину Элизабет Эндрюс тем, что первой приехала к ней на бал. Графиню сопровождали муж и дочь. Они были крайне недовольны тем, что их заставили приехать так рано, и, не стесняясь в выражениях, выражали свое возмущение.

Однако Вера не обращала на них никакого внимания. Она приехала на бал с определенной целью — ей нужно было найти даму, одетую в голубое шелковое платье от мадам Бертран.

Днем Вера съездила по тому адресу, который ей дала мадам Бертран, и нашла нужный дом. Однако ей ничего не удалось узнать. Дом находился в довольно бедном, но вполне приличном квартале. «Это место не подходит для того, чтобы устроить здесь любовное гнездышко», — подумала Вера.

Как только графиня приехала домой после своей экскурсии по городу, она сразу же направилась к мужу и потребовала, чтобы тот немедленно выслушал ее. Вера сказала ему, что у нее появились сомнения насчет того, что мистер Феррингтон является подходящей партией для Лины. Они с мужем вступили в непримиримый спор. Лэвенхем сказал, что он уже дал Феррингтону слово. Вера снова напомнила ему о том, что хочет, чтобы у будущего мужа Лины был титул. После этого Лэвенхем признался ей в том, что они практически разорены, потому что он растратил все свое состояние, сделав несколько неудачных инвестиций.

В ответ Вера довольно резким голосом, не скрывая раздражения, заверила мужа в том, что его опасения совершенно напрасны. Она сказала, что после смерти ее отца они унаследуют все его состояние. Кроме того, главное не деньги, а титул, потому что деньги без титула — ничто. Этот довод окончательно рассердил Лэвенхема, и он, пылая от злости, выбежал из комнаты и до конца дня не разговаривал с женой.

Веру, однако, это мало беспокоило. Она знала, что ее муж — человек слабохарактерный. Да, он не любит ее, но пойти против ее воли не посмеет. Он будет делать то, что скажет ему Вера, а иначе она превратит его жизнь в ад.

Когда мать отказала жениху, Лина была просто вне себя от радости. Дело в том, что примерно полгода назад она призналась в том, что любит младшего сына герцога Олвери. Мать в довольно резкой форме сказала дочери, что никогда не даст согласия на ее брак с сыном герцога, и они поссорились. С тех пор мать и дочь почти не общались. За время, прошедшее со дня того памятного разговора, они впервые провели вместе целых полчаса без взаимных обвинений и слез.

У графа Лэвенхема имелись веские причины на то, чтобы как можно быстрее выдать замуж свою младшую дочь, и признание Лины в любви к сыну герцога еще больше укрепило его в этом желании. Дело в том, что уже много лет их семейства враждовали между собой, и Лэвенхем скорее согласился бы вонзить себе нож в сердце, чем выдать дочь за одного из Олвери. Веру же семейная вражда совершенно не интересовала. Она знала, что младший из шести сыновей герцога (а именно его и полюбила Лина) не имеет практически никаких шансов унаследовать семейный титул и получить наследство и будет жить только на то, что сможет заработать сам. Молодой человек служил в гвардии в скромном чине капитана. Это и было основной причиной, по которой она отказалась дать согласие на брак дочери с младшим Олвери.