Лицо из снов - Линда Ховард

Дейн знал, что случилось потом. Ему рассказывал профессор. Крики Марли были кем-то услышаны и выдали шерифу и его людям местонахождение берлоги Глина. Они ворвались туда и убили подонка прежде, чем тот успел слезть с мальчика и вернуться к Марли. Но Дасти уже никто не мог помочь. Собственно, и для спасения Марли полиция подоспела поздно. В самые трагические минуты кошмара ее сознание настолько слилось с сознанием несчастного ребенка, что с его смертью в ней тоже что-то умерло. Только каким-то чудом она сумела пережить шок.

Дейн пригладил прядь волос Марли у нее за ухом и провел рукой по ее щеке.

— Но ты поправилась, — проговорил он.

— Более или менее. Долгое время я не чувствовала вообще ничего, никаких эмоций. До того случая во мне буквально все кипело от переживаний чужих людей, а когда меня спасли, я не ощущала даже своих собственных. Эмоционально я была мертва.

— Ты выздоровела, Марли. На это ушло много времени, но в итоге победа осталась за тобой, а не за ним. Он не смог тебя сломить.

— Но я была на грани, — проговорила она. Марли молчала примерно с минуту, наслаждаясь покоем в его объятиях, потом сказала:

— Но если бы я не смеялась над ним, если бы поддалась, возможно, Дасти сейчас был бы жив.

Дейн фыркнул.

— Да, как было бы хорошо, если бы нам всем в жизни все удавалось! — Он не собирался тратить время на то, чтобы избавить ее от чувства вины. Дейн чуть встряхнул ее, а когда она подняла на него глаза, сказал:

— Я рад, что ты со мной.

Она с усилием улыбнулась.

— Я тоже. Иной раз так здорово сознавать, что осталась жива. Хоть это черство, конечно, учитывая те обстоятельства… Когда я смеялась над Глином, мне совершенно не приходило в голову, какую бурю это способно в нем вызвать. Я просто не могла допустить, чтобы он меня изнасиловал. Одна мысль о том, что он сможет всунуть в меня свой… Одна эта мысль была настолько отвратительна, что я делала все, чтобы он меня убил. Мне было легче умереть, чем терпеть его прикосновения к себе… С тех пор это и началось, страх перед сексом. Со временем я научилась более или менее спокойно сносить сцены насилия на экране телевизора и в кино, но до сих пор не могу смотреть на секс. Это понятие во мне никак не соотносится с любовью. Я помню перекошенное лицо Глина, смрад его дыхания, помню, как он брызгал слюной, когда орал на меня. Помню его гнусные прикосновения, помню, как он пытался затолкнуть в меня… Мне до сих пор дурно становится… — Она сделала глубокий вдох и честно призналась:

— Впрочем, и до него секс не дарил мне радостей.

— Как это? — спросил Дейн тоном, который не требовал ответа. При этом он небрежно откинул прядь ее волос с виска.

Но Марли видела, как впился в нее его взгляд.

Раньше она никому не рассказывала о своих глубоко интимных проблемах. Но сейчас, когда она лежала в его убаюкивающих объятиях, когда весь внешний мир отодвинулся куда-то далеко-далеко, Марли нашла в себе силы поведать и об этом. В голове стоял туман, вызванный одновременно усталостью и «похмельем» после пережитого накануне стресса. Перед глазами все плыло и казалось нереальным.

— Мне неприятно об этом говорить. Я о сексе думать просто физически не могу. Восприимчивость во мне была развита в такой степени, что пришлось приложить много трудов, чтобы изобрести более или менее надежную защиту от внешнего мира, — проговорила она. — Только имея ее, я могла нормально жить. Но и эта защита ограждала меня лишь частично. Всю жизнь я мечтала быть нормальной. Хотела полюбить. Познакомиться с мужчиной и жить с ним. Хотела всего того, что есть у нормальных людей. Одиночеством очень тяготилась. Поначалу я представляла себе интимные отношения как нечто возвышенное, но все оказалось не так. Как только я стала спать с одним человеком, тут же вся моя эмоциональная защита пропала. Я утратила способность блокировать свою восприимчивость. И тогда в мое сознание влетел настоящий смерч! Я чувствовала только его эмоции, его переживания! Это вытесняло всю ту радость, какую могла бы получить я сама. И потом, эти эмоции сами по себе… Их содержание было для меня, мягко говоря, не совсем лестным. — Губы ее скривились. — Его, оказывается, вовсе не переполняло теплое чувство ко мне. Ему хотелось только секса. И еще он гордился, считал себя таким смелым, что не испугался переспать с экстрасенсом, что для него было почти аналогично балаганному уродцу.

— Сукин сын! — тихо буркнул Дейн. Она пожала плечами.

— В принципе, он оказался недалек от истины. Я уже было надеялась, что стала нормальной, но дар вернулся.

— Неудивительно, что ты так чураешься секса. Пока ты ощутила лишь гадкую его сторону. У тебя никогда не было романтических переживаний, так ведь? Пока ты узнала секс только как изнасилование и как «подвиг» какого-то идиота. Теперь если ты скажешь, что всех мужчин считаешь подонками, я не стану удивляться.

— Нет, — возразила она. — Вся беда в том, что ничего не получается, когда ты замкнута на эмоциях другого человека. Плохих людей среди мужчин не больше, чем среди женщин. Просто когда дело доходит до секса, я не могу блокировать свое сознание и сосредоточиться на собственных чувствах. И даже если бы я безумно влюбилась и этот человек предложил бы мне нечто возвышенное, все было бы так же. Просто я не способна получать удовольствие от секса из-за своей сверхвосприимчивости…

…И, наверное, внутренне я уже смирилась с тем, что даже романтические увлечения не для меня, — продолжала она. — Привыкла к одиночеству в своем маленьком коттедже в горах. Научилась находить в этом положительные стороны. Доктор Ивел считал, что переезд в горы пойдет мне на пользу. С его стороны это была очередная попытка сделать мою жизнь нормальной. И задумка удалась. Мне там жилось очень славно! Я принимала участие в его экспериментах. Время от времени помогала полиции в поиске пропавших без вести, хотя при этом приходилось переживать сильнейшие нагрузки… Впрочем, ты уже видел, как это со мной бывает. В те времена, еще до Глина, я умела направлять видение. Надо было только сосредоточиться на ком-нибудь или на чем-нибудь. Умела контролировать себя. Теперь мне это уже неподвластно.

— А ты хочешь, чтобы было как раньше?

— Больше всего на свете я мечтала о том, чтобы дар ко мне не возвращался, — проговорила она. — Но раз он вернулся, то да. Мне бы хотелось его контролировать. А то каждый раз видения приходят… как будто нападают из засады.

На Марли стало накатывать дремотное состояние, веки отяжелели…

— Но, кроме последних двух видений, у тебя больше ничего подобного не было?

Ей вспомнилась та ночь, когда она позвонила ему. Тогда ей удалось визуально четко представить себе, что он в ту минуту делал. Вспомнила, что, когда он снял трубку телефона, она услышала его голос не только на противоположном конце провода, но и в голове.