В паутине под лестницей - Анна Чайка

По мере того как ей открывался вид на обратную сторону кресла, горло все сильнее и сильнее сдавливало невидимой клешней.

Действительно, это была не Лиза.

Скорее ее жалкая копия, гниющая от болезни. Роскошные золотые волосы поредели, открыв провалившийся на макушке череп. Под кожей – всей в язвах и фурункулах – происходило подозрительное движение. Там бурлила жизнь. Чужеродная. Опасная.

– Ты пришла, – прошептала мумия. – Я знала, что ты вернешься. Спустя столько лет…

Кора крепко зажмурилась.

– Хватит фарса! – выкрикнула в потолок. – Меня уже пытались напугать схожим образом!

Пусть не думают, что она ничему не научилась. Жизнь среди призраков закалит даже самое нежное существо.

Но никто не ответил.

– Ты совсем не изменилась, а я, я уже не та, что прежде. Нет былой красоты, меня словно выело изнутри. Но это не важно, – продолжила шептать копия матери. – Теперь я стала жилищем для чего-то большего, чем моя личность. Видишь? Они поселились во мне, выбрали меня – и все благодаря твоим усилиям.

– Замолчи.

– Это нормально, когда талантливый ребенок становится частью того мира, мира за гранью изнанки. Его близкие тоже меняются. Это способ выживания.

– Ты не она, ты не моя мать! – кажется, она сорвалась на визг.

– И они все станут такими. Почвой для прекраснейших из цветов…

Изо рта Лизы показались кончики черных стеблей. Они трепетали и тянулись к Коре. Девушка вскрикнула. Будто реагируя на этот звук, наружу прорвался поток омерзительных растений – среди лепестков встречались подобия пальцев и пустых век с ресницами. Все это упало на колени фальшивки, начало стремительно распространяться по комнате, опутывая мебель и пол.

Кора отвернулась от хохочущего тела, разрываемого изнутри. Мумия Лизы почти исчезла под покровом растений, только линия окровавленных губ и белки глаз выдавали, что за ними еще был человек. Омерзительное зрелище.

Кору затрясло. Она бросилась к выходу, хоть стебли и пытались ее утянуть. За дверью ждала новая картина.

Серый песок и черное небо. Мир лишенный красок. И ее друзья, все, кого она встретила в Чеховске, стояли к ней спиной у самого края мрачной пропасти. Кора не видела, что внизу, но знала – туда не стоит заглядывать. Никто не захочет знать, что внизу.

– Ты должна была все исправить, рассказать им правду, – сказал Тима незнакомым голосом.

«Они не настоящие. Это все обман, не бойся и не смотри»

– Мы тебе верили. Теперь мы умрем, – произнесли сестры тем же самым голосом.

Как по команде, они все наклонились вперед, будто захотели, чтобы то, что обитало внизу, могло их рассмотреть. И зачем Кора представила себе огромный язык – такой же, что украшал необычные ножницы – и как он тянется со дна и обвивает одного за другим? «Это их виденье, такого не будет!» подумала Кора с отчаянием.

Но как только они разом сделали шаг вперед, бросилась к ближайшей цели. Тело двигалось само по себе. С закрытыми глазами она оттащила Тимофея от края пропасти и упала вместе с ним.

– Одного из десяти… будто никого и не спасала, – Он повернул голову деревянным движением манекена. У него не было лица. Голос шел откуда-то снаружи, пока Кора не поняла, что он доносился со дна. Вместе с сочным чавканьем.

Не думай, что оно ест, просто не думай, забудь (мясо твоих друзей) замолкни, хватит!!

Тима вцепился в нее, пытаясь утащить за собой на дно. Ни попытки вырваться, ни удары с укусами не помогли. Ее сбросили вниз. Она услышала приближающийся скрежет сотен зубов…

И декорации снова поменялись. Кора поняла, что ее заперли в гробу. Узкие стенки давили, снаружи звучали голоса близких, оплакивающих ее. Грохотала земля, падая на крышку. Она рыдала и молила прекратить издевательства.

Мучительные образы непрерывно сменяли друг друга, как в калейдоскопе, плавно перетекая в новую форму.

Она проводила часы в запертых пространствах, медленно утопая в крови, воде, песке и костях. На сгибах локтей буграми проступали слова: «Раскрой секрет – на выход получи билет»; мертвые головы катались вокруг с криками, что она должна быть честной девочкой, хорошей девочкой; ее бросали в класс посреди урока геометрии, где омерзительный гомункул, получившийся от слияния учителя и ее одноклассников, требовал решить задачу № 357 из учебника (где то самое место, как в него попасть, скажи, скажи немедленно), а Кора до крови закусывала язык, чтобы не закричать.

И чудовище разевало огромную перекошенную пасть, нависая над ней, и оттуда доносился хохот абаасов…

Бродя в зеркальном лабиринте, среди сотен собственных искаженных копий, Кора стала забывать, кто она и для чего здесь находится. Это длилось долго, слишком долго.

Наконец она остановилась и прижалась к холодному стеклу, остужая лоб.

Что такое? Ах да, ей надо рассказать про общежитие. Какой пустяк. Почему она противилась? Была какая-то причина, но, видимо, не особо важная, раз она забыла. Просто разожми губы и напряги голосовые связки – ну же!

– Эй, я согласна, давайте поговорим.

И вдруг почувствовала, что ее лоб раскрыли, точно книжный переплет. Страницы воспоминаний посыпались вниз, ловко и быстро вырываемые нетерпеливой рукой.

…Кора увидела себя в самолете рядом с мамой. Потом над газетой, где было то злосчастное объявление, темно-зеленые коридоры, рыбий взгляд привратника, пропускавшего в мир смерти. И наконец, ярко-синий источник, пульсирующий в глубинах призрачной общаги. То, что приманивало души умерших.

Вот что им нужно?

Кора попыталась сконцентрироваться. В хоровод приятных мыслей и шепота зеркальных двойников вдруг вклинилось новое воспоминание. Израненное существо, похожее на жабу, и фигуры, окружившие его. Кровь на траве. Кровь на подбородках хищников.

Они съедят их. Им нужен корм. И ты отдашь тех, кого поклялась защищать? Ведь так, смотрительница?

Кора рывком отстранилась от зеркала. Ее отражения смотрели пустыми стеклянными глазами абаасов, и в них угадывалась злоба. Мнимая передышка закончилась. Они собирались повторить круг наказаний.

«Я этого больше не выдержу. Не во второй раз!»

Ее разум был истошен и сломлен. Она скользнула на пол, закрыв лицо руками. Пусть делают что хотят, даже поджаривают пятки и отдают на съедение – она не станет смотреть на их иллюзии.

Но затем случилось странное. Материальное тело, оставленное у кромки леса, вдруг позвало Кору. Она увидела «якорь». Знакомый и дорогой сердцу предмет, служащий маяком. Блеск серебра пробился сквозь липкую черноту, щекотно коснулся разума, и она кинулась к нему. Абаасы тянули лапы из зеркал – копии ее лиц искривились до неузнаваемости, – однако сила, влекшая Кору прочь, была сильнее.

Кто-то подхватил ее на руки. Дух Коры буквально вышвырнуло вперёд, одновременно с этим удваивая чувство полета,