Разум за Бога: Почему среди умных так много верующих - Тимоти Келлер

Каждый год на Пасху я произношу проповедь о воскресении. В ней я неизменно объясняю моим скептически настроенным нерелигиозным друзьям: даже если они не в силах поверить в воскресение, в их интересах хотеть, чтобы оно было правдой. Большинству этих людей глубоко не безразлична справедливость, защита бедных, искоренение голода и болезней, забота об окружающей среде. Вместе с тем многие верят, что материальный мир возник по чистой случайности и что сам мир и все, что в нем есть, в конце концов просто сгорят, когда сгорит наше солнце. Их обескураживает равнодушие людей к справедливости, однако они не осознают, что их собственные взгляды препятствуют любой мотивации изменить мир к лучшему. Зачем приносить жертвы ради чужих потребностей, если в итоге никакие наши поступки ничего не изменят? Но если воскресение Иисуса произошло, это означает, что есть и бесконечная надежда, и причина жертвовать собой ради удовлетворения потребностей мира. В одной из проповедей Н. Т. Райт говорил:

Смысл воскресения в том, что этот мир имеет значение! Что с несправедливостью и болью нынешнего мира следует бороться, призвав на помощь известие о будущей победе исцеления, справедливости и любви… Если Пасха означает, что Иисус Христос воскрес лишь духовно, значит, речь идет только обо мне и поиске новых измерений в моей личной духовной жизни. Но если Иисус Христос действительно воскрес из мертвых, христианство становится доброй вестью для всего мира – вестью, которая согревает наши сердца именно потому, что она не просто должна согревать сердца. Пасха означает, что в мире, где царствуют несправедливость, насилие и упадок, Бог не собирается все время терпеть их, и что мы будем трудиться, призывая на помощь всю энергию Бога, чтобы благодаря победе Иисуса искоренить зло. Упраздните Пасху – и окажется, что Карл Маркс был, вероятно, прав, обвиняя христианство в пренебрежении к проблемам материального мира. Устраните ее, и окажется, что Фрейд, вероятно, был прав, утверждая, что христианство представляет собой воображаемое исполнение желаний. Избавьтесь от нее, и окажется, что Ницше был, вероятно, прав, утверждая, что христианство существует для слабых и безвольных людей[274].

14. Танец Бога

«В 1938 году… меня мучали боли, от которых раскалывалась голова, каждый звук был подобен удару… я обнаружила стихи под названием «Любовь» [Джорджа Герберта], которые выучила наизусть. Зачастую в моменты самых острых головных болей я заставляла себя повторять эти стихи, сосредоточив на них все внимание и всей душой приникая к нежности, которую они изливали. Я думала, что читаю их просто как красивые слова, и даже не подозревала, что произношу молитву. Во время одного из таких чтений сам Христос сошел с небес и принял меня. Споря о неразрешимости проблемы Бога, я даже предвидеть не могла возможность такого тесного, личного контакта здесь, на земле, – контакта человека и Бога». Симона Вейль, «В ожидании Бога»

Я убежден, что христианство придает максимум смысла нашим личным историям жизни, а также всему, что мы видим в мировой истории. На протяжении последних шести глав я доказывал, что христианские представления о том, откуда мы взялись, что с нами не так и как можно исправить эти изъяны, обладают огромной силой и помогают объяснить, что мы видим и чувствуем, лучше, чем любые конкурирующие теории. Пора связать разрозненные нити повествования, которые мы изучали, и рассмотреть фабулу христианства в целом. Библию часто воспринимают как драму в четырех актах: сотворение, грехопадение, искупление и возрождение.

Божественный танец

Из всех мировых религий только христианство учит, что Бог триедин. Учение о Троице заключается в том, что Бог существует в вечности в трех ипостасях: Отца, Сына и Святого Духа. Догмат о Троице означает, что Бог, по сути дела, относителен.

Евангелист Иоанн пишет о Сыне как о «сущем в недре Отчем» (Ин 1:18), пользуясь старинной метафорой любви и близости. Далее в Евангелии от Иоанна Иисус, Сын Божий, говорит о Духе как о том, Кто «прославит» Его (Ин 16:14). В свою очередь, Сын «прославил» Отца (Ин 17:4), а Отец – Сына (Ин 17:5). И так будет во веки веков (Ин 17:5 и далее).

Что означает выражение «прославить»? Прославлять кого-либо или что-либо – восхвалять, радоваться, наслаждаться им. К тому, что приносит пользу, нас тянет ради этой пользы, которую мы можем обрести. Но если речь идет о красоте, мы наслаждаемся ею как таковой. Просто быть рядом с ней – уже награда. Прославлять кого-либо – значит служить ему, считаться с ним. Вместо того, чтобы заставлять его жертвовать своими интересами ради вашего счастья, мы жертвуем своими интересами ради счастья того, кого мы прославляем. Почему? Потому что для нас нет радости выше, чем видеть, как он радуется.

Тогда что же означают слова о том, что Отец, Сын и Святой Дух прославляют друг друга? Эгоцентризм мы можем представить себе наглядно как нечто стационарное, статическое. В своем эгоцентризме мы требуем, чтобы окружающие вращались вокруг нас. Мы совершаем поступки и выражаем чувства к другим людям, пока это помогает нам добиваться личных целей и самореализовываться.

Но внутренняя жизнь триединого Бога совсем иная. Жизнь Троицы характеризуется не эгоцентризмом, а взаимной любовью и самопожертвованием. Когда мы с радостью служим кому-то, мы движемся по динамической орбите вокруг того, кто находится в центре наших интересов и желаний. Так возникает танец, особенно если в нем участвуют трое, каждый из которых движется вокруг двух других. Об этом нам говорит Библия. Каждая божественная ипостась вращается вокруг других. Ни одна из них не требует, чтобы остальные вращались вокруг нее. Каждая добровольно описывает круг вокруг двух остальных, изливая любовь, радость, восхищение. Все, кто входит в Троицу, любят, восхищаются, служат и радуются друг другу. При этом возникает динамичный, пульсирующий танец радости и любви. Ранние лидеры Греческой церкви называли его словом «перихорезис». Обратите внимание: оно содержит тот же корень, что и «хореография», и буквально означает «танцевать или течь вокруг чего-либо»[275].

Отец, Сын и Святой Дух прославляют друг друга… В центре вселенной любовь и самоотдача – динамичное течение жизни Троицы как Бога. Сочетающиеся в нем лица превозносят друг друга, общаются и служат друг другу… Говоря о «перихорезисе» в Боге, первые греческие христиане имели в виду, что каждая божественная ипостась имеет своим центром другие две. В непрестанном движении по орбите и в принятии каждая охватывает и окружает других[276].

Бог – не статичное существо и даже не просто личность. Это динамичная, пульсирующая энергия, жизнь, что-то почти драматическое, что-то (пожалуйста, не сочтите меня непочтительным) подобное танцу… Это величайший источник энергии и красоты, бьющий в самом центре действительности[277].

Учение о Троице создает перегрузку в наших ментальных электросетях. Но несмотря на его трудность для понимания, эта поразительная динамическая концепция триединого Бога буквально переполнена глубоким, чудесным, формирующим жизнь и меняющим мир смыслом[278].

Танец любви

Если Бога нет, тогда все в нас и вокруг нас является плодом слепых обезличенных сил. Опыт любви может казаться значительным, но эволюционисты уверяют, что это просто биохимическое состояние мозга.

А если Бог есть? Идет ли это на пользу любви? Смотря кем вы считаете Бога. Если Бог только один, значит, пока Он не создал другие существа, любви нет, поскольку любовь – то, что одно существо проявляет по отношению к другому. Это означает, что у единственного Бога есть могущество, власть, величие в вечности, но не любовь. Следовательно, любовь – это не сущность Бога и не сердце вселенной. Первое место в ней занимает сила.

Если деньги, власть и достижения вы цените превыше человеческих отношений, то разобьетесь о скалы реальности

Но если Бог триедин, тогда любовь в сообществе является «величайшим источником энергии… в центре действительности». Говоря, что Бог есть любовь, думаю, люди имеют в виду, что любовь имеет огромное значение, или что Бог хочет, чтобы мы любили. Но в христианской концепции любовь – это сущность Бога. Будь Он всего одним, Он не мог бы оставаться любящим на протяжении вечности. Если бы Он был всего лишь обезличенной всеобщей душой из восточной философии, Он не мог быть любящим, ибо любовь – то, что испытывают личности. Восточные религии считают индивидуальность, личность, иллюзией, – следовательно, как и любовь[279]. Честертон писал, что «буддисты… считают, что личность недостойна человека, христианин видит в личности высший замысел Бога»[280]. Это замысел Бога потому, что Он по своей сути – вечная межличностная любовь.