Начальник райотдела - Галия Сергеевна Мавлютова

лишь изредка мелькали огни проезжавших машин по набережной Фонтанки. Димон остановился у решетки Летнего сада и задумался, идти больше некуда. Мир отказывался служить ему без денег. «Деньги — это испытание», — подумал Димон и огляделся вокруг. Люди торопились к ужину, они быстро передвигались, не глядя по сторонам, зорко всматриваясь под ноги, чтобы не поскользнуться. «Ну и зима, кругом гололед, город вообще не убирают, бац, дедок упал, ноги врастопырку», — Ильин ухмыльнулся и направился к Марсову полю. Он еще не знал, что предпримет, но что-то волновало его грудь, требуя притока свежего воздуха. «Может, на Марсовом кислороду побольше», — подумал Димон и остановился у гранитной стены. Ветер остался с другой стороны стены. Димону стало тепло, он закутался в куртку, приготовившись к чему-то. Сам он еще не знал, что будет делать, но приготовился ждать. Ноздри Димона ходили ходуном, он плотнее надвинул черную шапочку, почти до самых бровей и вдруг ощутил приятное томление, невыносимое, разрывающее грудь. Подобное томление испытывает насильник и убийца, почуявший запах жертвы. Но прохожие шли мимо, у всех были спутники, люди весело смеялись, громко разговаривали, отбивая у Димона охоту к нападению. Ильин судорожно вздохнул, втягивая воздух в раздувшиеся ноздри, несмотря на безветренную сторону, он почти окоченел от февральского пронизывающего холода.

* * *

Юмашева собрала фотографии и бросила в пакет, документы положила в отдельную папку, постояв у сейфа, подумала о чем-то, глядя на пакет и папку, затем достала кожаный портфель и сосредоточенно разложила по отделениям все изъятое в квартире Кучинского. «Дома посмотрю после ужина, сейчас сил нет, — сказала она и посмотрела на часы, — ого, уже восемь вечера, пора ехать домой, надо как следует отдохнуть, выспаться». Она помахала дежурному туго набитым портфелем и спустилась со ступенек. «Что-то давно Коваленко не видно, никак прячется от меня, завтра с утра надо бы разыскать его и призвать к ответу». Повертев ключом зажигания, Гюзель услышала несколько тяжелых вздохов, вроде, т-р-п-р, тр-п-р-р, тп-р-р. «Вот это да, аккумулятор сдох, как всегда, не вовремя, весь в хозяйку. И телефоны и машины не хотят дружить со мной, — развеселилась она, — надо у дежурного машину взять, кажется, все на заявке, ладно, пройдусь пешком, здесь недалеко».

Небрежно помахивая портфелем, она перешла Литейный проспект, зашла в продовольственный магазин «24 часа» и долго выбирала продукты. Взяла кусок телятины, зелени, несколько сочных груш, три бутылки апельсинового сока и коробку шоколада, и, лишь выйдя из магазина, густо покраснела. «Кажется, подсознательно готовлюсь к приходу ночных гостей, раньше никогда не заботилась о холодильнике и вот случилось, начинаю думать о своем холостяцком быте, слава тебе господи, прорвало! Неужели, это любовь, Гюзель Аркадьевна?» Она принялась было шпынять уязвленное самолюбие, но вовремя опомнилась, ведь все покупки сделаны на уровне подсознания, то есть не хотела, но делала, умысла заходить в магазин не имела, но зашла. Косвенный умысел все-таки был, подшучивала она сама над собой, жутко злясь на женское начало, неожиданно вылезшее из-под спуда. Сумрачный день сменился морозным вечером. Под ногами вместо асфальта звенел каток, дневная оттепель казалась сейчас злой шуткой природной аномалии. На Марсовом поле шаги звучали, как отголоски предыдущих маршей, конского топота, офицерской брани и солдатского повиновения. Гюзель вспомнила знаменитую картину «Парад на Марсовом поле» и засмеялась: «Совсем нервишки разбаловались, чудятся разные страхи, отголоски прошлых веков, тени давно умерших людей, а надо бы думать о любви, грядущей весне, женском счастье. Вот приду домой, немного отдохну, приготовлю ужин, и вдруг зазвонит телефон, но не тревожно, а ласково, и родной голос нежно скажет: “Я сейчас умру без тебя!”, и забьется мое иссохшее от одиночества сердце, оживут забытые мечты о счастье, возродятся давно умершие чувства, и я поверю в родство двух душ». Она не шла, парила над стылой землей, мысленно пребывая в другом измерении, где могут жить два разных человека в едином воплощении.

Юмашева не почувствовал толчка. Сначала даже не поняла, что ее кто-то толкнул, и все-таки удержалась на ногах, прижимая к груди заветный портфель. Лишь увидев перед собой тень, убегающую вдоль гранитной стены, Юмашева поняла, что ее нагло ограбили, выхватив сумочку с деньгами и ключами. Гюзель растерянно посмотрела на портфель, пакет с продуктами и, прижав к себе увесистые предметы, не раздумывая, помчалась за ускользающей тенью со скоростью космической ракеты. «Где мой телефон? Куда его положила, в карман, в сумочку, в портфель?»

Она бежала за тенью, успевая про себя отметить, что у тени длинные ноги, черная куртка и черная вязаная шапочка, натянутая до самых бровей: «Как раз подходит под фоторобот преступника, которого видела Марина Полетаева, один в один». Она уже почти догнала его, успев посетовать, что природа не наделила ее длинными ногами от бедра. «Эх, рвануть бы сейчас, как олень, ничего, все равно догоню», — прошептала она сквозь стиснутые зубы, хватая тень за черную куртку. Плотная свиная кожа затрещала. Тень рванулась из рук Юмашевой и улетела на два метра вперед. Гюзель хотела выпустить из рук портфель и пакет с продуктами, но, прихватив их еще крепче, лишь удвоила скорость. Ноги мелькали с бешеной скоростью. Наверное, такое случается лишь один раз в жизни, Юмашева каким-то образом умудрилась нащупать в кармане мобильник, нажав кнопку вызова, истошным голосом заорала: «Василий, это я, на меня грабитель напал, на Марсовом поле, вызывай наряд, нет, он впереди меня, метра на два вперед ушел, сейчас догоню. Звони во вневедомственную охрану, в группу захвата, они где-то рядом должны быть. Все! Конец связи!»

Она еще успела услышать ободряющие слова дежурного: «Держись, мать! Сейчас подмогу подошлю!».

«Чтобы вызвать группу захвата — нужна всего одна минута. За это время я должна настичь ублюдка», — подумала она и нажала на внутренний газ. Юмашева даже увидела, как носок ботинка с силой давит невидимую педаль, газ прибавлен, скорость переключена. Она почти не дышала, но точно знала, для того, чтобы догнать молодого и сильного противника нужно напрячь все свои силы, включить на полную мощность внутреннюю энергию, прибавить второе дыхание. И еще она знала, что у каждого человека имеется это знаменитое второе дыхание. Когда Юмашева схватила грабителя за куртку во второй раз, послышался резкий визг тормозов. Из машины выскочили двое милиционеров в серых куртках с автоматами, они повалили на землю обоих, и Гюзель и ее обидчика. Она ловко упала, прижимая к себе портфель и пакет с продуктами. Затем вскочила и бросилась к тени в черной куртке, одновременно вытаскивая из брюк наручники и отталкивая плечом сержанта в серой милицейской куртке. Закрутив руки