Приключения мальчика с собакой - Надежда Остроменцкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«В этом лагере нет бездельников, играющих в кости», – подумал Клеон. Ему стало весело от грохота и звона и не хотелось уходить отсюда. Но и стоять без дела было неловко, и он обрадовался, услышав, что кто-то его зовет.
Клеон подбежал к закоптелому человеку и узнал Гефеста.
– Я думал, ты оглох! – воскликнул кузнец. – Зову, зову! Моему подручному надо идти на военные учения. Замени его пока.
Клеон взял щипцы из рук раба, помогавшего Гефесту.
– Держи так, – показал Гефест. – Почему же ты бродишь по лагерю без дела?… Хочешь остаться у меня? Я обучу тебя кузнечному ремеслу.
– Я бы рад… Но мне нельзя: Спартак приказал мне прийти в его палатку, как только закончится военный совет. А пока я тут искал одного своего друга, но не нашел.
– Найдешь! – улыбнулся кузнец. – Раз ты будешь при самом Спартаке, найдешь: в его палатке сходятся все лагерные дорожки. – Гефест взмахнул молотом, опустил его, и огненные брызги разлетелись во все стороны.
Некоторое время они работали молча. Клеон обеими руками держал в клещах большой железный брусок, с восхищением следя, как под точными ударами молота брусок вытягивался, принимая форму меча. В то время как Гефест поднимал молот, Клеон улучал мгновение, чтобы взглянуть одним глазом на конусообразную печь, стоявшую против наковальни. Возле нее хлопотали трое рабов: один закладывал железный лом в котел, вделанный в печь, другой подбрасывал дрова в топку, третий раздувал мехами огонь… Гефест крякал – и Клеон, отрывая взгляд от печи, следил за падением молота. С каждой минутой удары становились чаще. Клеону приходилось то и дело поворачивать брусок. Вскоре уже невозможно стало отвести глаз от молота и клещей. И вот наконец брусок превратился в блестящий клинок. Кузнец, отдуваясь, опустил молот.
– Устал? – спросил он Клеона.
– Ни капли. Я бы готов всю жизнь тебе помогать… Только боюсь, что военный совет кончился и Спартак ждет меня.
Гефест засмеялся:
– Вот какой ты стал важный – сам Спартак ждет тебя! В таком случае, беги. Но почему же ты не попросишь у Спартака разрешения сходить на пастбище за своей собакой?
– Как – за соб… За Львом?! Он жив?!
– Жив. Я сам оттащил его к вам в шалаш. Разве Александр не сказал тебе?
Не в силах произнести ни слова, Клеон отрицательно помотал головой. «Жив?… Лев жив?» Мальчик сияющими глазами смотрел на кузнеца и молчал. Гефест понимал, что он онемел от радости, что через минуту он набросится с расспросами, и поторопился предупредить его:
– Разговаривать некогда. Войску нужны мечи. Твоя собака на пастбище. Она ранена. Наверное, за нею ходит Александр или Береника. Постарайся забрать пса сюда. Беги попроси Спартака дать тебе в провожатые кого-нибудь, кто знает здешние места; он поможет тебе донести собаку до лагеря.
– Да благословят тебя боги!
Клеон хотел обнять кузнеца, но тот уже повернулся к сидящим у костра:
– Эй, друзья, дайте мне одного человека в подручные! Этого мальчика приходится уступить Спартаку.
Глава 12. Военный совет
Клеон готов был плясать и петь: «Лев жив!.. Лев жив!..» Сейчас он расскажет Спартаку, какой Лев неутомимый следопыт, чуткий сторож и могучий боец! Спартак немедленно пошлет Клеона и кого-нибудь из рабов Станиена за Львом, и Клеон снова увидит своего друга и будет ухаживать за ним, пока Лев не поправится. А потом они оба будут сторожить сон вождя и ходить за его конем и… Только почтение к вождю помешало Клеону ворваться в его палатку с криком ликования. Взяв себя в руки, он скромно вошел и остановился.
Какое разочарование! Военный совет еще не окончен. Клеон хотел уйти, но Спартак уже заметил его и молча указал на постель из травы, на которой мальчик спал эту ночь. Клеон на цыпочках проскользнул к ней и сел, обняв колени. Фабия ласково ему кивнула.
На чурбанах и камнях, заменявших в палатке вождя скамьи, сидели военачальники. Высокий бритый человек стоял посреди палатки и говорил, обращаясь к широкоплечему германцу с длинной курчавой бородой и светлыми кудрями, спускавшимися на плечи.
– Уйти из Италии, не отомстив? Одержать столько побед и теперь вдруг отступить без боя? Мы разбили этого хвастливого юнца, погнавшегося за нами из Капуи! Мы обратили в бегство старую лисицу – претора Клодия! Мы уничтожили легион, которым командовал Фурий, уничтожили Кассиния! А сколько побед одержали мы над этим самым Варинием! И вдруг теперь показать ему пятки?… И это – в то время, когда, по словам пленных, в его войсках разброд, дезертирство, болезни? Они напуганы нашими победами, а мы, не воспользовавшись страхом, который на них нагнали, отступим? Нет! Это приведет в отчаяние наших воинов. Это снизит дух наших войск. Наконец, в наших рядах много людей, которые жаждут отомстить своим бывшим хозяевам за горе и унижение, которое те столько лет отпускали нам щедрой рукой. Нет, я считаю, что мы должны воспользоваться случаем разбить Ва-риния и двинуться на Рим. Явиться к его стенам внезапно, чтобы римляне и сам сенат не успели прийти в себя, овладеть городом, разгромить его…
– И потребовать свободы для рабов и земли для плебеев из деревенских триб,[111] – раздался голос рядом с Клеоном.
Мальчик оглянулся. Говорил, не поднимаясь с места, человек, лицо которого от виска до подбородка пересекал свежий шрам. Не отрывая глаз от сцепленных на коленях рук, он говорил вполголоса, словно делился мыслями с теми, кто сидел рядом:
– Легко говорить – уйти из Италии!.. А что делать тем, кто здесь родился?… Какая родина примет их?. Какая семья ждет их?… Да и тех, кто был взят в плен или похищен пиратами! Разве они найдут на родине свой дом и семью?…
Клеон еще раньше обратил внимание на румяного воина, который ерзал и вертелся на месте, словно у него на каждое услышанное слово была тысяча возражений. Вдруг он вскочил:
– Мы, галлы, думаем иначе! (Клеон вздрогнул и уставился на него.) Родина! Слово это говорит о самом дорогом и близком. Родина – мать, которая примет нас всех с любовью: и тех, кто оставил там дом, и тех, кто родился и вырос в неволе. Месть – пустяки. Это – тысячи убитых. А у нас должна быть одна цель – вывести из Италии как можно больше живых. Путь к Альпам – это путь к свободе. Только на этом пути должны мы сражаться! Сенат будет высылать против нас войска, мы будем их бить и двигаться к Альпам. Среди нас есть люди, знающие все проходы в горах. Они проведут нас в Свободную Галлию,[112] а уж оттуда каждый сможет вернуться к себе на родину – во Фракию, в Германию и другие страны… – Так же внезапно, как начал, он умолк и сел.
Клеон понял не все из сказанного им – тот смешивал незнакомые слова с греческими. Вот так же разговаривал и Галл.
Спартак встал и оглядел собравшихся:
– Ну, кажется, все высказали свои мысли? Я согласен с Ганником: мы должны как можно скорее уйти отсюда. Добавлю, что, по возможности, надо избегать сражений, а тем более похода на Рим! Если до сих пор мы побеждали, то вовсе не потому, что мы сильнее или храбрее римских солдат, а потому что они не так заинтересованы в победе, как мы. Но, когда мы подступим к стенам Рима, каждый житель встанет на защиту своего дома и своей семьи. Тогда и легионы отнесутся иначе к войне с нами. И неизвестно, кто тогда выйдет победителем. Я считаю, – обратился он к воину со шрамом, – что незачем нам сражаться и с легионом Вариния. Мы воюем не ради военной славы…
Конца речи вождя Клеон не расслышал, потому что в палатку вошел… Галл! Неужели ему сказали, что Клеон ищет его по всему лагерю и Галл сам прибежал повидаться с ним?… Чтобы не мешать Спартаку, Клеон молча стал махать Галлу, призывая его подойти. Но Галл не обратил на него внимания. Он остановился у входа и так же молча поманил к себе Ганника. Клеон огорчился: значит, Галл пришел не к нему?
Заметив, что Ганник отрицательно качает головой и делает кому-то знаки, Спартак прервал речь и обернулся.
– Что тебе, Пакат? – спросил он.
– Наш отряд волнуется. Он хочет знать, какое решение приняли вожди.
Ганник метнул на Галла сердитый взгляд:
– Поди и скажи им, что совет еще не окончен!
– Нет, пойди к ним ты, Ганник, – приказал Спартак, – и передай им от меня, что для побед над врагом нужно не только знание воинского дела, но и дисциплина. Войско без дисциплины – это сброд, толпа. И еще скажи, что если бы решение вождей каждый мог знать прежде, чем наступит время действовать, то на совет созывали бы все войско; а мало ли предателей или болтунов найдется среди такого множества людей! Передай своим галлам, что они ведут себя не как мужи, решившиеся на суровый подвиг, а как нетерпеливые дети.
– А от себя я им скажу, что они заставляют меня краснеть перед тобой, Спартак, – проговорил Ганник, покидая палатку.
За ним из палатки вышел Галл, так ни разу и не взглянув на Клеона.
Не нарушит ли Клеон дисциплину, если побежит за другом?… Мальчик вопросительно посмотрел на Фабию. Она уж давно заметила его волнение и догадалась, что Пакат и был тем Галлом, которого разыскивал Клеон. Ласково кивнув, она знаком дала ему понять, что он может уйти, и Клеон выбежал из палатки. Догнав Галла, он дернул его за край туники. Галл обернулся.