Семь дней - Деон Мейер

Он позвонил Алексе. Она ответила сразу же. Голос у нее звучал немного встревоженно:

— Только не говори, что уже едешь!

— Я еще не еду, — ответил Бенни. — А что?

— Секрет! — Он понял, что она улыбается. — Ты позвонишь перед тем, как приехать?

— Позвоню, но сегодня могу задержаться допоздна.

— Не важно. Главное — позвони.

— Позвоню. Элла у тебя?

— Да, и обещала остаться до твоего приезда.

Он услышал, как Элла что-то сказала на заднем плане, потом обе женщины заговорщически рассмеялись. Но прежде чем он успел спросить, в чем дело, в дверях показался Фик. Его печальное, как у гончей, лицо впервые за много месяцев дышало волнением.

— Бенни, иди скорее! Снайпер прислал тебе сообщение…

39

«[email protected]

От: 1 марта, вторник, 16.57

Кому: [email protected]

Копия: [email protected]; [email protected]

Кас.: Побочный эффект

Выражаю искреннее сочувствие ближайшим родственникам констебля Эррола Матхейса. Его смерть не была моей целью, и я хочу извиниться за этот трагический инцидент. Если бы руководство ЮАПС не покрывало убийц Ханнеке Слут, не возникла бы необходимость в радикальных средствах. К сожалению, Эррол Матхейс служил в ЮАПС и, таким образом, имел отношение к правительству этой страны, далекому от понятия справедливости. „Правды, правды ищи, дабы ты был жив и овладел землею, которую Господь, Бог твой, дает тебе“ (Втор., 16: 20).

После этого трагического инцидента даю представителям ЮАПС один день на то, чтобы они сказали правду. „И сказал ему царь: еще и еще заклинаю тебя, чтобы ты не говорил мне ничего, кроме истины во имя Господа“ (3 Пар., 22: 16).

Сегодня я не буду стрелять в полицейского, „…время войне и время миру“ (Екк., 3: 8). Дарую ЮАПС один день.

Если ЮАПС не сделает заявления об аресте убийц Ханнеке Слут, снова настанет время войне. Вина за прочие побочные эффекты возляжет не на меня.

У меня не остается другого выхода. Я предупреждал их сорок дней назад.

Все столпились вокруг монитора и читали послание. Гриссел отметил, как серьезны и сосредоточенны его коллеги. Он подумал: подонок снайпер все-таки заставляет их играть в свою игру.

— Ему ужасно хочется оправдаться, — заметила Мбали.

— И снова Священное Писание, — констатировал бригадир Мани. — Теперь он хочет и «овладеть землею».

— Он повторяется, — отметил Ньяти.

— И опять вспомнил про радикальные средства, — сказал Мани. — Видимо, выучил только одно латинское изречение. Но Илзе оказалась права. Он обвиняет в случившемся кого угодно, только не себя.

— Ему нравится его кличка, — обратила внимание Мбали.

— Бенни, тебе нечего сказать? — спросил Мани.

Гриссел еле сдерживал растущую в душе ненависть к стрелку. Но если бы он позволил себе сказать, что думает, и в тех выражениях, какие пришли ему в голову, он бы разочаровал Мбали до глубины души.

— Бригадир, зачем он пошел на такой риск и добыл адрес моей электронной почты? Неужели только для того, чтобы прислать очередное бредовое послание? Как-то бессмысленно.

В большом конференц-зале на первом этаже собрались тридцать семь человек.

Гриссел стоял перед всеми, у стола. Для начала он резюмировал все, что им известно на сегодняшний день. Интимная близость Роха и Слут; показания ее подруг, по которым выходило, что Слут практически все время проводила на работе. Недавно обнаруженные замытые пятна крови — скорее всего, натекшей с орудия убийства, которое преступник зачем-то положил на пол. Предположения профессора Пейджела о том, что убийца пользовался самодельным клинком; сечение и длина орудия. Версия о серийном убийце, который, возможно, снял с жертвы трусы и забрал их в качестве сувенира. Версия об убийстве с целью ограбления — возможно, убийца забрал у Слут нечто небольшое по размерам, но очень ценное для него.

Встал один из детективов отдела особо тяжких преступлений:

— Бенни, версию с ограблением отрабатываем мы. Среди рабочих, которые занимались отделкой дома и перевозкой вещей, у четверых в прошлом имеется судимость.

— Молодцы! — похвалил Ньяти.

Собравшиеся зашумели.

— Один упаковщик отсидел как раз за ограбление, — продолжал детектив. — Кроме него, судимость есть у двух отделочников и сантехника. Кража со взломом, разбойное нападение… Сейчас все они арестованы. Но нам нужно знать, что именно похищено из ее квартиры.

— Филип, есть новости? — спросил Гриссел у капитана ван Вейка из ЦУИ.

Вен Вейк покачал головой:

— Мы проверили страховку Слут. Никакие ценности там не указаны. Она застраховала только самое обычное. Мебель, машину…

— Ее подруги говорят то же самое, — сказал Гриссел. — А запасной ключ от своей квартиры Слут отдала одной из них. Значит, пока у нас два варианта. Либо она забыла запереться на ключ и задвижку и накинуть цепочку, либо знала убийцу и сама впустила его.

— Может, наркотики? — предположил детектив из отдела особо тяжких преступлений.

— Ни в квартире, ни в ее крови не обнаружены, — ответил Гриссел.

— Иногда люди забывают указать, какие у них есть ценности, — заметил Ньяти. — Допросите тех четверых с криминальным прошлым, как следует нажмите на них. Если вам покажется, что их алиби сомнительны, сразу идите ко мне, и мы выпишем ордер на обыск. Установили слежку за их домами? Нельзя допустить, чтобы они сбыли улики своим сообщникам!

— Мы сейчас как раз проводим инструктаж с сотрудниками на местах, — ответил детектив из отдела особо тяжких преступлений. — Все участки приведены в состояние боевой готовности.

— Хорошо, — кивнул Ньяти. — Что еще?

Снова встал капитан Филип ван Вейк:

— Пришли распечатки телефонных переговоров Слут с июля по декабрь прошлого года, сейчас мы вводим все данные в систему. Появилось много нового, теперь у нас есть и информация обо всех, кто работал в ее доме. Никто из нашего отдела не уйдет домой, к завтрашнему утру будет проведен полный сопоставительный анализ. Мы проверили серийные убийства со сходным почерком и ничего не нашли. Ни в нашей провинции, ни в стране в целом. Обнаружилась одна странность, хотя, возможно, наша находка ничего не значит. Я попросил составить диаграмму финансовых трат жертвы. Судя по результату, начиная с января прошлого года с каждым месяцем она тратила все меньше и меньше, особенно по своей кредитной карте. Вначале уменьшение было относительно небольшим, три — пять процентов в январе и феврале, но потом стало существеннее. К декабрю уменьшение составило уже двенадцать процентов по сравнению с тем же периодом прошлого года, хотя ее чистый доход за тот период возрос.

Гриссел пожал плечами:

— Возможно, у нее просто не было времени тратить деньги. По словам подруг, последний год она чуть ли не круглые сутки проводила на работе.

Он поблагодарил ван Вейка и спросил Купидона, удалось ли что-нибудь выяснить у сотрудников «Силберстейн». Вон привлек к себе всеобщее внимание меткими, остроумными замечаниями о высокомерии юристов, о их неумении «сказать хоть слово в простоте». Они проверили все — даже электронный пропуск Слут и ключи от ее кабинета. Из ее вещей ничего ценного не пропало.

— И профиль, составленный нашим мозгоправом, тоже ничего не дал. Начальник Прёйс даже выговорил мне: мол, они бы ни за что не приняли на работу замкнутого типа с неприятным характером.

Когда совещание закончилось, Гриссел включил телефон и увидел, что ему пришло сообщение от генерала Африки.

«Бенни, вижу, негодяй раздобыл и твой электронный адрес. Ответь, не поступало ли от него еще что-нибудь».

Перезвонить он не успел. Из отдела особо тяжких преступлений привели первого из четверых подозреваемых с судимостью — помощника сантехника. Вскоре после этого привели упаковщика из компании по переезду и двух отделочников.

Каждого из них допрашивали двое опытных детективов в здании УРОВП; еще двое обзванивали участки и проверяли алиби арестованных. Ньяти лично съездил в закусочную «Жареная курочка по-кентуккийски» за курицей и газировкой. Все перекусывали не отходя от рабочих мест.

Гриссел перемещался из отдела в отдел и слушал. Настроение все больше падало по мере того, как подтверждалась невиновность очередного подозреваемого.

Без четверти семь он вошел в кабинет Мани. Командир разговаривал по телефону, но жестом велел Грисселу войти и сесть. Бенни повиновался и теперь слушал, как Мани спокойно вводит в курс дела генерал-лейтенанта из Претории.