Селеста, бедная Селеста... - Александра Матвеева

— Пожалуйста, сядьте на место, — увещевал Пятачков наскакивающих на него студентов. — Ведите себя как взрослые люди. Вы уже без пяти минут инженеры.

Парни нехотя потащились по местам. Чей-то взгляд упорно сверлил мой затылок. Я обернулась. Коля Кротов тоже остался сидеть на своем месте и не отрываясь следил за мной. Наши глаза встретились, Коля растерянно моргнул, и я отвернулась.

— Честно говоря, — вещал Александр Георгиевич, — на кафедре все в недоумении. Истомин хороший студент, проучился все годы со стипендией. Подал заявление об отчислении и тут же был призван в армию. Что тоже непонятно. У всех вас отсрочка до конца года.

Васька не сомневался, что я в курсе Лешкиных дел и новостью не убита. Иначе никто бы и подумать не мог, к тому же я еще не осознала масштаба бедствия и испытывала облегчение, избавившись от страха общения с Лешкой уже сегодня, поэтому убитой не выглядела и жалости не вызывала. По крайней мере, у Васьки.

Пока все остальные, сбившись в кучу, кричали и размахивали руками, Гвоздев пересел ко мне.

Я поддерживала постоянный телефонный контакт со Светланой, поэтому вопросы типа: «Как здоровье мамочки?», «Как растет малыш?», «Есть ли у мамочки молочко?» — задавать не стала, просто сидела и смотрела на Ваську.

Васька побледнел, похудел, выглядел неухоженным, заброшенным мальчишкой, невыспавшимся и несчастным. Я знала, что это не так. То есть не высыпался он точно, но был очень счастлив, хотя этого не осознавал.

Как всякий истинно счастливый человек, Васька эгоистически смотрел на мир и видел только свои проблемы. Ими он с душевной щедростью поспешил со мной поделиться.

— Аль, беда!

— Что? — насторожилась я, ожидая новостей о Лешке. Какая еще беда возможна на сегодняшний день?

— Светкина «шарашка» накрылась. Вместе с практикой и дипломом.

— Сделает на кафедре.

— Так она не заявлялась.

— Сходи к Кошелеву.

— Ходил.

— И что?

— Что, что? Нельзя иметь все сразу, — тоненькой фистулой передразнил Васька препода. — Либо ребенок, либо диплом.

— В каком смысле? — вяло удивилась я.

— В смысле академического.

— Поговори с Петуховым.

— Говорил. Он бы с дорогой душой, но ты ведь знаешь, у нас специфика.

Да уж, знаю. Васькин научный руководитель — Петухов, помимо преподавания, возглавляет фирму, разрабатывающую банковские сети. Все его дипломники работают на этой самой фирме, пишут программы, внедряют их, получают деньги. Условия жесткие, балласт в виде кормящей Светланы невозможен.

Васька не переставая нудил, объясняя мне хорошо известные вещи:

— Петухов говорит: «Сейчас никак, поздно. А на будущий год я ей тему предусмотрю». Аль, ты ведь знаешь Светку. Она одна не доучится. Если сейчас бросит — все, кранты. Ты ведь знаешь, мы ее всей группой тянули.

— Не хнычь. Придумаем что-нибудь.

— Что? Даже если Пятачков разрешит, темы-то нет.

— Найдем. Я поговорю с Пятачковым.

— Хорошо бы! — обрадовался Васька и тут же принялся закреплять завоевания: — Аль, Светка каждый день ходить на работу не может. От силы два раза в неделю.

— Ладно. — Я была готова на любые уступки, лишь бы он отвязался.

— Ну, спасибо тебе. И еще…

— Что? — обреченно спросила я.

Оказалось, что, решив свою проблему, Васька вспомнил о проблемах окружающих, потому что, помявшись и посопев, выдавил:

— Я про Лешку…

— Что про Лешку? — вскинулась я. Значит, все-таки что-то знает.

— Аль, я не спрашиваю… Мне, знаешь, жалко. Я думал, в группе две пары будет. Ты прости. Я тебя расстроить не хотел.

— Ты меня не расстроил.

— Да? Тогда хорошо.

Я начала выбираться из-за стола, но тут парни всей гурьбой облепили мой стол, и мне пришлось снова шлепнуться на скамейку. Судя по их решительным лицам, они явились учинить мне разборку. Юрик набычил лобастую лысоватую голову и, глядя исподлобья, сурово спросил:

— Почему Лешка отчислился?

Они все ждали ответа и почему-то считали меня виноватой. В чем? Похоже, им известно больше, чем мне.

— Я не знаю, — искренне ответила я.

Они недоверчиво замычали и задвигались. Юрик сложил губы трубочкой:

— Ой ли?

Васька сделал попытку вступиться за меня.

— Парни, что вы к ней пристали? Может, она и вправду не знает? — неуверенно промямлил он и привстал со стула.

Стоящий за его спиной рыжий Борька Мельник сильно надавил на Васино плечо, усаживая заступника обратно.

Круг сужался. Я не понимала природу агрессии. Ну, отчислился Лешка, пошел в армию. В чем криминал? И в чем моя вина? Чего они хотят? Мне стало страшно.

Из-за спины Юрика протиснулся Коля Кротов.

— Отвяжитесь от нее, — велел он. — Алька не врет. Она ничего не знает. Леха сам так решил, понятно?

— Но почему? — растерянно протянул кто-то, и все снова уставились на меня. И стало понятно — то, что я приняла за агрессию, на самом деле растерянность и непонимание.

И не разборку затевали мальчишки, просто по привычке пришли ко мне за утешением.

— Аль, поговорить надо. — Коля Кротов шагнул мне навстречу и пошел рядом.

Вот только разговоров с Колей Кротовым мне сегодня не хватает. Коля не самый близкий мой приятель. Правда, всегда находится поблизости, но это из-за Людки. Таскается за ней с первого курса. Сегодня Людки нет. Она поехала в деревню забирать Светочку от бабушки по папиной линии и задержалась.

Скорее всего о Людке и собирается говорить Коля.

Мы спустились в подземный переход, прошли сквозь его прохладный полумрак, поднялись по лестнице, не спеша миновали кинотеатр. У кинотеатра привычная тусовка — все наши студенты от первокурсника до дипломника собираются здесь, и место встречи изменить нельзя. Мелькают знакомые лица. Ответив на сотню приветствий и десять раз отклонив предложение «пойти пива попить», выходим на мою родную улицу.

Коля молчит. Уже виден мой дом. Коля молчит. Уж не собирается ли он зайти ко мне и поговорить по душам на кухне? В принципе нормальный вариант, много раз опробованный с неизменным успехом. Сядешь рядом, ощущая плечом плечо (а как же иначе в кухне размером два на два с четвертью метра?), попьешь чаю и, близко глядя в глаза, изольешь душу.

Ой, как же хочется смотреть в дружеские внимательные глаза и рассказывать, рассказывать, выплакивать боль, ждать и получать утешение.

Жаль, что я так мало знаю Колю. Ни в коем случае нельзя допустить посиделок на кухне. О чем бы он ни хотел со мной поговорить, его тема рано или поздно исчерпается, и тут я могу не справиться с искушением и выболтать свою тайну.